Он поднял голову от бумажки, молча внимательно посмотрел на меня, как будто впервые видел. В его взгляде не отражалось ничего, кроме равнодушия, — ни огонька интереса к тому, что я сказал, не было. Я мог бы мгновенно осечься и замолчать — зачем лезть на рожон там, где не находишь понимания? Но в подобных ситуациях многое зависит от характера экзаменуемого. Либо он в целях самосохранения затыкается и молчит, как рыба об лед, либо, плюнув на самосохранение, прет, как танк, дальше. Я из второй категории и потому продолжил:
— Вот двери вашей машины он открывает хорошо — хотя это не относится к его должностным обязанностям, — сказал я, и потом в течение трех с половиной минут изложил свое видение и свою концепцию работы пресс-центра. Не забыл и о недостатках, среди которых самые существенные это: уродливая атмосфера внутри коллектива, к тому же нетворческая и неэффективная.
Уродливая потому, что заставляет редакторов газет искать руководителей пресс-центра, рядовые перья должны, пресмыкаясь, добиваться официальных материалов, интриговать с сотрудниками, флиртовать с сотрудницами, чтобы получить хоть какую-то информацию. Хотя снабжение ею всех средств печати — святое дело любого пресс-центра, а не только мэрзского.
Нетворческая атмосфера, потому что главной и наипервейшей задачей каждого, кто устраивается к Цою на работу, считается достижение собственного благополучия, а вовсе не творческие достижения, не стремление как можно объективнее, честнее, умнее и тоньше донести до обывателя то, чем занимается правительство такого города, как Москва. Тонкость должна прикрывать откровенные хвалебные запевы и охлаждать хвалебные порывы членов команды, или, как я называю ее с некоторых пор, бригады Ю. Лужкова, чтобы обыватель — ну не такой же он в самом деле простак, каким представляется властям, — искренне или, во всяком случае, с небольшой долей сомнения верил в то, что ему впаривают со страниц газет и с экранов телевизоров. Лобовые, хоть хвалебные, хоть ругательные заметки и речи не дают, как правило, положительного результата. Достаточно в качестве примера вспомнить смертельные, как ему казалось, атаки Доренко на Лужкова, которого все равно избрали.
Атмосфера неэффективна, потому что эффект достигается только при постоянной, напряженной, целеустремленной работе в определенном направлении. В нашем случае — в информировании москвичей о качестве работы правительства. А все опросы показывают: информированы более или менее 10–15 процентов населения. Остальные пользуются слухами, домыслами и всем тем, что среди народа называется ОБС, то есть «одна баба сказала».
Это было видно всем невооруженным глазом, и за глаза об этом говорила вся пишущая братия города. В глаза, вслух никто никогда об этом не говорил. По причине зависимости от этого источника информации, а также по причине известной корпоративности в журналистском мире, на фоне которой разборки на НТВ выглядели откровенно нонсенсом. Хотя, конечно, каждый имеет задницу, и ее хочется прикрыть как можно надежнее. Исходя из шкурности, это можно понять, а если по совести — то противно.
Никогда про пресс-центровские особенности не говорил вслух и я. Во-первых, потому что у меня без всяких пресс-центров было достаточно источников информации и хватало здоровья, нахальства для ее получения. А во-вторых, потому что я еще много лет назад понял: мэр со своим нукером — неразлей вода и пытаться их разъединить — пустое дело. В чем, как вы поняли, убедился лишний раз.
После прошедших выборов Ю. Лужков еще много лет будет демонстрировать преданность Б. Ельцину, использовать его, как в случае с комиссией Болдырева, жать руку на плакатах перед очередными выборами, а на приеме в Кремле по поводу наступления Нового, 1997 года скажет слова, которые я привел несколько выше. А уже через неделю президент простудится и с подозрением на воспаление легких будет госпитализирован. Пройдет немного времени — примерно с месяц — и в интервью шведскому телевидению Ю. Лужков скажет, что Б. Ельцин политически не активен, а вслед за этим заявит, что пора бы ему подумать об отставке.
С чего бы это он так резко и так круто переменился? Ведь он, несмотря на свои лицемерные заявления о непричастности к политике, приложил как руководитель избирательного штаба колоссальные усилия к тому, чтобы Б. Ельцина избрали на второй срок. Копейки стоит парение в воздухе Н. Михалкова по сравнению с громадным административно-прессово-угнетающим аппаратным ресурсом столичного мэра и его разросшегося до невероятных размеров чиновничества. Одних государственных унитарных предприятий до недавнего времени было около тысячи. И при этом мэр на каждом углу твердит, что он законченный рыночник и ярый приверженец малого и среднего бизнеса. Кормежка ГУПов — это деньги из карманов налогоплательщиков, из наших с вами карманов, господа-граждане-товарищи москвичи.
Не на пенсионные выплаты, не на социальные нужды, не на сирых, убогих и обездоленных, не на инвалидов и беспризорных детей тратятся эти деньги, а на вполне здоровое племя прикармливаемых, которое может, должно, просто обязано само на себя зарабатывать да еще платить в бюджет города. Интригами, посулами, протекционизмом, кумовством, откатами добывают хозяйствующие субъекты права стать ГУПами, хотя в последние годы количество их вроде бы сокращается. Но ведь они за то время, что функционировали, успели разграбить пол-Москвы.
Можно предположить, что Ю. Лужкову было обещано больше, чем он получил за свои заслуги перед Б. Ельциным и его присными. Ведь по «разблюдовкам», то есть по расписаниям каждого мэрского дня видно, что он принимал и В. Юмашева, и Т. Дьяченко, и Б. Березовского, дружившего в те времена с первой Семьей в стране — не путать, пожалуйста, с первой Семьей на Москве. Хотя, думаю, в стремлении к отъему государственного и переводу в частное, семейное, они мало чем отличаются.
Возможно, Ю. Лужкову обещали пост премьер-министра, хотя, по его заявлениям, он никогда к нему не стремился. Но разве можно ему верить? Москву он полностью оприходовал, по разным источникам, ему принадлежат — через подставных лиц — примерно 20 процентов городской собственности в самых различных сферах — недвижимость, туризм, торговля, гостиницы, девелоперские услуги — да мало ли чем можно обогатиться в таком городе, как Москва. Была бы голова и кресло. А если кресло такое, как под мэром, то и головы не надо. А у Ю. Лужкова, надо отдать ему должное, она есть.
Возможно, он просил какой-нибудь надельчик за пределами Москвы или должностишку кому-либо из присных, а его кинули. Ну, помните, про Г. Плеханова? Сперва вы помогаете взять власть, а потом вас посылают на… может, это как раз тот случай. Догадки, конечно, догадками, а факты фактами, и правды теперь мы не узнаем никогда, поскольку один фигурант этих рассуждений покинул сей прекрасный мир, а второй даже под пыткой не признается в том, что же произошло на самом деле. Казаться ему привычнее, необходимее и проще — столько лет притворяться и лицемерить — чем быть.
Ручковался Ю. Лужков на портретах и агитках и с В. Черномырдиным, который строил, строил да так и не построил свой дом. Нет, свой-то он построил на Калужском шоссе, а вот свой «Наш дом» он попросту развалил. Как всегда, первым, еще на 60-летии нынешнего 75-летнего мэра В. Черномырдин сказал о том, что Москве повезло на двух Юриев — Долгорукого и Лужкова. Все обрадовались и повторяют зады до сих пор. Что-нибудь новенькое придумать слабо? Жаль, что Виктор Степанович больше ничего не придумает.
