Книга Постдемократия, страница 15. Автор книги Колин Крауч

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Постдемократия»

Cтраница 15

Даже там, где есть конкуренция, она едва ли приве­дет к разнообразию вследствие экономических усло­вий, царящих на рынках СМИ. Когда поставщики но­востей выявляют крупный, примерно однородный массовый рынок потребителей, они единодушно стре­мятся сделать его мишенью своих усилий, а это зна­чит, что все они предлагают приблизительно одно и то же. Разнообразие появится лишь в одном из двух случаев. Во-первых, могут существовать иные формы подачи новостей, что формально наблюдалось в слу­чае многих общественных СМИ, в чью задачу не вхо­дил охват максимально большой однородной аудито­рии. Во-вторых, коммерческие поставщики будут вы­давать разнообразную продукцию, если в состоянии увидеть сегментированный рынок вместо однород­ной массы; соответственно, они могут сделать выбор в пользу охвата отдельных сегментов. Такое происхо­дит в случае «качественной» печати, которая нацеле­на на небольшой, но обычно процветающий слой вы­сокообразованных читателей.

Контроль за политически значимыми новостями и информацией, представляющий собой жизненно необходимый ресурс демократии, оказывается в ру­ках у очень узкой группы исключительно богатых лиц. А богатые люди, как бы сильно они ни конкурирова­ли друг с другом, как правило, разделяют одно поли­тическое мировоззрение и очень сильно заинтере­сованы в том, чтобы использовать находящиеся под их контролем ресурсы для борьбы за свои убежде­ния. Это не просто означает, что одни партии получат в СМИ более благоприятное освещение, чем другие; вожди всех партий знают об этой власти и чувству­ют себя связанными ею при формулировании своих программ. Разумеется, наблюдаемая нами концентра­ция СМИ в руках немногих не произошла бы, если бы правительства полагали, что их вмешательство необ­ходимо в интересах большего разнообразия и конку­ренции. Аналогичные факторы лежат за раздающи­мися сейчас в большинстве демократий призывами резко ограничить роль общественных СМИ в пользу частного вещания.

РЫНКИ И КЛАССЫ

Эта тенденция к росту политического влияния корпо­ративных интересов нередко подается как свидетель­ство высокой эффективности рынка. О том, сколько здесь иронии, можно судить по нашему обсуждению медиакорпораций. Первые, сформулированные в XVI- XVII веке свободно-рыночные экономические доктри­ны Адама Смита и других авторов имели целью отде­лить мир политики от частного предпринимательства и, в частности, покончить с предоставлением моно­полий и контрактов придворным фаворитам. Как мы увидим в главе V,многие современные случаи при­ватизации, субподрядов и устранения границ между общественными услугами и частным сектором пред­ставляют собой возобновление именно этой сомни­тельной практики. Соответственно, мы наблюдаем еще один аспект движения по параболе: возвращение к корпоративным политическим привилегиям под ло­зунгами рынка и свободной конкуренции.

Все это может происходить лишь в обществах, утративших чувство различия между общественны­ми интересами, которые охраняются государствен­ными структурами, стремящимися проявить свою независимую компетенцию, и частными интереса­ми эгоистического характера. В преддемократиче-ские времена социальные элиты, доминировавшие в экономической и общественной жизни, также мо­нополизировали политическое влияние и свою роль в обществе. Расцвет демократии вынудил их по край­ней мере поделиться своим местом на этих аренах с представителями неэлитарных групп. Однако сего­дня, вследствие растущей зависимости государства от знаний и опыта корпоративных руководителей и ведущих предпринимателей, а также зависимости партий от их средств, мы постепенно движемся к соз­данию нового класса, доминирующего и в политике, и в экономике. Он не только приобретает все боль­шую власть и богатство одновременно с тем, как уси­ливается неравенство в обществе, но и начинает иг­рать привилегированную политическую роль, всегда служившую отличительной чертой реально домини­ровавших классов. К этому сводится основной кри­зис демократии в начале XXI века.

В популярных дискуссиях классы обычно выделя­ются по присущим им культурным атрибутам — ак­центу, одежде, типичным развлечениям. И когда кон­кретные наборы этих атрибутов лишаются прежней отчетливости, за этим следуют заявления о конце классового общества. Однако куда более серьезное определение термина «класс» основывается на взаи­мосвязи между различиями в экономическом поло­жении и различиями в доступе к политической вла­сти. И в этом смысле никакого исчезновения клас­сов не наблюдается, наоборот, налицо усиление такой связи, представляющее собой один из самых серьез­ных симптомов движения к постдемократии: воз­вышение корпоративной элиты сопутствует упадку креативной демократии. Кроме того, мы видим связь между двумя проблемами, выделенными в начале данного исследования: затруднениями, свойственны­ми эгалитарной политике, и проблемами собственно демократии. Борьба с эгалитаризмом, несомненно, яв­ляется одной из ключевых политических целей корпо­ративных элит.

III. Социальные классы в постдемократическом обществе

Современное политическое убеждение в исчезновении социальных классов само по себе являет­ся симптомом постдемократии. В недемократических обществах классовые различия гордо и демонстратив­но выставляются напоказ, а от подчиненных классов требуют, чтобы они знали свое место; демократия бро­сает вызов классовым привилегиям от имени подчи­ненных классов; постдемократия же отрицает сущест­вование и привилегий, и подчинения. Хотя такое от­рицание легко оспаривается путем социологического анализа, налицо несомненная трудность идентифи­кации или самоидентификации того или иного клас­са в качестве четко определенной социальной группы, если не брать в расчет все более самоуверенный класс акционеров и «руководителей». Этот факт, как и вызы­ваемая им неопределенность, является важной причи­ной тех проблем, с которыми столкнулась демократия.

ЗАКАТ РАБОЧЕГО КЛАССА

К концу XIX века во многих частях индустриали­зующегося мира большинство квалифицированных и часть неквалифицированных рабочих успешно объ­единились в профсоюзы, заявив о своем стремлении к полному политическому участию. Этот процесс всю­ду шел по-разному. Во Франции, Швейцарии и США созданию профсоюзов предшествовало формальное провозглашение всеобщего избирательного права для мужчин — с парадоксальным последующим ослабле­нием независимых трудовых организаций в этих го­сударствах. В ряде других стран, например в Велико­британии и Дании, борьба за всеобщее избирательное право потребовала длительного времени. Во многих других случаях эта борьба была тяжелой, жестокой, а в ряде стран не смогла завершиться, не пройдя че­рез более-менее продолжительные периоды фашизма или иных репрессивных режимов. Несмотря на край­нее разнообразие путей, ведущих к демократии, поч­ти повсюду рабочий класс сталкивался с большим или меньшим исключением из политического процес­са. Ему было также присуще ощущение явного соци­ального изгойства, так как большинство социальных групп того времени, не занимавшихся физическим трудом, считало даже квалифицированных рабочих не подходящими партнерами для социального обще­ния. Эти факторы усугублялись сегрегацией по месту жительства, породившей расслоение большинства ин­дустриальных городов на районы, в которых прожи­вали лица только одного класса.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация