– Это дело философов. Пусть они о высоком размышляют, а мы люди простые и живем обыденной жизнью. В обыденной же жизни страх боли превалирует надо всем. Это я хорошо знаю, потому что часто с этим встречался.
– А как же болевой барьер? – спросил Вадим. – Он у каждого свой. Один может терпеть, другой нет.
– Если хорошо постараться, никто не сможет терпеть. Все зависит от старания того, кто стремится принести боль, – жестко сказал майор. – Это проверено.
– Да, товарищ майор, – сказал Александр, – как всякий мент, на пьяных тренировался. Он знает, что у пьяных болевой порог понижен. И научился боль даже пьяным причинять. Он, конечно, знает…
– Пререкания в строю… – прикрикнул Счастливый и, прерывая разговор, в котором он выглядел не в лучшем свете, пошел к сидевшему за столом медику с раскрытым медицинским чемоданчиком.
Там же стоял второй чемоданчик, уже раскрытый. Около него и остановился Счастливый. Заглянув внутрь, майор почувствовал большую уверенность в себе. По крайней мере, настроение его слегка улучшилось. И заговорил тем же тоном, каким начал.
– Будь моя воля, я бы выдал вам металлические ножи. Пусть даже не заточенные, но металлические. Но, поскольку воля не моя, и вообще закон у нас строг, ножи получите деревянные. И будете бить и резать друг друга что есть силы. Спецназовец у нас остался без пары. Значит, я резать его буду.
– Они будут друг друга, а вы только меня, товарищ майор? Или я тоже имею право вам что-нибудь отрезать? – спросил Станислав.
Майор, показалось, даже обрадовался такому обороту дела.
– Попробуй. Только учти, что я инструктор именно по ножевому бою. В нашей области лучшего специалиста нет. Хотя ты у нас теперь из другой области… С ножом общаться вас учили?
– Кое-что показывали.
– И то хорошо. Мы с тобой и начнем. Покажем другим, как следует драться. Бить будем всерьез, стараться нанести травму. Не бьем только в глаза, в виски, в пах, в горло, в уши, в любые поражаемые части тела.
– Договорились, товарищ майор.
– Подходим ко мне по одному, получаем ножи. После побоища, несмотря на боль, подходим, ножи возвращаем и только после этого посещаем санинструктора. С ножом он никого принимать не будет и даже кусочка пластыря не даст. Ножи нам еще сгодятся. Я надеюсь, что у нас будут еще наборы в школу. Другим тоже захочется стать кусками мяса. Подходим, чего встали…
Ножи разобрали быстро.
– Встали попарно. Я сразу предупреждаю, что сегодняшнее занятие не предназначено для того, чтобы обучить вас ножевому бою. За одно занятие это сделать невозможно. Сегодняшнее занятие предназначено для того, чтобы вы научились не бояться боли. Хотя кое-какие элементы защиты я вам покажу. Они могут пригодиться. Или наш спецназовец покажет, если сможет. Я вообще-то даже предполагаю, что его чему-то научили за время службы. Сколько ты там служил, Ратилов?
– Пять лет, товарищ майор.
– За пять лет можно подучиться, если только этим и заниматься. Но вы там не только этим занимались. Чем вы в основном занимались?
– Больше всего ползали, товарищ майор. Наш командир роты считал, что для бойцов спецназа ГРУ умение неслышимым и невидимым подобраться к врагу – это самое главное умение. Иногда в день больше десятка километров проползали.
– Хороший у вас командир роты, но он не понимал, что по улицам ползать смешно.
– Он нас, как и командир взвода, учил действовать не на улице, а в боевых условиях. Уличных хулиганов по нынешним временам милиция готовит, а не спецназ ГРУ.
Майор и этого высказывания постарался не услышать. Счастливы те, кто умеет не все слышать.
– Я в ОМОНе служу четырнадцать лет. И все четырнадцать лет не только сам с ножом тренируюсь, но и других учу. Потому и берусь, Ратилов, проверить твое умение переносить боль. А кстати, вас учили боль переносить?
– Учили.
– Тоже деревянными ножами?
