Например, в декабре 1993 года в Ашгабате было подписано соглашение между Туркменистаном и Россией о двойном гражданстве. При этом российский президент Борис Ельцин заявил: «Я первым получаю двойное гражданство». Двойное гражданство было в начале 90-х годов XX века одной из основных целей российской политики в Центральной Азии. Парадокс был в том, что сама Россия законодательно отрицала возможность двойного гражданства для своих граждан. Такие известные ученые, как В. Тишков, указывали на то, что приобретение двойного гражданства не будет способствовать стабильности в новых государствах и гражданской лояльности лиц, имеющих двойное гражданство.
Казахстан отказался от такой чести. И это было понятно: двойное гражданство в многонациональной стране просто размывало само понятие гражданства. В то же время достаточно многочисленное русское население региона рассматривалось как важный фактор психологической защиты. Они видели в двойном гражданстве шанс вернуться в Россию в качестве полноправных граждан, а не иностранцев или лиц без гражданства. Двойное гражданство многими трактовалось как возможность избирательно подходить к обязанностям того или иного государства и в то же время в полной мере пользоваться привилегиями обеих стран.
Несмотря на свой радикальный шаг, Туркменистан в дальнейшем фактически прекратил интеграционные игры в СНГ, занял позицию нейтралитета, а русское население не получило никаких дополнительных привилегий от своего двойного статуса. Скорее наоборот, политика властей стала более жесткой.
[18]
В апреле 2003 года вышел указ президента Туркмении Сапар-мурата Ниязова об урегулировании вопросов, связанных с прекращением действия соглашения о двойном гражданстве между Туркменистаном и Российской Федерацией. Указ гласил, что лица, имеющие двойное гражданство Туркменистана и Российской Федерации, постоянно проживающие в Туркменистане, должны подать свои заявления о выборе статуса гражданства в органы внутренних дел Туркменистана в течение двух месяцев. Лица, которые не сделают уведомления о своем выборе гражданства в указанный срок, станут туркменскими гражданами.
Иными словами, президент Сапармурат Ниязов отменял двойное гражданство, но при этом нарушалось российское законодательство. Дело в том, что законодательно гражданин России не может быть лишен гражданства. Несмотря на это, дело доходило до конфискации российских паспортов у лиц, постоянно проживающих в Туркмении. В сообщениях туркменских оппозиционеров говорилось о том, что в стране запрещено продавать билеты на международные авиарейсы российским гражданам, им не разрешается продавать свои квартиры, их увольняют с работы, а их детей исключают из школ.
В российских политологических кругах и средствах массовой информации возобладала тема русскоязычного населения в государствах СНГ. Ими прогнозировался массовый отток из стран Содружества практически всех 25 млн русских, который должен был принять характер панического бегства. Все эти публикации болезненно воспринимались в постсоветских государствах, в том числе в Центральной Азии. В 1989 году доля русских в Казахстане составляла 37,8 % от 16,5 млн населения; в Узбекистане – 8,3 % от 19 810 тыс. человек; в Туркменистане – 9,5 % от 3,5 млн; в Таджикистане – 7,6 % от 5 млн населения; в Кыргызстане – 21,5 % от 4,2 млн человек. Общая доля русских в регионе составляла 10,1 % от 32,6 млн человек. Выездные настроения русских были выше, чем в Прибалтике. И как пишет В. И. Переведенцев, они объяснялись резким перепадом в качестве и уровне жизни.
[19]
Парадокс был в том, что никто и никаким образом в России не содействовал людям, которые возвращались на свою историческую родину из Центральной Азии. В то же время и государственные органы, и средства массовой информации активно защищали русское население Прибалтики, которое, в свою очередь, подвергалось реальной дискриминации, но не спешило возвращаться на родину. Перспектива стать гражданами европейского государства перевешивала ностальгию.
Проблема так называемого русскоязычного населения оказалась далекой от того трагизма, который предполагался исследователями и политиками. Расчеты реальной миграции на основе статистических данных выполнили ученые Института социально-политических исследований РАН. Согласно полученным результатам, в 1989–2004 годы в Россию из ближнего зарубежья прибыло 5430 тыс. русских, из которых свыше 2 млн затем вернулись обратно, столкнувшись на исторической родине «не только с материальными трудностями, но и с неблагожелательным отношением со стороны государства».
[20]
Как пишет М. Пальников: «Российские власти, в отличие от властей Германии, сумевших благодаря программе репатриации так называемых аусзидлеров (зарубежных этнических немцев) вернуть на родину около 10 млн соотечественников, так и не смогли решить две, в сущности, элементарные задачи: во-первых, немедленного предоставления гражданства реальным соотечественникам, желающим вернуться на родину, и, во-вторых, максимально быстрого обеспечения репатриантов дешевым социальным жильем».
[21]
Политизированный взгляд на проблему русскоязычного населения не учитывает того, что отток начался не в 90-е годы. Госкомитет по статистике и анализу в докладной записке «О демографической ситуации в Казахской ССР» от 30.09.91 года констатировал, что «приток мигрантов с северо-запада СССР, оказавших довольно активное влияние на формирование народонаселения Казахстана начиная с 1968 года, прекратился. Если доля миграции в общем приросте населения в 60-е годы составляла 18 %, то в 70-х годах – отрицательное сальдо миграции было уже настолько велико, что перекрывало часть естественного прироста, а в 80-х годах – уже 1/3. Всего за 1970-1990-е годы отток населения в другие районы страны превысил 1,6 млн человек, из которых 998 тыс., или 62 %, приходится на 80-е годы». Пик миграции за пределы республики падает на 1984–1987 годы, когда ежегодные потери в обмене с другими республиками составляли 82–92 тыс. человек. О высокой миграции в Казахстане писала еще в советское время Ф. Н. Базанова. По ее расчетам, за 1968–1969 годы в Казахстан прибыло 421 907 человек (механический прирост 41,2 %), за это же время выбыло 444 474 человека (42,4 %).
[22]
Таким образом, можно говорить о том, что распад СССР лишь активизировал процессы, начавшиеся в период развитого социализма и формирования новой исторической общности – советского народа.
