Книга Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами, страница 28. Автор книги Строуб Тэлботт, Майкл Р. Бешлосс

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Измена в Кремле. Протоколы тайных соглашений Горбачева c американцами»

Cтраница 28

В тот самый уик-энд, когда Буш и Горбачев находились на Мальте, начался окончательный развал коммунистического режима в Восточной Германии. «Ведущая роль» коммунистической партии была отвергнута. Специальный парламентский комитет обвинил Хонеккера и других смещенных руководителей в коррупции и исключил их из партии. Эгон Кренц подал в отставку, и на его место пришел партийный лидер более реформистского толка Грегор Гизи.

На встрече руководителей государств — участников Варшавского договора, состоявшейся в начале декабря, каждую делегацию — за исключением одной — возглавлял реформатор, придерживавшийся собственных взглядов на реформу и пришедший к власти в 1989 году.

Единственным исключением была Румыния — Николае Чаушеску сетовал своим новым коллегам, что Америка и Западная Европа возобновили старую кампанию за мировое господство:

— Они хотят ликвидировать социализм! — кричал он.

Он предложил провести еще одно заседание Варшавского договора в Бухаресте для того, чтобы спланировать контрнаступление от имени «пролетарских партий».

Другие руководители старались не обращать на него внимания. Они одобрили предложение Чехословакии осудить советскую интервенцию 1968 года, сокрушившую Пражскую весну, как «незаконную акцию с затянувшимися негативными последствиями». Эта резолюция явилась еще одним ударом по брежневской доктрине. Чаушеску отказался ее подписывать.

Через три недели Чаушеску и его жена были казнены во время самого кровавого из восточноевропейских переворотов — их тела были изрешечены пулями. После смерти диктатора его силы безопасности продолжали неистовствовать. Часть румын повернули свои ружья против венгерского меньшинства, живущего в западной части страны. Лоуренс Иглбергер предупредил Бейкера, что гражданская война и национальная рознь могут распространиться далеко за пределы Румынии. Дело дошло до того, что некоторые из свергнувших Чаушеску обратились к Горбачеву с просьбой ввести советские войска, дабы положить конец поддержке диктатуры секретной полицией Чаушеску.

В Вашингтоне Бейкер высказал мнение, что у Советов «достаточно мотивов и возможностей, чтобы прекратить кровопролитие». В воскресенье, 24 декабря, в программе Эн-би-си «Встреча с прессой» он заявил, что Соединенные Штаты не будут возражать, если «Варшавский договор сочтет необходимым вмешаться» в дела Румынии.

В этом крылась определенная ирония. В десятую годовщину вторжения Брежнева в Афганистан и всего через несколько недель после того, как Горбачев отрекся от брежневской доктрины, государственный секретарь Соединенных Штатов заявил, что приветствовал бы решение Советов вернуть войска в одну из стран Восточной Европы.

Возможно, Бейкер руководствовался дополнительными мотивами помимо стремления прекратить кровопролитие. Соединенные Штаты только что совершили массированную интервенцию в Панаму — операция носила название «Правое дело», и ее главная задача состояла в том, чтобы лишить диктатора генерала Мануэля Норьегу власти и доставить его в Майами.

Если бы Горбачев ввел войска в Румынию во имя защиты свободы, это уравновесило бы действия США на Филиппинах и в Панаме. Бейкер направил в Москву послу Мэтлоку телеграмму с просьбой разузнать об отношении Советов к событиям в Румынии и их действиях.

Шеварднадзе сказал Мэтлоку, что он «категорически против» любого вмешательства. Румынская революция была «делом самих румын», и больше ничьим. Всякое советское вмешательство лишь «сделает из Чаушеску мученика».

«Отпустите прибалтов!»

В кремлевский кабинет Горбачева вкатили телекамеру для того, чтобы записать на пленку его Новогоднее обращение к советскому народу. Сидя за столом и глядя в объектив, он сказал, что 1989 год стал «годом окончания «холодной войны». В то время как 90-е годы обещают стать «самым плодотворным периодом в истории цивилизации», Советский Союз «пережил трудный год, самый трудный год перестройки». Он призвал к «разуму и доброте, терпению и терпимости».

Самой серьезной проблемой были усилившиеся требования независимости Литвы. В декабре литовская коммунистическая партия прервала отношения с Москвой и выдвинула требование предоставления свободы республике.

В Москве Горбачев провел закрытое заседание ЦК. Сторонники жесткой линии настаивали на применении силы против Вильнюса — ведь если отколется Литва, то распадется весь Советский Союз. Горбачев отказался.

— Я не хочу марать руки в крови, — сказал он.

Горбачев убедил Центральный Комитет повременить с окончательным решением — из Москвы в Вильнюс была направлена делегация с целью призвать местных партийных лидеров прислушаться к голосу разума. Борис Ельцин, не желая, чтобы его соперник ушел от справедливой ответственности, предложил возглавить делегацию самому Горбачеву. ЦК согласился.

Во вторник, 11 января, Горбачев в сопровождении сорока человек вылетел в Вильнюс. Более 200 тысяч разгневанных литовцев собрались перед кафедральным католическим собором, скандируя слово «независимость». Один из лозунгов гласил: «Ленин признал Литву, Сталин отнял у нее независимость, — а Горбачев?»

Трехдневный визит Горбачева был первым в истории посещением Литвы главой советского государства. Смешавшись с толпой, он восклицал:

— Независимость? Давайте ее добиваться. На рабочих местах, в городах, в республиках, но вместе!

Горбачев дал понять, что возможен компромисс:

— Нам необходим механизм выхода республик из Советского Союза. Надо обсудить принципы выхода, обороны и системы связи, как того требует нынешнее время.

Таким образом, советский руководитель впервые в публичном выступлении допустил возможность выхода советской республики из состава Союза.

Витаутас Ландсбергис, профессор музыковедения, возглавивший движение за независимость Литвы, на массовых митингах в Вильнюсе заявлял:

— Украденное должно быть возвращено!..

Не успел Горбачев вернуться из Вильнюса в Москву, как на него обрушилась новая, еще более тяжелая беда — Кавказ. Армения и Азербайджан вступили в конфликт с центральным советским правительством и друг с другом одновременно.

В течение десятилетий армянский и азербайджанский национализм сдерживался железным кулаком Москвы. Теперь граждане обеих республик, осмелев, — подобно литовцам, во весь голос после столь долгого молчания — заявили о том, что хотят независимости. В Баку многотысячные толпы под руководством Народного фронта Азербайджана окружили здания ЦК компартии, радио- и телецентра, требуя выхода из Советского Союза и объединения с собратьями по крови в северном Иране.

Ситуацию осложняли события в Нагорном Карабахе — области Азербайджана, населенной в основном армянами. Боясь последствий получения Азербайджаном независимости, народ Карабаха добивался выхода из состава республики и присоединения к Армении. В результате вновь разгорелась старая вражда, не утихавшая между армянскими христианами и азербайджанскими мусульманами по крайней мере с VIII века, — такого взрыва насилия Советский Союз не знал со времен Второй мировой войны.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация