– Если наказание будет, – возразил Андрей. – Но вы же знаете, как работают наши суды. У нас чаще наказывают тех, кто портянки у соседа украл, чем тех, кто у государства увел миллиарды. Не мне вам рассказывать такие тонкости.
– Если вы думаете, что я буду вам возражать, то вы ошибаетесь.
– Ну так что у вас есть на профессора Тихомирова?
– У меня на него ничего нет.
– Но вы же говорили...
– Единственное, что я знаю, – профессор Тихомиров находится в федеральном розыске за совершение особо тяжких преступлений.
– И что это за преступления?
– Я не вел дело по профессору и не могу знать подробностей. Только в общих чертах, что слышал.
Андрею даже это надо было знать, так напористо он спрашивал. И не просто напористо, а даже с некоторой надеждой, что Геннадий Рудольфович увидел сразу.
– Тоже было бы интересно узнать.
– Профессор, насколько мне известно, вообще является единственным гипнотизером в современном мире, кому удавалось сломать внутреннюю моральную сопротивляемость сознания. Вы вообще насколько хорошо знакомы с гипнозом?
– В общих чертах. Соприкасался, но не вникал в тонкости.
– Тогда объясню то, что сам знаю, а знаю я не слишком много. Загипнотизированный человек обычно не теряет свою личность ни при каких обстоятельствах. Если муж под гипнозом желает проверить верность своей жены, ему это никогда не удастся, потому что она не потеряла своей сущности: как обманывала его раньше, если обманывала, так и будет обманывать. То есть если из мирного, гуманистически воспитанного человека попытаться сделать убийцу и грабителя, то ничего не получится. Это проверено на протяжении нескольких веков изучения. Говорят, только жрецы Древнего Египта и коптские православные монахи в том же Египте в начале прошлого тысячелетия, то есть в первые годы христианства, могли в состоянии гипноза менять личность человека. Это, кстати, позволило коптам выжить до наших дней в своей христианской вере при полном окружении воинственными мусульманами. Даже мамелюки не решались их трогать. И вот после них это научился делать только профессор Тихомиров. Естественно, в руках человека с недобрыми намерениями такое умение становится страшным оружием. Именно так он и пользовался гипнотическими сеансами. Тихомиров начал создавать людей-зомби, способных на все по его приказу. А действовал он не в научных, а в корыстных целях. К счастью, довольно быстро удалось пресечь его деятельность. Однако Тихомирову все же приписывают организацию двух убийств. Одно из них явно носило политический характер. Подозревают, что работал профессор сам по чьему-то заказу. За определенную плату стал организатором. Посредником, как это называется в определенной среде. Тогда же было совершено еще несколько странных с точки зрения обыкновенной логики убийств. Возможно, Тихомиров причастен и к ним, но без доказательств я не буду этого утверждать. Его арестовали довольно быстро, но профессор сумел каким-то образом воздействовать и на охрану. До следственного изолятора не доехал. И скрылся. Произошло это около трех лет назад. С тех пор его никто не видел, а ориентировки на профессора разосланы всем областным управлениям ФСБ и органам внутренних дел. Правда, в те времена он был утонченным интеллигентом и не носил бороду, как сейчас.
– Интересно... Просто очень интересно, – сказал Андрей и задумался надолго.
Геннадий Рудольфович предпочел не прерывать его раздумий. Он, естественно, знал о деле гораздо больше, чем рассказал, потому что следствие проводилось отделом, именно и возглавляемым генералом Легкоступовым. Но сейчас не пожелал перечислять детали, во-первых, чтобы не показать Андрею своего отрицательного отношения к профессору, во-вторых, чтобы дать молодому человеку самому домыслить и осознать сказанное. Фантазия, опираясь на какой-то единичный эпизод, развивает воображаемые события гораздо красочнее, чем все было в действительности. Старый закон психологии – короткая юбка на девушке возбуждает мужчин гораздо сильнее, чем полное отсутствие юбки.
– Я попрошу вас, Геннадий Рудольфович, больше никому не рассказывать об этом. Здесь, на территории нашего городка, никто об этом не должен знать. И вы при встрече с самим профессором вообще не должны показывать, что узнали его. Хорошо, товарищ генерал?
– Хорошо, – согласился Легкоступов. – Но чем вызваны такие предосторожности? Мне хотелось бы знать подробности.
Андрей посмотрел генералу прямо в глаза.
– Мне пока трудно сформулировать свои ощущения и систематизировать известные факты. Я сам разберусь. У себя внутри. Потом обязательно с вами посоветуюсь. Я вам обещаю. Мне надо хотя бы час-два посидеть в тишине, подумать.
– Бога ради, – согласился Геннадий Рудольфович. – Только мне интересно было бы узнать, какое место занимает профессор здесь, в местной, так сказать, власти.
– Он один из самых важных членов совета. Часто его голос решает все.
– А кто другие члены этого совета?
– Это вы узнаете позже. Как и задачи, которые Структура ставит перед собой. Мы сейчас пойдем с вами на заседание. Совет в неполном, естественно, составе желает вас выслушать и задать вам некоторые вопросы. Потом он решит, насколько далеко может продвинуться наше взаимное доверие и сотрудничество.
– Но об основных направлениях деятельности Структуры вы мне можете сказать? Чтобы я хотя бы мысленно подготовился к разговору.
– Основные направления благие и достойные. Наведение порядка в стране. Возвращение на прежние позиции державы. Обретение ею былой силы, утраченной в период массового разрушения.
– Коммунизм или фашизм?
– Отнюдь. Это очень важный и привлекательный момент. Наведение нового образцового порядка, строящегося не на страхе, как уже пыталось сделать коммунистическое государство, а на сознательности населения.
– Это невозможно... Россия – не остров Утопия! Я бы еще поверил, если бы вы установили такой порядок в своем городке, хотя даже это проблематично. Только не в стране целиком. Ни в России, ни в любой другой. Но не в этом даже основная суть. Чтобы устанавливать в стране свой порядок, следует сначала взять в свои руки власть, а чтобы это сделать, следует старую власть свергнуть.
– Естественно. И вы боитесь иметь дело с организацией, стремящейся к вооруженному захвату власти. Так?
– Так. Я все-таки генерал ФСБ, а когда-то был офицером КГБ и всю свою сознательную жизнь боролся с теми, кто пытался законную власть свергнуть. У меня это уже в крови, и никогда я от этого не избавлюсь. Я прошу это учесть, прежде чем заводить со мной любой разговор.
– О вооруженном захвате власти речь не идет вообще. Это считается неприемлемым и невозможным в настоящих политических условиях. Не такие уж мы утописты.
– Тогда зачем же вам вооруженные отряды, действующие криминальными методами?
– Это просто охрана. Структура уже слишком большой организм, чтобы не иметь охраны. А для принятия на себя власти планируется создание политической партии. И уже ведется большая подготовительная работа по созданию такой партии. Внизу ведется. В народе. Одновременно фильтруются люди и в верхах. Но все это вам расскажут, если сочтут нужным. Нам уже пора идти. – Если пора, то пойдем.
