«БМВ Х5» была на ходу мягкой, и потому трясло пассажиров не сильно. В кузове старенького грузовика, где сидеть приходилось на полу, трясло сильнее и жестче, хотя в кузове ехали по шоссе. Но и здесь до шоссе путь был недолгим. Правда, при выезде на асфальт Басир так газанул, что выскочил перед носом какой-то польской машины, едва не угодившей им в левый бок. Но все обошлось. И поляк вовремя притормозил, и Басир вовремя и резко увеличил скорость. Аварии удалось избежать. А дальше, несмотря на то что движение по шоссе, в отличие от ночного времени, было оживленным, Басир ехал, как истинный горец, то есть не понимая, почему он должен ехать медленнее, если может ехать быстрее.
Несмотря на то что первоначально дорога шла не через город, Абдул-Межид чувствовал себя так же, как в тесноте городских улиц. Он не в первый раз попал за границу. Еще в молодости, будучи действующим борцом, несколько раз выезжал в составе разных сборных на международные турниры. И никогда ему за границей не нравилось. Ему даже в срединной России не нравилось. Ему вообще нигде не нравилось, кроме Кавказа. И на дороге, глядя на заборы и заборчики, перекрывающие поля, делящие их на участки, думал о том, что хорошо бы поскорее завершить все и отправиться домой. Но при этом завершить все он хотел так, как и планировал. Эмир Даниялов, как когда-то борец Даниялов, всегда стремился к победе. А в этот раз она была бы не только его победой. Это была бы победа его дела. С новым оружием, если верить всему, что про него рассказывают, Абдул-Межид со своим джамаатом стал бы неуязвимым для врагов.
И тогда он мог бы уже диктовать свои условия. Причем не только местным властям и федеральным силам, но и кое-кому из своих коллег, кто слишком высоко себя ставит и пытается принизить других. Такое на Кавказе, к сожалению, можно встретить часто. И Абдул-Межид хорошо знал извечное стремление представителей кавказских народов к власти. Быть просто сильным – этого мало, хотелось еще и командовать сильными…
* * *
Машина могла бы объехать город по кольцу, поскольку попасть им требовалось в противоположный конец, в район больших особняков, но Баширов хотел показать своим гостям место, в котором он прочно обосновался, и потому поехал прямо, через Старый город. Пришлось изрядно попетлять, поскольку в Старом городе большинство улиц имеют одностороннее движение, а в самом Кракове Баширов уже так откровенно, как делал это на шоссе, не пренебрегал правилами дорожного движения. К сожалению, в экскурсоводы из-за своей привычной молчаливости тренер по борьбе не годился. Он только несколько фраз за всю дорогу сказал, да и то, наверное, считал, что не вовремя и неумело разболтался. Но средневековые достопримечательности поразить эмира не могли. Они вообще мало интересовали и его, и его спутников, людей самодостаточных и гордых и не склонных к восхищению чьим-то чужим. А сам Абдул-Межид вообще торопился быстрее приступить к делу. И потому даже обрадовался, когда старинные узкие улицы остались позади, машина поехала мимо какого-то парка, потом миновала небольшой район современных многоэтажных домов, спустилась под гору, проехала вдоль реки, и так дорога вывела их к поселку больших загородных домов.
– Мы сейчас куда? – спросил Даниялов.
– К отцу одного моего ученика. Парень наркоманом был, совсем пропадал. Я из него мужчину сделал. И окреп, и характер приобрел, и, главное, от «дерьма» отказался. Сейчас жениться планирует. Отец очень мне благодарен. Часто на соревнования приходит. Борец из парня, по нашим, дагестанским, меркам, никакой. Но в сравнении с тем, что было… Уже пятый год парня воспитываю. Он хочет попробовать себя в смешанных единоборствах. В дополнение ходит на тренировки в боксерский зал. Там у него может лучше пойти. Для борьбы физики немного не хватает.
