Книга Второе убийство Сталина, страница 39. Автор книги Елена Прудникова

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Второе убийство Сталина»

Cтраница 39

ЦК принял решение о прекращении уличных выступлений, однако это было легче решить, чем сделать — народу понравилось выступать. А тем временем назрел и новый скандал. Одновременно в столицу пришло два сообщения: паническое известие о прорыве фронта немцами и материалы о том, что Ленин получал деньги от германского генерального штаба. Ленину было глубоко безразлично, от кого получать деньги на революцию — от немцев, от чертей, или же от марсиан, — но объясняться по этому поводу было не время и не место. Сталину удалось решить вопрос по-кавказски, то есть с помощью личных связей. Председатель ЦИК меньшевик Чхеидзе был его старым знакомым, и грузин грузину помог — Чхеидзе обзвонил редакции газет и попросил не публиковать компромат на Ленина. Авторитет председателя ЦИК был велик, и маневр почти удался — материал напечатала лишь одна маленькая газетка «Живое слово», которой кто-то поверил, кто-то не поверил, — но скандала не получилось.

Итак, вооруженного выступления не состоялось, скандал с разоблачением тоже провалился, однако для повода хватило и того, что было. 5 июля ЦИК дал министрам- социалистам полномочия «для борьбы с анархией», а также объявил в городе военное положение и организовал военный штаб, в который вошли меньшевики и эсеры. Большевикам, на которых возложили ответственность за беспорядки, были предъявлены довольно жесткие условия — они должны очистить дворец Кшесинской, большевистски настроенному гарнизону Петропавловки следует разоружиться. Сталин снова ведет переговоры — с ЦИК, с гарнизоном, который он уговаривает сдаться без боя, чтобы избежать кровопролития. «Вы сдаетесь не правительству, вы сдаетесь Советам» — этот аргумент убедил матросов, и они сложили оружие. Одновременно ему пришлось сдерживать пыл военного представителя ЦИК эсера Кузьмина, которому тоже очень хотелось активных действий. Если бы военный отряд Советов вступил в бой с гарнизоном и пролилась кровь, это дало бы повод правительству применить к большевикам силу и разгромить партию. А если бы на помощь гарнизону пришли другие антиправительственно настроенные части? В то время у правительства было еще достаточно власти, чтобы вызвать войска с фронта и разом покончить как с Советами, так и с большевиками.

Несмотря на то, что инцидент завершился мирно, к партии большевиков принимались жесткие меры. 6 июля был проведен обыск в особняке Кшесинской, устроен погром в типографии «Труд», где печатались большевистские и профсоюзные материалы. В городе было фактически объявлено осадное положение, началось разоружение (или по крайней мере попытки оного) рабочих, солдат, матросов. Были арестованы многие большевистские руководители. 7 июля отдан приказ об аресте Ленина.

Сталин укрыл Ильича в квартире Аллилуевых, где жил в то время. Там, на квартире, разгорелась и знаменитая дискуссия — являться ли Ленину в суд. Ногин, памятуя, должно быть, дореволюционные процессы, предложил пойти в суд и «обличить» там Временное правительство. На что Ленин, которого совсем не тянуло на подвиг самопожертвования, заявил: «Гласного суда не будет», а трезвый реалист Сталин мрачно добавил: «Юнкера до тюрьмы не доведут, убьют по дороге». В итоге решено было отправить Ленина подальше от Петрограда. Сталин собственными руками сбрил знаменитую ленинскую бородку, Ильичу надели на голову кепку, накинули аллилуевское пальто до пят, после чего Сталин и Аллилуев проводили его до вокзала и отправили в Разлив. Можно было вздохнуть свободно: Ильич вне опасности. Кстати, без него и как-то спокойней…

