Раскудрин перебрал на столе бумаги. Выбрал из них необходимые и, ни на кого не глядя, двинулся к трибуне. Затем долго что-то вычитывал и, наконец, приступил:
— Как вам известно, монетизация льгот потребует от правительства дополнительных расходов. В соответствии с указанием президента, мы сделали необходимые расчеты… — Он начал перебирать бумаги. Достал один из листков. Начал долго и внимательно его изучать. Затем поднял его над головой и провозгласил — Вот! Нам предстоит сделать серьезные поправки в государственном бюджете на следующий год. Это выльется в значительные суммы! — он начал скороговоркой называть цифры.
Закончив длинное перечисление статей бюджета, нуждающихся в корректировке, Раскудрин, наконец, остановился и выжидательно взглянул на премьера. Тот опять наморщил свой лоб, как от нестерпимой зубной боли. Но, выдавив на лице мучительную улыбку, со вздохом произнес:
— Что же делать? Мы обязаны выполнить закон. Тем более, что президент уже неоднократно указывал на то, что мы должны решительно менять свои подходы к осуществлению социальной политики…
— Но это еще не все! — продолжил Раскудрин. — Нас постоянно одолевают профсоюзы и согласительная комиссия Госдумы с требованием увеличить эти расходы. Откуда я возьму столько денег? — Он глянул в упор на премьера и бросил листок на трибуну.
— Ну, как же так, Алексей Леонидович? — на минуту растерялся премьер. — Вы же понимаете… Мы не вправе не выполнять указания президента…
— Да, но президент нам не указывал идти на сговор с этими крикунами из профсоюзов!
При этих его словах в задних рядах зала, там, где обычно рассаживаются приглашенные, началось некоторое движение. Со своего места вскочил руководитель независимых профсоюзов Шматов и начал протестующее махать руками. Заметив это движение, премьер привстал в кресле и слегка укоризненно произнес:
— Ну вот видите, Алексей Леонидович? Вы нас заставляете вступать в противоречия с профсоюзами. А зачем? Вы на то и министр финансов, чтобы изыскать дополнительные возможности. И потом… — Он сделал небольшую паузу и заглянул куда-то к себе в бумаги. — Не такие уж больше деньги просят добавить. Зато мы прекратим всякие разговоры о том, что правительство ведет себя негибко и не желает идти на переговоры по столь важному для всей страны вопросу…
— Вам, Михаил Ефимович, хорошо рассуждать! — вдруг окрысился Раскудрин. — А где я возьму еще несколько десятков миллиардов?
— Там же, где брали и все предыдущие, — в своем портфеле! — попытался пошутить премьер. Но понял, что шутка явно не удалась. На лицах всех присутствующих сохранилось сосредоточенное выражение.
Премьер опять заерзал в кресле, еще раз тяжело вздохнул и вдруг, резко изменившись в лице, пристукнул карандашом по столу и громко срывающимся голосом произнес:
— В общем, так! Я не позволю срывать указание президента и выполнение закона! Ищите эти несчастные деньги, где хотите! Иначе нам придется отвечать! Не хватало еще, чтобы оппозиция вывела недовольных стариков на улицу! Вы понимаете, чем это тогда лично для вас кончится?
Раскудрин, не слова не говоря, собрал с трибуны бумаги и, обиженно поджав губы, двинулся к своему рабочему месту за столом. Уже отодвигая кресло, он обратил внимание на то, что рядом, прижав к лицу кулак, ехидно ухмыляется его кореш и вечный оппонент министр экономики Перегреф.
— Зря смеешься, Герман! Это еще цветочки. Вот когда коммуняки выведут стариков на улицу, закукарекаем!
— Ладно, Леха! — примирительно проговорил тот. — Чего ты раньше времени похоронку запел? Эти козлы из профсоюзов только для вида ваньку валяют. На самом деле они с нами в одной лодке. Куда они денутся? Прикажем — будут как шелковые!
— Кто тебе это сказал?
— Владик вчера звонил. Он с ними уже обо всем договорился. Просто тебя не успели предупредить.
— Ну, тогда это другой компот. А он тоже в курсе? — Раскудрин кивнул в сторону Фрадкермана.
— А то как же! Ты меня, Леха, удивляешь! Мы же все — одна команда!
Раскудрин поднял глаза на премьера и едва заметно утвердительно кивнул ему головой.
Заметив этот жест, премьер радостно потер руками. И на лице его засияла счастливая улыбка…
31
Несколько дней Сурка никто не беспокоил. Он уже начал подумывать о том, что хозяин кабинета уехал куда-то далеко и надолго. Потому что за весь этот период новая секретарша хозяина Светочка заходила только однажды. Она как-то подозрительно осмотрела все углы, заглянула под стол и за диван. Но Сурок вовремя успел залезть в нижний ящик шкафа. А туда она заглянуть не догадалась.
После этого неожиданного шмона наступили дни блаженства. Даже телефоны на столе молчали. Тишину нарушал только бой курантов за окном. Но к этому Сурок давно уже привык и просто не обращал на них внимания.
Такая тишина уже начинала угнетать. И Сурок уже начал подумывать о том, чтобы потихоньку выбраться в коридор и совершить небольшую прогулку по другим кабинетам. Тем более, что однажды пришедшая убираться в приемной женщина забыла закрыть двери на ключ.
Как только стемнело, он потихоньку выбрался из своего убежища. Уперся обеими лапами и сдвинул массивную дверь. Аккуратно выбрался наружу и вдоль стенки припустился по коридору. Где-то посредине его он увидел полоску света из-под слегка приоткрытой двери, и подошел к ней вплотную.
За дверью раздавались голоса.
Сурок прислушался. Беседовали два мужчины. Он хотел было уже проскочить мимо, когда понял, что разговор идет о его хозяине. Потому что оба несколько раз произнесли слово «Владик». Тогда он потихоньку приоткрыл дверь и, убедившись, что никто его не видит, пробрался внутрь. Влез за стоящую сбоку тумбочку и прислушался.
— Ты знаешь, Виктор Петрович, если рассуждать объективно, этот Владик угадал самую суть… Действительно, сегодня укрепление вертикали власти будет способствовать наведению порядка в стране.
Говорящий постучал чем-то металлическим по стеклу. Наверное, помешал в стакане чай ложечкой.
— Но меня волнует другое, — продолжил он, — кто конкретно будет осуществлять этот проект? Если он и его дружки, то дело кончится трагедией! Я боюсь, что в этом самое активное участие примет вся еврейская мафия. Ну, ты знаешь, о ком я говорю…
— Да, Игорь Иванович, ты прав, — поддержал его собеседник. — У меня тоже нет к ним доверия ни на грамм. Но как нам все это объяснить президенту? Он, ведь, опять нам с тобой скажет, что мы сгущаем краски!
— Какие тут краски! Речь идет фактически о судьбе огромного государства!
— И тем не менее… Ты же знаешь, как эти сволочи умеют все переворачивать с ног на голову. Они опять запудрят всем мозги. К тому же, Владик теперь держит под полным своим контролем всю эту шушеру из Госдумы. Вот тоже бараны! — воскликнул собеседник. — Они все мне чем-то напоминают стадо, которых пастух гонит туда, куда ему захочется!
