Андропов был очень непростой личностью. Он обычно разговаривал с людьми доброжелательно, с некоторыми — ласково. Но воспринимать тональность разговора как поддержку мог только наивный человек.
В последние месяцы жизни Андропов приглашал к себе в больницу других членов Политбюро, но не Горбачева и только накануне ухода от нас он встретился с Горбачевым и Лигачевым. Никакого письма о том, что власть надо передать Горбачеву, не было. Это сознательная дезинформация, подхваченная горбачевской командой.
Не было и многих других вещей, якобы свидетельствующих о предназначенности Горбачеву быть генсеком. Это решилось только после того, как он пообещал Громыко в случае своего избрания пост Председателя Президиума Верховного Совета СССР. Все было не так, как пишут теперь деятели, приведшие Горбачева на вершину власти. Против него в ЦК уже тогда была большая оппозиция. Она усилилась после назначения Черненко, который не хотел выдвижения Горбачева.
Выражалось это в следующем. Поскольку Константин Устинович уже серьезно болел, вести заседания секретариата ЦК КПСС в последний момент поручали Горбачеву. Вроде бы определили его вторым лицом в партии. По давней традиции член Политбюро, занимающий такое положение, сидит на заседаниях по правую руку от Генерального секретаря. Горбачева же с его обычного места где-то в конце стола не пересадили. И только незадолго до смерти Черненко стал поручать Горбачеву изредка провести заседание Политбюро. Сторонники Горбачева пытались это узаконить, но старые члены Политбюро — Тихонов, Гришин и другие — возражали: он аграрник, общеполитическими вопросами не владеет. Черненко не спешил с решением, пока всех не допек Устинов. «Если у нас есть человек, которому доверяют вести Секретариат ЦК, — говорил он. — То он должен быть и заместителем Генсека в Политбюро и сидеть на соответствующем месте». Устинова тогда очень боялись. Он был человек решительный, за ним стояли большие силы: и армия, и весь военно-промышленный комплекс. Члены Политбюро сказали «да», Горбачев пересел на другое место, но вести заседания ему официально так и не поручили. Просто в случае отсутствия Черненко за 15 — 20 минут до заседания сообщали, что он будет председательствовать. И Горбачев всякий раз возмущался, так как не мог подготовиться к рассмотрению вопросов, включенных в повестку.
— Есть ли в его характере предательство?
— Еще со Ставрополья Горбачев был известен тем, что в случае нужды переступал через людей, не считаясь ни с их прошлыми заслугами, ни с личными отношениями. В Москве это качество проявилось еще заметнее. Взять того же Громыко. Как только Горбачев укрепился на новом посту, он отправил его в отставку. Так же поступил со многими другими. Показательна судьба Лигачева. Он был у Горбачева правой рукой, у него по существу была вся власть. А уж кадры во всяком случае. Лигачев сыграл важнейшую роль в возвышении Горбачева, в укреплении его позиций. Но и по отношению к нему Горбачев повел себя предательски, выкинул его отовсюду.
— Как можно назвать Горбачева после всего, что он натворил? Величайшим предателем всех времен и народов? Просто слабаком? Или вообще пустоцветом?
— По отношению к партии, к Советскому Союзу он, конечно, предатель. Но это следствие. Следствие слабости его характера. Когда человек входит в политику, он отвечает уже не за себя, а за миллионы людей, за страну, за международное сообщество, которое возглавляет. Его начинают мерить совсем другими мерками. Это очень трудная ноша, и надо рассчитывать свои силы. Желания, благих намерений тут мало. Надо иметь характер, силу воли и способность стратегически, системно мыслить. Ничего этого у Горбачева не оказалось, и он покатился по пути уступок и предательства.
Люди, не имеющие сильной воли, чаще всего стараются прильнуть к кому-нибудь. Перебросить решение вопросов на других, а самим, как зайчикам, выглядывать из норки и ждать, когда можно седлать белого коня. Я вообще склонен делить вождей на волков и ягнят. Ельцин был матерый волчище. А Горбачев, доведись ему попасть в ситуацию осени 1993 года, собрал бы Пленум, потом Политбюро, неделю думал, а потом бы сдался. Впрочем, каждый остается в истории в силу сделанного и несделанного им. Спустя годы, я все больше думаю, что каждому свое. Жизнь не останавливается. Другое дело, что волки пожирают все, что могут и не могут проглотить. Где уж тут о порядочности говорить. Многие не знают или забыли, что это значит. Каждому свое…
— Можно ли говорить об ответственности членов Политбюро, избравших Горбачева генсеком?
