Урицкий также предупредил Зорге о необходимости пристально наблюдать за развитием японо-германских отношений. Летом 1935 года говорить о том, как далеко могут зайти взаимоотношения между Токио и Берлином, было еще рано, но в Москве были убеждены, что возобновление дружеских отношений между двумя странами началось и, более того, что направлены они были главным образом против Советского Союза. О налаживании дружеских отношений сообщали из берлина и дипломаты, и разведчики. Известно в Москве было и о том, что руководитель внешнеполитического отдела нацисткой партии и будущий министр иностранных дел рейха Риббентроп обратился к доктору Фридриху Хаку. Он попросил этого бизнесмена, имевшего большие связи на Дальнем Востоке, и особенно в Японии, встретиться с военным атташе Японии в Берлине Осима и передать ему просьбу о начале конфиденциальных переговоров между двумя странами о создании оборонительного союза против России.
Путь Зорге опять лежал через Берлин в столицу Японии. Но прежде чем попасть в столицу рейха, он встретился в Варшаве с военным разведчиком Герхардом Кегелем. Он работал в посольстве фашистской Германии в Варшаве и был отлично осведомлен о всех немецких делах. Зорге интересовал целый ряд специальных вопросов: введение в марте 1935 года всеобщей воинской повинности и увеличение численности армии, подробности подписания в июне 1935 года военно-морского соглашения между Германией и Англией, выступления нацистов в Данциге. По всем этим вопросам Зорге получил от Кегеля исчерпывающую информацию. Встреча была организована с разрешения Урицкого резидентом Разведупра в Польше Рудольфом Гернштадтом. Он начал работать в военной разведке с 1929 года и с 1933-го до разгрома Польши в 1939-м успешно работал в Варшаве под «крышей» корреспондента немецких газет.
Перед тем, как покинуть Берлин, Зорге совершает протокольные визиты к тем, от кого зависит в Токио его реноме, к «сильным мира сего». При этом положено начинать с младших чинов и постепенно подниматься до верха, если, конечно, там пожелают и соблаговолят принять. Но Зорге, откровенно говоря, на знакомства и визиты очень везет. Открывая каждую следующую дверь, он заранее знает что сказать, кому чем польстить, вплоть до шутливого: «привет от тэнно хейка» (японского императора). Это в Берлине воспринимается с улыбкой, как хороший тон. Прощаясь, Рихард никогда не дает понять, что этот визит последний или все дела уже решены. Иногда он приглашает… посетить Японию и подняться на гору Фудзияма, а то и воспользоваться древним искусством восточных гетер, именуемых «гейшами».
С газетными предпринимателями и заказчиками на информацию у Зорге особые отношения. Здесь он себя чувствует как «рыба в воде», разъездным коммивояжером: одному напоминает о долгах и денежных отношениях, другому предлагает серию статей на модную тему, третьего – просто интригует. Нет, не подумайте, что он комедиант и фокусник. Зорге – мастер слова, приз и талант журналистского дела, особенно по проблемам Дальнего Востока, он – артист сенсации.
В журналистских и газетных кругах ему выразили полное удовлетворение его деятельностью в Токио и теми информациями, которые он регулярно направлял из Японии. Более того, ряд новых газет Германии и Голландии проявили желание поручить ему представлять их в той далекой от Германии стране, с ее экзотикой и все более дерзкой политикой в отношении таких гигантов, как Китай, Америка, Россия. Крупнейшая либеральная газета «Франкфуртер цайтунг» и орган нацистских геополитиков журнал «Цайтшрифт фюр геополитик» раньше других поняли вкус и направление японских устремлений после захвата Маньчжурии, поэтому и не думали о другом представителе прессы в Японии. А отсюда и поддержка, и полномочия этому Зорге. В сентябре 1935 года он опять кружным путем возвратился в Токио.
К этому времени в правительственных кругах Японии взяла верх реалистичная политика по отношению к Советскому Союзу. Жесткий отпор на советской и монгольской границах и твердая позиция на переговорах о продаже дороги подействовали отрезвляюще, и в Токио решили пока не ссориться с северным соседом. Переговоры о продаже КВЖД возобновились. Обе стороны пошли на уступки, и дорогу продали за 140 миллионов иен. Подтвердилась информация Одзаки, полученная Зорге перед отъездом в Москву: «В связи с событиями вокруг переговоров о продаже Северной железной дороги (КВЖД) усиливаются мнения о том, что, хотя и есть осложнения в вопросе о покупке железной дороги, японская сторона склонна в конечном счете к компромиссному завершению переговоров…» Эта информация была подтверждена информацией, полученной от Отта, и Зорге передал в Москву: «Япония вынашивает планы колонизации Северного Китая и не ведет подготовки к военным действиям против Советского Союза». Отт получил эту информацию из японского генштаба, но в Москве к ней отнеслись с большим недоверием.
Первые два года работы в Японии Зорге расценивал как начальный период, когда изучалась ситуация в стране и велась подготовка к реальной работе. В своих записках он писал: «В период с осени 1933-го по весну 1935 года говорить о реальном выполнении задач почти не приходилось. Это время мы провели в подготовительных работах в условиях очень трудной обстановки в Японии. Надо было организовать разведывательную группу и создать основу для разведывательной деятельности. Будучи иностранцами, мы должны были прежде всего хорошо узнать проблемы, ставшие объектом нашей миссии. Добиться точного понимания различных проблем, которыми мы обязаны были заниматься, сразу было почти невозможно. Даже для Мияги, который долго жил за границей, потребовалось определенное время для того, чтобы войти в курс японских проблем. Нам же, иностранцам, для этого был необходим гораздо больший срок. Начало действительной разведывательной деятельности пришлось на то время, когда я вернулся из своей короткой поездки в Москву летом – осенью 1935 года». Только с начала 1936 года группа стала сильной организацией и смогла выполнять свои функции.
Операция «Мечтатели»
В начале 1932 года газеты на первых полосах давали сообщения о стройках на востоке страны. В Сибири и на Дальнем Востоке сооружались заводы, шахты, поднимались новые города и поселки. Эшелоны с добровольцами двигались по Транссибирской магистрали к Тихому океану. О добровольцах писали, их фотографии появлялись в газетах. Но были среди добровольцев и такие, о ком никогда не упоминала ни одна газета. Их фамилии были известны очень немногим в Москве и в том городе, куда мчали их пассажирские поезда. На восток ехали не только добровольцы строители, но и добровольцы чекисты. Из центрального аппарата ОГПУ к границе с Манчжоу-Го. Эта граница была тогда самой горячей границей страны.
Решили отправиться в Восточную Сибирь на оперативную работу и Гудзь с Агаянцем. Положение на границе им было хорошо известно, работы в Иркутске, где размещалось полпредство ОГПУ, было много, опытных сотрудников не хватало, и работники центрального аппарата, прошедшие школу Артузова, ценились там очень высоко.
Предварительно списались с начальником Особого отдела полпредства Борисовым. С начальством в Москве тоже удалось договориться. Здесь понимали, что чекистские кадры на периферии надо укреплять, и инициативе молодых сотрудников не препятствовали.
