Когда Виссариону исполнилось 24 года, он женился на восемнадцатилетней Екатерине Геладзе (или, как ее называли, Кеке), также крестьянской дочери, круглой сироте, которая жила вместе с двумя братьями у своего дяди в Гори. Первый их сын, Михаил, родился спустя девять месяцев после свадьбы, но, не дожив до года, умер. Не зажился на свете и второй, Георгий, который тоже умер в младенчестве от тифа. «И первого, и второго крестил мой дед, — рассказывал кремлевский охранник Сталина Г. Эгнатошвили. — А когда родился третий ребенок — Иосиф, — Екатерина Георгиевна ему сказала: "Ты, конечно, человек очень добрый, но рука у тебя тяжелая. Так что извини меня, ради бога, Иосифа покрестит Миша"
[2]
».
Кстати, и насчет персидского календаря доморощенные астрологи оплошали. На самом деле, согласно записи в метрической книге Успенского собора в Гори, Иосиф родился 6(18) декабря 1878 года. Однако день рождения Сталина празднуется 9(21) декабря 1879 года. В чем же дело?
Досужие исследователи опять же возводят изменение даты рождения к разным сложным психологическим причинам, вплоть до того, что Сталин-де был поклонником магии чисел. Тут можно привести длительное рассуждение В. Похлебкина — не для пользы дела, а просто в качестве примера того, сколь извилистым иной раз бывает путь протекания человеческой мысли.
«У нас будет еще повод поговорить о сталинской склонности к мистике чисел. По грузино-персидскому счету цифра 5 была наделена магическим смыслом. Все, что было кратно 5, должно было приносить счастье, или сбываться…
В 1889 появилось издание "Вепхис Ткаосани" ("Тигровой шкуры "), которому было суждено помочь ему в выборе крепкого псевдонима, ему было в это время ровно 10 лет. (Издателем поэмы был Сталинский, отсюда и Сталин. Это, конечно, притянуто за уши, и "Витязь" еще более притянут за уши — но надо же как-то оправдать теорию "мистических пятерок", а больше ничего знаменательного в этом году не происходило — Е. П.). В 1899 году его исключили из семинарии, и ему исполнилось в это время ровно 20 лет. Следовательно, гораздо правильнее вести отсчет с 1879 г., а не формально с 1878 г. Ибо от 1879 г. его отделяет только несколько дней конца декабря, и, если бы не случайность и мать доносила бы его еще неделю, то он и формально, и фактически родился бы в 1879 г. Ведь, когда его спрашивали, сколько ему лет, он считал не формально, а реально… Вот почему он всегда приводил в России только эту дату и решил после 1917 г. окончательно придерживаться ее как реальной, а не "догматической каким являлся 1878 г. И когда он, вопреки уже принятому им правилу, в 1920 г. указал 1878 г., это было сделано потому, что дата эта указывалась для заграницы, где, как прекрасно знал Сталин, господствовали страшно бюрократические и формальные взгляды и где отход от даты в метриках был бы признан сенсационным. Так вот, чтобы не "раздражать " западных чистоплюев педантичности, Сталин "бросал " им "кость " — формальный год своего рождения, а не фактический, каким был 1879 г., ибо только с него недельный младенец начал свою жизнь и только 1879 г. был первым годом его реальной жизни. Здесь снова проявилась жгучая нелюбовь Сталина к формализму; к догматике и его стремление рассматривать все явления под углом здравого смысла и целесообразности. Но объяснять это кому-либо он просто не стал»
[3]
.
Да, а еще, кроме нелюбви к догматике, здесь явно прослеживаются симптомы начинающейся шизофрении, (вопрос только, у кого — у исследуемого или у исследователя). Неудивительно, что с такими биографами главу советского государства, одного из самых здравомыслящих людей на свете, стали считать сумасшедшим.
Закрученных объяснений можно придумать множество, как между двумя точками можно провести бесчисленное множество кривых. Но практика жизни показывает, что причины таких вещей чаще всего бывали простыми и чисто бытовыми. Когда в 1920 году Сталин собственноручно заполнял анкету для шведского левого журнала «Фолькетс Дагблад Политикен», то дату рождения он проставил правильную — 1878 год, об этом и Похлебкин говорит. В партийных же документах упорно значится 1879 год — но заполнены эти документы чужой рукой, какой-нибудь секретарь механически переписывал с других бумажек. Сначала некоторые исследователи утверждали, что 1879 год рождения появился в партийных документах после 1917 года. Но, рассматривая фотографии Иосифа Джугашвили, сделанные при его поступлении в тюрьму в 1910 году, отчетливо видишь записанное в данных заключенного: год рождения — 1879-й.
Как такое могло получиться? Очень просто. Скорее всего, этот год рождения значился в том фальшивом паспорте, с которым его взяли в 1910 году, только и всего. Подлинную фамилию в конце концов установили, а с датой рождения никто возиться не стал, какая, собственно, разница, какой там конкретно год? Если бы ему было семнадцать или двадцать лет, то в точном определении возраста был бы смысл, поскольку это могло повлиять на приговор, а тридцатилетнему не все ли равно? Так все и пошло: 1879 год попал в жандармские документы, затем в обычные — надо же было по отбытии ссылки вместо фальшивого паспорта получить нормальный — и так и пошел кочевать из бумаги в бумагу, пока не приобрел официальный статус. А когда ошибка была замечена, оказалось проще смириться с ней, чем исправлять, тем более что революционеры к таким вещам относились легко.
…Но вернемся в Гори. У нового кума рука была легче, чем у прежнего. Мальчику, правда, тоже досталось от жизни — он перенес тиф, в шесть лет болел оспой, но остался жив. Ничего необычного в этом не было — тиф и туберкулез были бичом Закавказья, время от времени вспыхивали эпидемии оспы, а уж дети в те времена мерли как мухи. Моя прабабка, жившая в финской деревне, родила шестнадцать детей — выжило шесть. Примерно то же соотношение было и у Екатерины Джугашвили.
В детстве Иосиф сильно ушиб руку, возникло нагноение в суставе, за ним заражение крови, от которого мальчик едва не умер. Потом всю жизнь левая рука у него плохо сгибалась в локте, а с возрастом начала сохнуть, так что под старость он уже в ней ничего тяжелее трубки держать не мог. Лет в десять-одиннадцать он попал под фаэтон, повредив ногу, так что потом, с возрастом, пришлось носить специальную обувь — но об этом мало кто знал. И вообще мальчик был далеко не крепкого здоровья, ну так не всем же быть здоровяками, разве не так?
Семья снимала комнату в крохотном одноэтажном домике. Позднее в этом домике устроят музей, так что биографы «вождя народов» смогут красочно описывать его детство. «Стол, четыре табуретки, кровать, небольшой буфет с самоваром, настенное зеркало и сундук с семейными пожитками — вот и вся его обстановка. На столе — медная керосиновая лампа. Белье и посуда хранились в открытых стенных шкафах. Винтовая лестница вела в подвальное помещение с очагом. Бесо держал здесь кожу и сапожный инструмент. Из мебели были некрашеная табуретка да колыбель Coco»
[4]
.
