Операция «Рамзай» 1936—1937 годы
К 1936 году организационный период в деятельности группы закончился. Члены группы стояли на своих местах. Каждый из них имел свои задачи и достаточно четко очерченный комплекс проблем, исследованием которых он занимался. Для Зорге это было германское посольство, в первую очередь консультации Дирксена и особенно Отта. Слово консультация здесь употребляется без кавычек потому, что та информация, которой советский разведчик снабжал посла и военного атташе, была абсолютно достоверной и правдивой. Никаких элементов дезинформации в ней не было и не могло быть. Зорге, зная, какие опытные дипломатические «зубры» старой школы сидят в германском МИДе, хорошо понимал, что любая «деза» в его информации в Берлин будет тут же раскрыта. Последствия этого предугадать было нетрудно: недоверие, подозрение и, как финал, жирный крест на использовании германского посольства и последующее разоблачение. Для Дирксена и Отта Зорге был первоклассным политическим аналитиком, который не только снабжал Берлин свежей, достоверной и часто секретной информацией о событиях в Японии, но и давал анализ сложившейся в стране ситуации. Для этого он использовал, в первую очередь, ценнейшую информацию, которую получал от Ходзуми Одзаки. Таким образом, информация из этого источника уходила не только в Москву, но и в Берлин. В столице рейха донесения Зорге, которые он писал за своего «друга» Отта, оценивались очень высоко, и их подлинное авторство не было тайной для высокопоставленных чиновников. Уровень информации Зорге и оперативность, с которой он поставлял информацию, делали его ценнейшим источником для Берлина. Никто из немецких дипломатов или разведчиков, которые, конечно, имелись в Японии, не обладал такими широкими и неофициальными связями в правящих кругах Японии. Способность Зорге четко и конкретно анализировать полученную информацию проявилась уже в 1936 году при оценке февральского путча, переговоров по антикоминтерновскому пакту и августовского совещания японского правительства, принявшего новую внешнеполитическую программу.
Оценки происходящих событий, прогнозы на будущее, которые давал Зорге, были абсолютно точными. Сейчас, через 65 лет после тех далеких и бурных лет, его гениальность и предвидение событий поражают. Для примера можно взять события 26 февраля 1936 года. В этот день в Токио вспыхнул военно-фашистский путч. Заговорщики из числа солдат и офицеров частей токийского гарнизона захватили несколько правительственных зданий. Некоторые члены кабинета были убиты. Но восставшие не были поддержаны другими частями. Путч провалился, а его инициаторы были арестованы, предстали перед судом и были казнены. Как журналист, Зорге подробно освещал токийские события на страницах немецких газет. Буквально через несколько дней после путча «Берлинер берзенцайтунг» напечатала серию статей своего токийского корреспондента Рихарда Зорге. Сотрудники «Известий», конечно, не могли догадаться, кто скрывается под «крышей» германского корреспондента в Японии. Но оценка и анализ событий были настолько точны, что «Известия» перепечатали корреспонденции Зорге на своих страницах. Последствия для разведчика могли быть непредсказуемы, и ему пришлось просить Центр о том, чтобы его статьи не появлялись на страницах московских газет.
Первый отчет о токийских событиях был отправлен Зорге в Москву 6 марта. Затем со связником в Центр ушел обстоятельный доклад о путче и о его влиянии на дальнейшие события в Японии и подготовке страны к войне. Вот выдержка из этого доклада с оценкой событий 26 февраля: «Японская военная готовность в результате событий 26 февраля 1936 года отодвинута на многие месяцы, даже, возможно, и годы. Если война не будет вызвана как крайний выход из неожиданно сильных внутренних противоречий и будет подготавливаться планомерно, то в этом году войны не будет. Даже при указанных выше условиях ее вероятность без одновременного выступления Германии становится все меньше. Япония одна все более и более не в состоянии вести войну. Но тот факт, что Германия в 1937 году закончит важнейшую часть своего вооружения, означает необычайное обострение опасности к началу или середине 1937 года». Отличный анализ событий на годы вперед. Здесь и предвидение начала войны с Китаем летом 1937 года, и переговоров с Германией, начавшихся в 1938 году и закончившихся подписанием тройственного пакта.