Приказа об аресте Сталина не отдавали, поскольку арестовывать его было не за что — у всех в памяти он остался миротворцем. Можно сказать, что именно благодаря его восточной хитрости партия вышла из июльских событий относительно целой и боеспособной. Более того, обретя ореол гонимой, она стала приобретать все больше сторонников, так что в августе большевиков уже насчитывалось около 240 тысяч — среди новичков, кстати, было немало людей, покинувших ряды других левых партий. Впрочем, «друзья-социалисты» эсеры и меньшевики этого не знали, считая, что большевики разбиты и как политическая сила уничтожены. И никто как-то не стремился их в этом заблуждении разубеждать…

Итак, Ленин и Зиновьев в Разливе, Каменев в тюрьме. Кто остался во главе партии? На VI, подпольном съезде РСДРП(б) с отчетным докладом и докладом о политическом положении в стране, которые по рангу должен был читать лидер, выступил Сталин — вот и судите, кто главный. Рассорившись с ЦИК, большевики сняли лозунг «Вся власть Советам!», отчего ситуация стала совершенно сюрреалистической: долой правительство, но неизвестно в чью пользу. В пользу партии большевиков? А как же Маркс? Еще одной темой дискуссии на съезде стал теоретический вопрос: возможно ли перерастание буржуазной революции в социалистическую и построение социализма в России раньше, чем на Западе? Преображенский, например, предлагал в резолюции о завоевании власти указать, что направить страну по социалистическому пути можно будет только при наличии пролетарской революции на Западе. По этому поводу ему возразил Сталин, попутно открыв новое направление марксизма. «Не исключена возможность, — говорил он, — что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму… Надо откинуть отжившее представление о том, что только Европа может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего». Что-что, а убеждать он умел. Естественно, эти чисто теоретические нюансы не повлияли бы на реальную работу, которая определялась далеко не теориями, но лучше, чтобы никто в момент принятия решения не кричал над ухом: «Это не по Марксу!» А «творческий марксизм» был просто гениальной находкой — он позволял в будущем подвести обоснование подо что угодно.

На том же съезде была утверждена экономическая программа большевиков: конфискация помещичьей земли и национализация всей земли в стране, национализация банков и крупной промышленности, рабочий контроль над производством и распределением. Едва ли кто-либо задумывался над тем, как она будет реализовываться, ибо перспектива взятия власти большевиками всерьез и надолго была такой же призрачной, как и прежде. Но зато эта сверхпопулистская программа позволяла приобрести новых сторонников, особенно в деревне.

И кроме прочего, на съезде в партию вошла небольшая группа так называемых «межрайонцев», сформировавшаяся в 1913 году и состоявшая из меньшевиков и бывших большевиков, в свое время вышедших из партии. По своим взглядам группа занимала промежуточное положение между большевиками и меньшевиками и наконец в августе 1917 года, сделала окончательный выбор. Некоторые члены этой группы впоследствии стали видными большевиками — такие, как Володарский или Урицкий. Лидером «межрайонцев» в ту пору был видный меньшевик Лев Бронштейн, известный под партийным псевдонимом Троцкий.

Между тем выпустившие джинна из бутылки либералы-заговорщики оказались бессильны загнать его обратно. Страна быстро входила во вкус революции, которая повсеместно перерастала в классический русский бунт. Народ развлекался как умел: в городах толпы громили присутственные места, в деревнях крестьяне жгли помещичьи усадьбы. Рабочие больше занимались выяснением отношений с администрацией, чем работой. В довершение «демократизации» Керенский, будучи министром юстиции, провел амнистию — и уголовники, получив мощное подкрепление, терроризировали города, а стихийно возникавшие отряды самозащиты, принимавшие за уголовников всех, кто казался им подозрительным, терроризировали население не хуже «птенцов Керенского», как тут же прозвал амнистированных народ. Фронт разваливался на глазах, солдатики, захватив оружие, повалили по домам — командование ответило военно-полевыми судами и расстрелами. 3 августа главнокомандующий генерал Корнилов потребовал введения смертной казни не только на фронте, но и в тылу — грозный признак надвигающейся военной диктатуры.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация