Партийный казначей
Зачем бизнесмен Андрей Воробьев стал партийным функционером?
Хранитель партийной кассы Андрей Воробьев на первый взгляд идеально подходит под веберовское определение политика «как призвания и профессии». Путь от второразрядного клерка до третьего (после Грызлова и Володина) по влиятельности лица в партии власти он прошел за 6 лет. Возглавив в 2005 году Центральный исполнительный комитет «Единой России», он получил в свои руки все нити партийного аппарата. Правда, при ближайшем рассмотрении Воробьев лишь подтверждает общее для «Единой России» правило: карьерный взлет – это во многом следствие протекции.
Во внутрипартийной иерархии Воробьев вполне мог бы стать и вторым человеком. Наши собеседники в аппарате ЕР утверждают, что он метил на место Володина, ушедшего в правительство. Но тот переиграл-таки «конкурента»: придумав «Народный фронт», он по сути предложил замену «Единой России», а чтобы не выпускать этот процесс из-под контроля, на своем месте в партии власти оставил своего человека – Сергея Неверова, который уже несколько месяцев не может избавиться от приставки «и. о.» перед должностью главы политсовета. Зато Неверов – глава избирательного штаба – 2011, а Воробьев – лишь один из его подчиненных, отвечающих за освещение партийных проектов.
В 1999 году трамплином во власть для многих оказалось министерство по чрезвычайным ситуациям: Шойгу стал лидером «Единства», и в партийный аппарат потянулись отставные военные и просто хорошие «доверенные лица». Отец Воробьева тоже работал в МЧС, да не кем-нибудь, а первым замом Шойгу. Они и жили в одном доме, и дружили семьями. К началу проекта «Единство» Андрей Воробьев уже успел отслужить в дивизии особого назначения имени Дзержинского, побывать в горячих точках – в Нагорном Карабахе, Узбекистане и Азербайджане, окончить Академию внешней торговли и заняться собственным бизнесом. Зачем бизнесмену политика? Многие, включая самого Шойгу, как вспоминают работавшие с ним тогда люди, отговаривали молодого предпринимателя. «Был семейный совет. Отец мне сказал: “Хочешь идти в политику – иди. Будет трудно”, – рассказывал Воробьев-младший в интервью одному из авторов книги.
Сын повторил судьбу отца: в 1971 году тот закончил Красноярский институт цветных металлов и около 10 лет проработал по специальности «инженер-металлург», потом продвинулся по партийной линии, а в 1992 выпускнику Российской академии управления вручили диплом политолога (в 1996 году он стал кандидатом политических наук). Теоретические знания пригодились на практике: незадолго до этого он получил назначение на должность заместителя председателя Российского корпуса спасателей (прообраз будущего МЧС).
Опыт отца показывал: чем ближе к власти, тем круче карьерная лестница.
Свою политическую карьеру Воробьев-младший начал с высокого старта – стал помощником вице-премьера Шойгу. А поработав полгода в его секретариате, возглавил фонд поддержки «Единой России». Воробьев пробовал себя и в публичной политике: в 2002–2003 годах работал сенатором и параллельно писал кандидатскую диссертацию «Формирование и развитие инвестиционного потенциала депрессивного региона Юга России». Еще через пару лет, поняв, что навыков профессионального политика ему не хватает, поступил в Институт коммуникационного менеджмента при Высшей школе экономики. Теперь он непринужденно вставляет в беседу изречения Адама Смита и легко проводит исторические параллели с текущим политическим моментом. Иногда слишком легко. «Американские демократы правили непрерывно почти 40 лет. Скажете, плохо?» – задавался он риторическим вопросом в интервью одному из авторов этой книги. Неплохо, конечно, если не считать, что так долго в истории Штатов до них не доминировала ни одна партия.
Вместе с Воробьевым «Единая Россия» приобрела и полезную финансовую технологию. В то время в партийном законодательстве были обременительные нормы, касавшиеся денег. Одно юрлицо не могло жертвовать более 10 млн руб. в год. Дочерние предприятия крупных корпораций очень часто были самостоятельными юридическими лицами и формально имели право оказывать партиям финансовую помощь, но хозяева компаний боялись показывать слишком активную политическую заинтересованность.
«Федеральные компании с годовыми GR-бюджетами в несколько миллионов долларов выкручивались с помощью “веерного финансирования”: вся сумма разбивалась на транши и проводилась через цепочку нейтральных посредников», – объяснял бывший вице-президент по GR крупной металлургической компании. В этом были и неудобство, и доля риска. Проводить деньги через фирмы-однодневки и в перспективе получить проблемы с налоговой мало кому хотелось.
Спрос на посредников порождал комичные ситуации. В 2003 году «Единая Росия» получила почти $2 млн от пяти общественных организаций инвалидов, писал деловой еженедельник SmartMoney. Но на следующий год одна из этих контор, тульская городская организация инвалидов «Надежда», разочаровалась в политике партии и правительства и перечислила 9,7 млн руб. ЛДПР. А в 2005 году «Надежда» пожертвовала партии Жириновского еще 6,46 млн руб [5]. «Это абсолютный нонсенс, когда организации инвалидов финансируют партии», – возмущалась член ЦИК Елена Дубровина. Но по формальным признакам нонсенс был легален: давать деньги на политику было запрещено благотворительным организациям, а общественным – можно.
Созданный Воробьевым-младшим фонд поддержки партии снимал проблему посредников: появилось «приличное место», куда можно было нести деньги. Государственные инспекторы не придерутся, а сторонним наблюдателям фонд своих жертвователей не раскрывал. Кроме «своих», об этом никто не знал и избирателям не рассказывал.
Предприниматель Воробьев приветствовал капиталистический подход к работе и в «Единой России»: региональные отделения должны были сами зарабатывать себе на жизнь. Это создавало понятные правила игры и для потенциальных кандидатов. В 2007 году один из основателей водочной артели «Ять» Виктор Звагельский занимался не бизнесом, а партийным фандрайзингом: продав свою долю в компании «Росспиртпрому», сосредоточился на сборе денег с бизнесменов в фонд поддержки «Единой России». Точную сумму, собранную за год, Звагельский не называет. «Много, очень много», – вот и все, что он говорил тогда. В награду за доблестный труд партия поставила его на проходное 11-е место в московском списке [6].
И все же, когда речь шла о федеральных кампаниях, Воробьев оказывался отнюдь не главным партийным фандрайзером. Подробнее об этом мы расскажем в следующей главе.
Бизнес-навыки – это то, что Воробьев-младший, придя в политику, не стремился афишировать. Пять лет назад один из авторов книги писал для журнала SmartMoney историю о продвижении молодых карьеристов в «Единой России». Андрей Воробьев, ставший одним из ее героев, легко согласился на интервью, ответил на все вопросы, но попросил прислать цитаты на согласование – обычная в общем-то практика. Никакой существенной правки Воробьев не внес. Единственным серьезным пожеланием партаппаратчика было убрать из его биографии упоминание о том, что он был в числе основателей группы компаний «Русское море» – одного из крупнейших продавцов рыбы и морепродуктов в России.