В 1960-е и 1970-е годы вся слава раскрытия тайны переговоров по заключению антикоминтерновского пакта досталась группе Зорге. Политической разведки в те годы еще «не существовало» – во всяком случае, никаких упоминаний о ней в открытой печати не было. Радиоразведки также «не существовало», и о ней молчали все, кто что-то писал о событиях 1930-х годов. А уж о том, чтобы упомянуть о перебежчике Вальтере Кривицком и его разведывательной деятельности в Европе в 1930-х годах, не могло быть и речи, хотя его мемуары были изданы в 1939 году и их в Европе читали все, кто интересовался историей. Поэтому все советские авторы того периода, писавшие о Зорге, отмечали в своих книгах только заслуги советского разведчика и членов группы «Рамзай». Советская цензура не пропустила бы в печать никакую другую трактовку событий.
Можно согласиться с авторами первого капитального труда по радиоразведке (Б. Анин, А. Петрович «Радиошпионаж»), которые писали о Зорге: «Но похвалы в его адрес произносили не только чтобы почтить память выдающегося разведчика, но и чтобы скрыть успехи советской радиоразведки, о которой намеренно редко вспоминали в Советском Союзе». Только после 1991 года в печати появились некоторые сообщения о работе советской радиоразведки и дешифровальной службе в ОГПУ и в военном ведомстве.
Дешифровальный сектор в штабе РККА был создан по приказу наркома в марте 1928 года. В 1930 году он был прикомандирован к специальному отделу ОГПУ для совместной работы над шифроперепиской иностранных государств. В 1931 году сектор реорганизуется в 5-й отдел Разведупра, но по-прежнему остается в оперативном подчинении спецотдела ОГПУ. Начальником отдела был назначен Павел Харкевич. Он родился в 1896 году в Воронежской губернии. Окончил реальное училище в Орле и в 1915 году поступил в Алексеевское военное училище. Через год после окончания училища – на фронт начальником команды разведчиков гвардейского стрелкового полка. К 1918 году дослужился до поручика. В этом же году вступил в РККА. В 1923 году окончил Восточное отделение Военной академии и был распределен в Наркоминдел. Через некоторое время его перевели в Спецотдел ОГПУ к Бокию, а в 1930 году Берзину удалось добиться перевода Харкевича в военную разведку. Он назначается начальником дешифровального сектора, а с 1931 года – начальником 5-го отдела Разведупра. В 1935 году ему присваивается воинское звание полковника, и до 1939 года он возглавляет дешифровальную службу военной разведки. В ноябре 1939-го его увольняют в запас за связь с «бокиевской антисоветской организацией». Военная разведка потеряла опытного специалиста с десятилетним стажем работы в дешифровальной службе.
В 1935-м сработала политическая разведка – ИНО ОГПУ. Нелегальный разведчик ИНО в Голландии, знаменитый теперь Димитрий Быстролетов, завербовал, заплатив большую сумму, слугу крупного японского дипломата. Причем для удобства вербовки выдал себя за представителя германской разведки. В квартире дипломата был сейф, а в сейфе – дипломатический шифр японского посольства, до которого и добирался разведчик. Изучив образ жизни хозяина квартиры, он в его отсутствие вместе со слугой проник в кабинет дипломата и попытался вскрыть сейф. Но так как помимо ключа нужно было знать шифровую комбинацию, то вскрыть сейф с первого раза не удалось. Потратив несколько недель и перебрав несколько тысяч комбинаций, Быстролетов все-таки справился с замком. После этого вызванные из Москвы специалисты сфотографировали японский дипломатический шифр.