– Нет. У нас «рукопашка» всегда в полный контакт отрабатывается. Это тоже больно. Только никого не уродует. Ну, разве что нос сломают. Один раз в одну сторону сдвинут, в следующий раз на место поставят.
– Что нос у тебя сломан, вижу. Но не вижу, чтобы он сильно из стороны в сторону гулял.
– А нас еще и защищаться учили.
– Вот сейчас и проверим, как тебя за пять лет службы научили защищаться. Сможешь защититься от человека, который очень недурно владеет ножом?
– Вы, товарищ майор, для ножевого боя слишком тяжелый, – спокойно сказал Ратилов. – Руки мощные, следовательно, скорости меньше. Может быть, в вашей области вы и лучше других ножом фехтуете, но в вашей области спецназ ГРУ не стоит.
Хвастовство майора милиции должного уважения к его особе у старшего лейтенанта не вызвало. Умея определять способности человека по фигуре, он сразу предположил, что опасность Счастливый представляет только в ближнем бою с обоюдными захватами, где майор может использовать свою мощь. А в ножевом бою нужна быстрота действий и реакции. Но в этом компоненте Счастливый проигрывал Ратилову уже по характеристикам своей комплекции. И потому предстоящий поединок старшего лейтенанта не беспокоил.
– Пары встали вокруг ковра, – распорядился майор, снимая рубашку и обнажая мощный тренированный торс, сплошь покрытый волосами. – Наблюдайте за нами. Может, что-то для себя и почерпнете. А мы начнем, пожалуй…
Станислав тоже снял рубашку. Он внешне проигрывал майору и в одежде, и без одежды, хотя был более жилистым и имел словно перекрученные, рельефные мышцы, абсолютно лишенные жира.
– Спецназовцу нашли новую жертву? – спросил, останавливаясь на пороге спортзала, подполковник Веснецов. – Предыдущей жертве будет дозволено полюбоваться?
И вошел, не дожидаясь согласия бойцов.
Медик махнул рукой, приглашая к своему столику, и подполковник направился к нему, где нашлась свободная табуретка, вообще-то предназначенная для тех, кому потребовалось бы оказывать медицинскую помощь.
Глава 6
1
– Поехали… – сказал Счастливый и сразу, не дожидаясь ответного слова от Станислава, начал медленно, кошачьей мягкой поступью двигаться по кругу, держа перед собой в слегка вытянутой руке деревянный нож и чуть поигрывая им, словно угрожая.
Диаметр круга был чуть больше двух метров. Ратилов сначала тоже пошел по кругу в том же направлении, но потом резко сменил направление на противоположное и перебросил деревянный нож из руки в руку. При этом держал учебное оружие обратным хватом, тогда как Счастливый – прямым. При смене направления старшим лейтенантом майор попытался изобразить выпад, но явно не собирался завершать его, потому что до окончания первичного обманного движения начал смещаться в другую сторону. Станислав легко прочитал намерение противника и вычислил направление, в котором последует атака после ложного выпада. И заранее сделал шаг в сторону. Майор ударил маховым круговым движением, и достаточно быстро для своего большого тела. Но старшего лейтенанта в том месте, куда был направлен удар, уже не оказалось. При этом сам Счастливый встал не лицом, а боком к противнику. Но Ратилов атаковать не стал, потому что опять просчитал способ защиты милиционера. А способ защиты в этой ситуации был единственным. Уйти или поставить блок он не успевал и мог лишь продолжить атаку повторным махом, что привело бы к получению удара ножом, пусть и учебным, и тем и другим соперником. Станислава такой расклад не устраивал, и он снова сместился вбок, заходя еще дальше за спину майору, который свою атаку, как и предполагал старший лейтенант, продолжил. При этом Ратилов продолжал держать нож в левой руке, то есть со стороны правой руки Счастливого. И воспользовался тем, что при повторной атаке майор потерял координацию. Рука Ратилова чуть выдвинулась вперед, и кисть Счастливого, сжимающая деревянный нож, сама наткнулась на деревянное лезвие ножа старшего лейтенанта. Но дерево не в состоянии произвести такое же действие, как металл, и потому майор, хотя стремительно и отдернул руку, все же травмы не получил.