— Говорить можно. Но в 1985 году избрание Горбачева не выглядело так, как мы его оцениваем сейчас. Почему именно он выскочил, как черт из табакерки? Потому что все остальные члены Политбюро были престарелыми. А генсеки? Брежнев умер, почти ничего не соображая. Андропов последние три месяца не выходил из больничной палаты. Состояние Черненко перед смертью было еще хуже. И всем это так надоело, что избирать очередного старца — Тихонова, Гришина, Громыко — было просто невозможно. Кандидатура Горбачева отвечала чаяниям членов партии и народа. Все были им просто очарованы, и я в том числе. Я совершенно искренне до 1987 года отдавал все свои силы, знания, опыт, чтобы помочь Горбачеву в работе. Вкалывая с раннего утра до поздней ночи, иногда сутками, без выходных — только бы лучше шло дело. Но все мои старания разбивались, как об стенку, потому что Горбачев как не владел ситуацией сначала, так и не овладел ею. И события стали развиваться совсем в другую сторону»
[310]
.
Редким людям судьба открывает такие возможности, как Горбачеву. Но много дав, она строго спрашивает. И вот итог. Собственный народ в массе его презирает и ненавидит. Бедняга боится показаться вне среды людей, которые грабят и угнетают Россию. В других аудиториях ему уже не раз публично били морду, больше не хочет. Позади у Горбачева проданная и преданная им, разоренная, обесчещенная держава, над которой издеваются все — от чеченских бандитов до американских толстосумов. Что впереди, кроме славы нового Герострата?
В феврале 2006 года ушел из жизни Валерий Иванович Болдин, который в качестве покаяния за долголетнее сотрудничество с Горбачевым оставил замечательное произведение, достойно венчающее его жизненный путь. Ушел замечательный писатель, не до конца раскрывший свой талант в силу сложившихся жизненных обстоятельств. Разрушив пьедестал Горбачева, он невольно воздвиг свой собственный пьедестал, низвергнуть с которого его не удастся тем темным силам, которые продолжают петь осанну клятвоотступнику.
Под некрологом, опубликованном в газете «Завтра», подпишется любой честный гражданин России.
4.2. Канун трагедии. Еще один Президент!
При плохих законах и хороших политиках управлять государством еще можно, но с плохими политиками управлять государством невозможно даже при хороших законах.
Бисмарк
Генеральный секретарь компартии М. С. Горбачев был избран первым Президентом Советского Союза и дал присягу на верность Конституции и народу за полтора месяца до открытия XXVIII съезда КПСС. Генсек-президент сосредоточил в своих руках беспредельную власть, а получив чрезвычайные полномочия, мог осуществить в стране любые реформы, довести до конца перестройку, добиться того, чего добился, например, за короткое время Китай, не разрушая страну, не четвертуя и не разделывая ее так, как разделывают для продажи говяжью тушу. Но двинуть страну по пути, проторенному коммунистами Китая, он и не пытался, поскольку, связав себя обязательствами с руководством западных стран и, прежде всего, с Дж. Бушем (старшим) и Маргарет Тэтчер («железной леди») — вывести страну на «магистральный капиталистический путь», он превратился в ярого антикоммуниста, хотя до поры до времени скрывал свое позорное перерождение. Это уже потом, годы спустя он кликушествал по всему миру, что именно он является могильщиком коммунизма: «Когда Ельцин разрушил СССР (подумать только, а он, сосредоточивший в своих руках необъятную власть, тут оказывается ни при чем. — А. К), я покинул Кремль, и некоторые журналисты высказывали предположение, что я буду при этом плакать. Но я не плакал, ибо я покончил с коммунизмом в Европе. Но с ним нужно также покончить и е Азии, ибо он является основным препятствием на пути достижения человечеством идеалов всеобщего мира и согласия… Путь народов к действительной свободе труден и долог, но он обязательно будет успешным. Только для этого весь мир должен освободиться от коммунизма»
[311]
.
