А он и не стучал. Он в это время дипломатично обсуждал и тайно подписывал с тем самым Бейкером Соглашение о разграничении между СССР и США морских пространств в Беринговом и Чукотском морях. По соглашению наша страна потеряла в 200-мильной зоне район площадь 7,7 тысячи квадратных километров и 46,3 тысячи квадратных километров континентального шельфа. Вот уж действительно: раз пошла такая пьянка, надо резать последний огурец. О сделке Бейкер — Шеварднадзе (за которой маячили силуэты президента Америки Буша-старшего и Горбачева с фужерами в руках) первыми узнали российские рыбаки, когда из родных морей их поперли со свистом матросы американских сторожевых кораблей. Но в международной политике, как на шахматных соревнованиях: перехаживать не дают. Законом от 26 апреля 90-го «Оразграничении…» кремлевская власть привела-таки в действие взрывное устройство невероятной разрушительной силы, которым погрозила стране еще год назад (чуть раньше я о нем уже говорил). Этот закон поднял статус автономных республик до статуса союзных, со всеми вытекающими последствиями.
Республика Тува, например, с населением 300 тысяч человек становилась, по документу кремлевских мудрецов, «советским социалистическим государством — субъектом Союза ССР». Наравне с Россией, Украиной, Казахстаном и т. д. А сосед Тувы Красноярский край с населением в три миллиона человек превращался в заштатную провинцию той же России, но урезанную по территории вдвое (минус Татария, Коми, Башкирия, Чувашия, Северный Кавказ и проч. и проч.).
Марийское квазигосударство, где марийцев проживало меньше, чем русских, выныривало у границ Нижегородской и Кировской областей. Как им строить отношения с ускакавшим на другую статусную орбиту соседом? На более достойном финансовом уровне! Поскольку и Тува, и Марий Эл, и ряд других автономий были дотационными, русским областям предстояло подзатянуть пояса и отстегивать дополнительно на содержание новых армий чиновников. А если с подачи верхушки страны автономии успели бы оформить границы, российский люд при переездах из одной своей деревни в другую замучился бы толкаться на таможенных пунктах.
5
Мир в это время жил идеями интеграции: открывались границы, Европа сбивалась в единый союз. Да и в СССР как светском государстве худо-бедно шел до перестройки процесс сближения национальностей, выравнивания их в единую нацию огромной страны. Без чего целостность любой державы будет явлением временным. В начале 70-х я много ездил по Казахстану и Средней Азии. Местная интеллигенция уже считала анахронизмом марксистскую установку о праве наций на самоопределение. И в конституционном праве выхода союзных республик из состава СССР усматривала лукавое отношение русской бюрократии к окраинам. Дескать, есть в понятии этой бюрократии главный в семье — Россия, а все остальные — примкнувшие к ней: хотят — живут вместе со старшим братом, не хотят— пусть уматывают. А люди считали, что все давно уже переплавились в единую советскую нацию — без коренного и пристяжных— и даже предлагали провести всесоюзный референдум об отмене устаревшей статьи Конституции. При этом неприкосновенным оставалось право республик говорить на своем языке, жить своими обычаями и культурой. Партийным баям не по душе были такие идеи, но они обнадеживали народ: пока рано!
И вдруг нас потянули в другую сторону— к национальной обособленности и межеванию людей по этническим группам. Подталкивая тем самым людей к различным конфликтам и уходу в религиозные ниши. И между этими нишами принялись возводить перегородки из политического бетона. Под аккомпанемент сладких речей из Кремля об общем европейском доме.
Вот говорят, что этот закон был местью Борису Ельцину. И попыткой ослабить его как лидера РСФСР. Но закон вышел за целый месяц до первого съезда народных депутатов России, где Ельцин с третьей попытки стал председателем Верховного Совета республики. А озвучили разрушительную идею «автономизации», как помните, за год до съезда, когда еще и выборов-то не было. Так что закон целил не в конкретного человека. И сделал свое дело.
В неприятии политики Центра как стержня державы он объединил и сторонников и противников Ельцина. Не случайно за Декларацию о государственном суверенитете РСФСР проголосовало подавляющее большинство депутатов (907 — за и только 13 — против). А поскольку фундаментом этой державы была Россия, то противостояние между ней и Центром означало слом всей конструкции союзного государства.
Но противостояние стало неизбежным. И оно началось. Чего, собственно, и добивались партийно-кэгэбистская мафия и все закулисье через взрывников в кремлевской власти. В помощники России это закулисье определило и Украину— на ее территории создавалось отдельное Крымское социалистическое государство. И Узбекистан, из-под которого выдернули Каракалпакию. А Грузия с Прибалтикой считались уже отрезанными ломтями.
Не набиралось объективных причин для распада страны — СССР не был империей. В империях граждане колоний ущемлены во всех правах по сравнению с гражданами метрополий — в политических, экономических, культурных. А кого ущемила Москва? В Политбюро, парламенте и правительстве СССР были представлены люди из всех республик. Национальная молодежь поступала вне конкуренции в свои институты и имела большие квоты в вузах Ленинграда и Москвы. Поступай — не хочу! Это русские певчата и парни продирались через конкурсы здесь и там. А об экономическом выравнивании отсталых республик за счет России уже говорено-переговорено.
Разнородность Советского Союза — тоже не причина распада. Куда нам было до Китая, с его огромным населением, разделенным на представителей 60 национальностей. Тесно им жить на небольшой территории, да и цивилизации в одной стране разные, но монолитен Китай и поджимает в развитии США. Потому что не бегает государственная власть по тонкому национальному вопросу со взрывчаткой наперевес, а действует взвешенно. И в США многонациональное население, и в Индии, и в Канаде — везде есть проблемы, везде их решают, но нигде не раздували межэтнические пожары так безответственно, как это делала кремлевская власть.
На нашу беду угораздило историю собрать одновременно на советском пространстве всех политических карликов в роли вождей. Выведенные в кадровых инкубаторах ЦК КПСС, они облепили все ветви власти — от Москвы до самых до окраин. А может, не надо грешить на историю? Может, это наше поколение так измельчало, что безликость стало принимать за близость человека к народу, цинизм и приспособленчество — за прагматизм, ловкачество — за тонкость ума. Мы аплодировали демократам и популистам, но цыкали на здравые высказывания. Интеллигенция, побитая конформизмом, как молью, толпилась за подачками у ног бесконтрольной власти. Генералитет и офицерство выродились в трусов и конъюнктурщиков. «Красные директора» принялись делить между собой народное добро. Всем было плевать на Отечество — лишь бы еще одна звезда на погоны, еще одна ступенька вверх по карьерной лестнице, еще один кусок собственности. Политические божки в это время активно трудились над перекройкой карты страны. А чем равнодушнее общество, тем больше тротиловый эквивалент разрушительной власти.
Любопытно было смотреть на участников заседания Подготовительного комитета по доработке нового Союзного договора, которые собрались 24 мая 91-го под Москвой. В марте прошел референдум — подавляющее большинство граждан проголосовало за сохранение СССР. Воля народа — закон для функционеров. Как же они думали исполнять эту волю?
