– Там не было гроба, там было тело.
Милиционер чувствовал, что не владеет ситуацией, но изменить положение не мог. И потому отвечал сухо и сдержанно, надеясь найти вариант, при котором он сможет выглядеть более достойно.
– Это тоже допустимая версия, относительно переноса трупа. Однако никто в него не стрелял, даже из пневматической винтовки. Иначе патологоанатомы отдела судебно-медицинской экспертизы заметили бы это. Скорее всего человек упал или был сброшен сверху.
– Да, скорее всего именно сверху… – согласился с капитаном старший лейтенант.
– Вы видели, как что-то сверху пролетело? – насторожился капитан.
– Нет.
– Тогда почему вы уверены, что его сбросили сверху?
– Потому что снизу сбросить нельзя. Снизу можно только подбросить.
– Как сказать, как сказать… Значит, вы ничего не видели и ничего не слышали?
– Не видел ничего, поскольку сплю я обычно с закрытыми глазами. А если что-то и слышал сквозь сон, то вспомнить не могу. Потому ничем не могу быть вам полезным.
– А вот здесь у меня есть показания вашей соседки, живущей этажом выше. Не над вами, а рядом. Так вот, она видела, как убитый до гибели стоял у вашей двери.
– Это какая соседка? – Ратилов ради прояснения ситуации начал импровизировать. – Старушка в букольках? Больше там вроде бы и женщин нет. Есть молодая, но она в отъезде.
– Да, старушка, – согласился капитан, выкручиваясь из положения, в которое его загнал Ратилов. Вопрос, как он понимал, мог быть задан ради обыкновенной проверки. – Наверное, она самая. Показания у нее брал не я, но, судя по протоколу, действительно старушка.
Когда Станислав наблюдал за наемным убийцей с лестничной площадки, мимо него никакая выдуманная им на ходу старушка не проходила, и даже лифт в это время не поднимался. Конечно, мифическая старушка могла видеть убийцу, когда он приходил раньше, если он вообще раньше приходил.
– И в котором часу это было?
Капитан назвал реальное время. И в этом была его ошибка. Станислав теперь уже точно убедился, что его просто «прокатывают», чтобы проверить на разговорчивость.
– Это нереально. Старушка, видимо, ошиблась. В это время я уже был дома.
– И он к вам не приходил?
– Думаю, что смог бы его заметить, если бы он приходил. Я, кажется, был трезв.
– А вот ваши соседи уверяют, что слышали из вашей квартиры возбужденные голоса и звуки, похожие на звуки борьбы.
– Та самая соседка сверху слышала?
– Та самая, – сказал капитан не подумав.
– Значит, эти звуки доносились с чердака. Иначе ей трудно было услышать. Впрочем, она могла и на пол лечь, и ухо к паркету приложить. Старушки странные бывают…
– Вы думаете, что убитый был на чердаке? – проявил Алферов заинтересованность.
– Я вообще об этом не думаю. Думать – ваше дело. Но могу предположить, что, если человек упал с первого, второго и даже третьего этажа, он остался бы жив. Но бывают случаи удачного приземления и с более высоких этажей.
– Эксперты уверяют, что смерть наступила до того, как человек был выброшен. Убитому сломали шею. Причем сломали профессионально. А выбросили через несколько часов. – Алферов смотрел на Ратилова с таким вниманием, словно надеялся на желание последнего написать явку с повинной.
Однако, к удивлению капитана, тот подобного желания не проявил.
– Ко мне лично какие-то вопросы будут? – спросил Станислав.
– Последний… Один из жильцов дома видел, как вы ночью выходили на балкон и курили…
– Могу вас уверить, что этот один из жильцов дома был пьян. Я не курю. Уважаю свое здоровье.
Тоном Станислав дал понять, что беседа завершена, и встал, собираясь попрощаться, но тут в кабинет вошел Вальцеферов.
– Вы закончили?
– Да-да, товарищ подполковник. У нас все вопросы исчерпаны.
Капитан слегка лебезил перед суровым омоновцем.
– Хорошо, капитан, иди. А ты, курсант, задержись. Теперь я хочу с тобой поговорить…
Глава 4
1
Судя по движению, небрежно, словно бы мимоходом совершенному Вальцеферовым, усевшимся в свое кресло, он отключил микрофон. Выключатель, как подумал Стас, был вмонтирован в столешницу с нижней стороны, и подполковник слушал беседу старшего лейтенанта и капитана через динамики в соседней комнате за стеной, в которую рекомендовал при необходимости постучать. Да и пришел Вальцеферов вовремя, не заставляя себя вызывать и ждать. Но сейчас не желал, чтобы другие слушали, как он сам разговаривает с курсантом, и потому предпочел выключить микрофон.
Судя по тому, как нервно подполковник постучал костяшками пальцев по столу, Вальцеферов был взволнован. Наконец, вздохнув и решив, что он мысленно подготовился к разговору, подполковник начал с прямого обвинительного вопроса:
– Куда дел пистолет?
У подполковника не было фактов, и он играл в открытую. Вальцеферов слишком много знал, чтобы ходить вокруг да около. И старший лейтенант, оценив ситуацию, решился.
– Микрофон вы выключили?
Вальцеферов удивленно поднял брови.
– Микрофон? Да, выключил…
– А диктофон?
– У меня его нет.
Станислав не стал говорить, что диктофон есть у него, и он свой диктофон не выключал после беседы с капитаном Алферовым.
– Это хорошо. Я вам верю, товарищ подполковник.
– Пистолет куда дел?
– Закопал.
– Где?
– На пустыре.
– А если найдет кто? Мальчишки…
– Обойму с патронами и затвор от пистолета – в другом месте, неподалеку. Вероятность найти слишком мала.
– Впрочем, если и найдут, не велика беда, – проговорил подполковник со знанием дела. – Только патроны вот… Могут в костер бросить.
– А пистолет? – не понял старший лейтенант.
– Пистолет был со спиленным бойком. И глушитель – простая трубка, бутафория. Там вместо вольфрамовой стружки стальная засыпана, она тепло не берет.
[4]