– Смешанные единоборства – это хорошо. Пусть с Эфенди учебный бой проведет, – кивнул Абдул-Межид на сидящего на заднем сиденье Шахмарданова. – Из Эфенди мог получиться чемпион мира, да менты не вовремя к нему подлезли, пришлось после разговора в горы уходить. Но он еще не все забыл и даже в горах тренируется. И в городе, когда доводится побывать, на ментах тренируется.
– Это хорошо. Отцу понравится, что парня на ум наставляют.
– А отец кто?
– Бандит был. Из серьезных. Много «ходок». Сейчас крупный бизнесмен. Но сущность прежняя осталась. Сам на дела, понятно, уже давно не ходит. Но у него много людей, которые по его указке куда угодно полезут. И на кого угодно. Влиятельный авторитет. Что-то вроде нашего вора в законе. Хорошо, что ты хохла с собой не взял. Пан Збигнев хохлов не любит.
О делах Баширов разговаривать умел лучше, чем рассказывать о достопримечательностях старинной столицы польских королей.
– Он в курсе, что нам нужно?
– Я рассказал, что ты мне говорил. Пообещал для меня сделать. Он благодарен мне. А если он обещал, он сделает. Это человек слова.
Машина попетляла среди разномастных кирпичных заборов и остановилась около ворот. Басир даже не просигналил. Ворота открылись сами собой.
– Автоматические, – объяснил Басир.
– Любого запустят? – с недоумением спросил Абдул-Межид.
– Видеокамера стоит. Мою машину знают и ждут. Я звонил, предупредил, что подъеду. Увидели в камеру, нажали кнопку, ворота открылись. К пану Збигневу пойдем вдвоем. Оружие с собой не бери. Твои парни тоже пусть оружие не показывают. И вообще лучше будет, чтобы из машины не выходили. На всякий случай. Здесь охрана серьезная.
– Пока ни одного человека охраны не увидел, – заметил Абдул-Межид. – И не только охраны. Вообще ни одного человека не увидел.
– Это и говорит о том, что охрана хорошая. Зато нас видят. И на многих мониторах одновременно. Может быть, и сквозь прицел. Четыре месяца назад на пана Збигнева было покушение, с тех пор охрана усилена.
Так и пошли вдвоем, как Басир предложил. Стеклянные, необыкновенной толщины двери тоже раскрылись автоматически. За дверьми также никого не было. И только около лестницы, ведущей на второй этаж, откуда-то сбоку вышли два человека, которые вежливо поздоровались на польском языке. Басир ответил и что-то объяснил, показывая на Абдул-Межида. Последовало еще несколько вопросов, на которые отвечал только Баширов. Ни по-русски, ни тем более по-дагестански не было сказано ни слова. Здесь Даниялову общаться было сложно: польских слов он вообще не понимал, да и понимать не хотел, поскольку шипящие звуки вызывали у него такое же раздражение, какое вызывают шипящие змеи.
Начиная с лестницы их провожал уже третий человек, неслышной тенью появившийся с другой стороны. Этот уже не разговаривал, ничего не спрашивал и шел сзади и чуть сбоку, не показывая, но внимательно контролируя каждое движение и каждый шаг. Впрочем, дорогу Басир Баширов знал хорошо и остановился около нужной двери. И только тогда провожатый доказал, что он не робот, – постучал, дождался приглашения и открыл дверь, пропуская гостей. Сам при этом остался в коридоре, но наверняка не ушел и готов был в любой момент ворваться в кабинет с двумя пистолетами в руках. Именно с двумя, потому что опытный глаз Абдул-Межида сразу определил под строгим пиджаком перетянутые портупеей кобуры плечи. Ремни кобуры перетягивают плечи, как правило, у высоких людей, которым приходится эти ремни носить внатяг. Провожатый был как раз высоким. Но если обычные люди носят одну кобуру, как правило, под левой рукой, то этот носил две, с каждого бока. Следовательно, умел хорошо стрелять с двух рук. Это вообще-то редкое умение, и такие спецы всегда ценятся. Но, судя по дому, пан Збигнев не имеет стеснения в средствах и может себе в охрану нанять нужных специалистов.
