К концу XIX века всем французским политикам (да и германским, и всем остальным тоже) становилось совершенно ясно, что Франции нужно либо отказываться от своих воинственных устремлений, либо более прочно опираться на союзников, хотя бы не уступающих по численности Германии.
В июне 1895 премьер-министр Франции А.Рибо сделал первый шаг к публичной рекламе франко-русских отношений, которые до того имели характер достаточно тайного дипломатического соглашения – лишь Александр III шокировал всю правоверную Россию, выслушав с непокрытой головой торжественное исполнение «Марсельезы» во время официальных церемоний! Теперь же, по случаю международных торжеств при открытии Кильского канала, Рибо заявил: «Наш флот в Киле будет на своем месте – бок о бок с флотом наших союзников»
[318]
.
Последние, как говорится, были рады стараться – и вели во время пребывания в Киле столь наглую разведку немецких укреплений и кораблей, что Вильгельм прислал в письме к Николаю весьма вежливый, но решительный упрек
[319]
.
Кайзеру с ближайшими помощниками потребовались затем значительные усилия для того, чтобы содействовать планам царя в отношении Дальнего Востока. Начали они с того, что спустили на тормозах «таможенную войну» с Россией, обострившуюся в 1893-1894 годах в соответствии с прежними заветами Бисмарка.
Сам же Николай II отдавал в это время много сил и времени внешней политике в форме блистательных премов иностранцев и собственных комфортабельных дипломатических вояжей, при которых и он, и его ослепительно красивая жена пользовались всеобщим вниманием и успехом.
Не упускались из виду при этом, однако, и серьезные вопросы по всему периметру российских интересов.
Еще в 1894 году Бухара была включена в таможенные границы России, а в основных городах этого пока еще формально независимого эмирата (полностью Бухара была поглощена Россией уже при Советской власти) были поставлены российские гарнизоны. Это никак не могло радовать англичан, наблюдавших происходящее через афганскую границу.
Назревали значительные перемены и на Балканах. На Балканском полуострове происходили те же демографические процессы, что и повсюду, но балканцам уже тогда приходилось круче, чем западноевропейцам.
Чисто умозрительно можно было бы сравнивать Сербию или Болгарию, скажем, с Бельгией. Но последняя переживала бурное промышленное развитие, идя в ногу с Францией или даже опережая ее. Добавьте к этому и Бельгийское Конго, освоение которого, начавшись именно тогда, оттягивало излишки бельгийского населения. Всего этого начисто были лишены малые страны и регионы на Балканах, и знаменитый балканский менталитет, воспитанный столетиями кровавых межконфессиональных разборок, усиленно подпитывался демографическим ростом, толкавшим население на ничуточки не надуманную вражду к ближайшим соседям.
Так происходило и в мельчайших балканских селениях, так было и на уровне межгосударственных отношений балканских стран.
Враждебность к российской администрации, пытавшейся хозяйничать на Балканах в начале восьмидесятых годов, а потому изгнанной оттуда, сменилась враждебностью к австрийцам, сменившим русских. При таких обстоятельствах взоры балканцев, нуждавшихся в поддержке, поневоле обращались снова в сторону России.
Первые практические шаги, реализующие эту смену настроений, были предприняты Болгарией, с которой, напоминаем, Россия разорвала дипломатические отношения еще до избрания Болгарским князем Фердинанда Кобургского в 1887 году. Теперь же именно Фердинанд и выступил инициатором восстановления отношений с Россией – благо с новым царем его не связывали узы враждебности и обид.
Летом 1895 года в Петербург прибыла болгарская церковная делегация во главе с Митрополитом Климентом, отказать в приезде которой было крайне неудобно. В результате переговоров были согласованы последующие шаги по восстановлению отношений.
В феврале 1896 года Фердинанд, загодя приехавший в Россию на коронационные торжества Николая II и привезший с собой своего малолетнего наследника, осуществил демонстративную процедуру крещения этого наследника (будущего Болгарского царя Бориса) в православие; Николай II стал крестным отцом. Вслед за тем произошло восстановление дипломатических отношений между Россией и Болгарией
[320]
.
Еще раньше на турецкой территории стали происходить события, потребовавшие усиленного внимания российских дипломатов.
Все тот же рост враждебности, постоянно нагнетаемый демографическими процессами, привел к кровавым столкновениям турок и армян – это началось (в очередной раз!) уже в августе 1894 года. Тогда, летом и осенью 1894 года, в связи с болезнью и смертью Александра III и практической невозможностью резких дипломатических шагов в первые месяцы правления его преемника, Россия уклонилась от решительного вмешательства.
Но бесчинства армянских террористов (как и всяких прочих террористов) и значительно более массовые и жестокие расправы турок затянулись надолго – вплоть до 1897 года – и стоили жизней до 300 тысяч армян
[321]
.
Настроения и в России, и в Европе, по обыкновению, распалились: общественность требовала вмешательства от собственных правительств; не стали исключением в этом отношении и англичане.
«Особый артиллерийский запас», созданный еще в 1885 году по инициативе Обручева и состоявший из тяжелых артиллерийских орудий, предназначенных для укрепления Босфора сразу после высадки там русского десанта, хранился с тех пор в Одессе. Летом же 1895 года его погрузили на корабли: снова, на этот раз не совсем прямо по инициативе русских военных, встал вопрос о немедленной десантной операции
[322]
.
Но вновь дело уперлось в дипломатическое обоснование этой акции, тем более, что внимание России уже усиленно обращалось на Дальний Восток: в Корее вовсю развернулась закулисная, но жесткая борьба с японцами.
В октябре 1895 произошел прояпонский переворот в Корее, а в январе 1896 корейский князь бежал из плена, укрылся в русской миссии и санкционировал прорусский переворот
[323]
.
Словом, российской дипломатии скучать не приходилось.
Последующие события разворачивались уже после коронации Николая II в мае 1896 года.
Коронационные торжества происходили в Москве с 6 по 26 мая 1896 года
[324]
и стали знамениты Ходынской катастрофой. Подробности этой жуткой истории по сей день широко не обнародованы, поэтому мы уделим несколько строк этому сюжету.
