Феличи рассказал папе, что очень похожий список имен ходил по Ватикану около двух лет назад, в мае 1976 года. Причина появления списка вновь и именно сейчас очевидна — это попытка повлиять на кадровые решения нового папы.
— Это подлинный список? — спросил Лучани.
Феличи сказал папе, что, на его взгляд, здесь правда умело смешана с ложью. Некоторые из названных в списке лиц действительно принадлежат к масонам, другие — нет. Феличи высказал предположение:
— По-видимому, такие списки подбрасывает фракция Лефевра… Вряд ли наш мятежный французский брат сам его составлял, но, несомненно, им воспользовался.
На протяжении многих лет епископ Лефевр был занозой в боку у Ватикана, и особенно он раздражал папу Павла VI. Консерватор и традиционалист, считающий Второй Ватиканский собор средоточием ереси, он отказывался подчиняться большинству решений собора. Всему миру он стал известен тем, что упрямо настаивал на недопустимости служить мессу на каком-либо ином языке, кроме латыни. За крайне правые взгляды епископа публично осудил сам папа Павел VI. Что же касалось конклава, избравшего папой Иоанна-Павла I, то сторонники Лефевра сначала заявили, что откажутся признать нового папу, поскольку от участия в конклаве были отстранены кардиналы старше восьмидесяти лет. Впоследствии они разразились стенаниями, сокрушаясь о выборе новым папой имен, называя их «зловещими».
Лучани ненадолго задумался.
— Вы говорите, что подобные списки уже появлялись раньше. Два года назад?
— Да, ваше святейшество.
— И они попадали в прессу?
— Да, ваше святейшество. Впрочем, полный список никогда не публиковался, лишь упоминались отдельные имена. То одно, то другое.
— И как реагировал Ватикан?
— Как обычно. Никак.
Лучани рассмеялся. Ему нравился Перикле Феличи. Стопроцентный представитель курии, традиционалист по мировоззрению, он тем не менее был проницательным, остроумным и культурным человеком.
— Ваше преосвященство, поскольку вы столько времени посвятили пересмотру канонического права, то не были ли святейшим отцом намечены изменения в позиции церкви в отношении к масонству?
— На протяжении ряда лет на нас оказывали давление различные группировки. Некие заинтересованные группы, призывающие к более «современным» взглядам. Святейший отец рассматривал их доводы, но скончался, так и не успев принять решения по этому вопросу.
Феличи затем отметил, что среди тех, кто более других выступал за ослабление требований канонического права об обязательном отлучении от церкви католиков, ставших членами масонских обществ, был и кардинал Жан Вийо.
После состоявшегося разговора папа стал внимательнее присматриваться к кое-кому из тех, кто переступал порог его кабинета. Разумеется, внешне франкмасоны ничем от остальных представителей человеческой расы не отличаются. Пока Лучани размышлял над непредвиденно возникшей проблемой, некоторые члены Римской курии, разделявшие крайне правое мировоззрение Личо Джелли, уже сливали информацию из Ватикана. И в конце концов сведения дошли до того, кому предназначались, — до Роберто Кальви.
Известия из Ватикана были мрачнее некуда. Миланский банкир был убежден, что папа ищет способ отомстить ему за захват «Банка каттолика дель Венето». Он не понимал, что Лучани, когда он решил разобраться с делами Ватиканского банка, двигали совсем иные побуждения, чем желание расквитаться лично с Роберто Кальви. Банкир вспомнил о возмущении венецианского духовенства и о протестах Лучани, о закрытии множества счетов епархии и переводе денег в конкурирующий банк. И что теперь ему делать? Может быть, преподнести Ватикану щедрый подарок? Сделать крупное денежное пожертвование? Однако все, что он слышал о Лучани, говорило Кальви, что ему приходится иметь дело с человеком, подобные которому редко встречаются в мире бизнеса, — абсолютно неподкупным.
Бежали сентябрьские дни, Кальви разъезжал по южноамериканскому континенту: Уругвай, Перу, Аргентина. Все время рядом с ним был либо Джелли, либо Ортолани. Если Марцинкус лишится своего поста, то новый глава банка, разбираясь с состоянием дел, вскоре обнаружит истинную природу взаимоотношений между Ватиканским банком и «Банко Амброзиано». Будут смещены Меннини и де Стробель. Будет проинформирован Банк Италии, и Роберто Кальви остаток своих дней проведет за решеткой.
Кальви размышлял о всяких непредвиденных обстоятельствах, оценивал все потенциальные опасности, подыскивал удобные оправдания, готовил лазейки. Созданный им механизм представлял собой совершенство: это была не единичная кража, и даже не крупномасштабное хищение. Это была непрерывная кража, причем с невиданным размахом. К сентябрю 1978 года Кальви уже похитил свыше 400 миллионов долларов. Офшорные предприятия, зарубежное партнерство, подставные компании — большинство воров испытывают чувство торжества, когда им удается провернуть одно ограбление банка. Кальви же разом грабил по десятку банков. И эти банки в очередь выстраивались, чтобы их ограбили, едва не дрались за честь ссудить деньги «Банко Амброзиано».
И вот на гребне грандиозного успеха он вынужден вести борьбу с ревизорами из Банка Италии, которых нельзя подкупить и которые с каждым днем все ближе и ближе к завершению своего расследования. Джелли уверял Кальви, что ничего страшного нет, что все будет улажено, но сможет ли даже Джелли, обладающий громадной властью и влиянием, уладить проблему с римским папой?
Если бы произошло чудо и Альбино Лучани умер, не успев сместить Пола Марцинкуса, тогда у Кальви было бы время упрятать в воду все концы. Пусть месяц, но был бы! За месяц многое может случиться. Кто знает, что случится на следующем конклаве? Ну не сподобится же Господь послать еще одного папу, которого настолько же обуревает желание провести реформы в ватиканских финансах! Со всеми своими опасениями и размышлениями Кальви, как всегда, обратился к Личо Джелли и поведал ему о своих страхах. Пока они посещали различные города Южной Америки и беседовали о сложившемся положении, Роберто Кальви слегка воспрял духом. Джелли сумел несколько успокоить его. Имеющаяся «проблема» может и должна быть разрешена!
Тем временем повседневная жизнь в папских апартаментах вскоре вошла в размеренную колею, подправив распорядок дня под нового хозяина. По привычке, которой он следовал всю жизнь, Лучани вставал рано. Новый папа предпочел спать на кровати Иоанна XXIII, а не на ложе Павла VI. Отец Маджи сообщил Лучани, что Павел VI отказался спать на кровати предшественника «из уважения к папе Иоанну XXIII, на что Лучани ответил так: «А я выбираю эту кровать — из любви к нему».
Хотя будильник неизменно устанавливали на 4:45 утра — на случай, если папа проспит, — он, как правило, просыпался 4:30 от легкого стука в дверь спальни. Этим стуком сестра Винченца сообщала, что оставила снаружи кофейник. Даже это простое действие не обошлось без вмешательства курии. В Венеции монахиня обычно после стука в дверь приветствовала Лучани пожеланием доброго утра и вносила кафе прямо в спальню патриарха. Деятельные монсеньоры в Ватикане усмотрели в этом невинном обычае какое-то нарушение некоего воображаемого протокола. Они принялись возражать, и озадаченный Лучани уступил их уговорам, и теперь кофе ему оставляли в примыкающем к спальне кабинете. Пить кофе сразу после сна вошло у Лучани в привычку за много лет до этого — из-за операции на полости носа он чувствовал по утрам неприятный вкус во рту. Во время поездок, если не удавалось устроить чашечку кофе, он сосал леденцы.
