Вторично вопрос о применении процедуры импичмента в США возник в середине 80-х годов, в период, когда президентом был Рональд Рейган. "Провинность" этого руководителя, кстати, очень много сделавшего для победы США в "холодной войне", состояла в том, что, движимый неудержимой ненавистью к коммунизму, он втянулся в секретные операции против тогдашнего революционного правительства сандинистов в Никарагуа и стал тайно финансировать так называемых "контрас", т. е. политических противников сандинистов, развязавших партизанскую и диверсионно-террористическую войну. По масштабам Соединенных Штатов это были крошечные операции в маленькой центральноамериканской стране. Наверное, Р. Рейган, обратись он к конгрессу США, получил бы и официальное Разрешение на тайные операции в Никарагуа, и соответствующие ассигнования. Но он решил не обременять сенат и палату представителей просьбами о выделении мизерных сумм на поддержку "контрас", а решил продать небольшую партию оружия Ирану на сумму 30 миллионов долларов, а вырученные деньги без оприходования в национальном бюджете использовать для финансирования "контрас". В финансовом отношении вся операция носила микроскопический характер. Она составляла примерно одну десятитысячную часть от военного бюджета США, т. е. 0,0001%. Люди из личного аппарата президента провели эту операцию, но сведения о ней просочились в прессу и дачи основание началу операции "Ирангейт-контрас". И хотя Рейган действовал в данном случае целиком и полностью в интересах США, но ему инкриминировались продажа оружия в Иран, который числился в числе злейших врагов Соединенных Штатов, затем тайное, а следовательно, незаконное использование финансовых средств и ведение несанкционированных операций за рубежом. Все это по сравнению с обвинениями, выдвинутыми Государственной думой против Б. Ельцина, выглядит детскими забавами, но Р. Рейгана спасло от импичмента только окончание срока президентства. У американских законодателей просто не хватило времени закончить расследование и вынести обвинение.
Еще курьезнее выглядят проделки Билла Клинтона, который, будучи президентом Соединенных Штатов, в середине 90-х годов вступил в аморальную связь с сотрудницей аппарата Белого дома Моникой. Трудно сказать, сколько времени длилась их близость, но Моника имела неосторожность рассказать об этом одной из своих подруг, которая из зависти или желания приобрести известность предала гласности все, что ей было доверено. Разразился громкий скандал. Опять во всей этой истории не было ничего, наносящего ущерб национальной безопасности США или интересам американского народа. Но пострадала репутация высшего должностного лица, пострадал престиж США.
В сенате США была начата процедура импичмента против Билла Клинтона. Вся страна разделилась на два лагеря. Рейтинг президента оставался, несмотря ни на что, довольно высоким, страна переживала небывалый экономический бум, достигла небывалого военного и политического могущества в мире, став единственной великой державой (в интерпретации самих американцев). Клинтон, чтобы ослабить нараставший политический нажим, выступил с публичной речью, в которой попросил у всех американцев прощения за свои грехи. Это добавило ему сочувствия и даже симпатий, но сенат все-таки не остановил процедуру импичмента и довел ее до голосования. Не хватило всего нескольких голосов, чтобы отправить Клинтона в отставку. Сам президент после этой эпопеи выглядел измотанным, он был практически разорен, и стихийно возникший Фонд поддержки Клинтона собирал средства, для оплаты его адвокатов, которые вели судебные дела, связанные с этой историей.
Мы специально вспоминаем эти эпизоды из истории той страны, откуда мы взяли и само понятие "импичмент", чтобы показать, насколько малые, не существенные в нашем пониманий обстоятельства могут стать в демократических странах основанием для отрешения глав государств от должности. Судьбу людей решают не ссылки или иные параграфы действующих или переставших действовать кодексов, а прежде всего политические и морально-нравственные оценки действий должностных лиц. Выдвигавшиеся против американских президентов обвинения выглядят детской песочницей по сравнению с Эверестом преступлений, совершенных Б. Ельциным против интересов государства и народов.
Дело о первом российском импичменте тем временем двигалось к завершению. Был даже назначен день - 15 мая 1999 г. - пленарного заседания Государственной думы, на котором должно было состояться голосование по вопросу о начале импичмента. К этому времени прошел почти год, в течение которого шел сбор материалов, их проверка и формирование Заключения.
Настроение в стране, парламенте не предвещало ничего хорошего. Представители администрации президента активно работали в Государственной думе, подкупая депутатов, уговаривая их или шантажируя. По предварительным расчетам, в Кремле вроде бы складывалось впечатление, что организаторам импичмента не удастся собрать двух третей голосов ни по одному пункту обвинения, но полной уверенности в "победе" не было. Разогнать Думу в это время было невозможно на законных основаниях, так как до очередных выборов оставалось чуть больше полугода. Кроме того, всему миру было известно о работе Комиссии по подготовке материалов для начала процедуры импичмента, и в этих условиях роспуск Думы выглядел бы совершенно неоправданным с точки зрения демократии. В этих условиях Б. Ельцин как истинный "большевик", привыкший идти напролом, играть ва-банк, решил вызвать в стране очередной шок, отправив в отставку правительство Е. Примакова - единственное правительство, добившееся в ельцинское десятилетие положительных результатов в своей работе и завоевавшее доверие как парламента, так и всего народа.
Кандидатура Е. Примакова возникла, мы уже говорили, в качестве единственного выхода из катастрофической ситуации после дефолта, в результате чего все ельцинские выдвиженцы оказались отвергнутыми страной и парламентом. Назначение Е. Примакова по большому счету оказалось спасательным кругом для политического выживания Ельцина. Но прошло всего несколько месяцев нормальной восстановительной, стабилизационной работы правительства, принесшей его главе высокий рейтинг доверия, как в душе Б. Ельцина возникло чувство невыносимой ревности и враждебности к Примакову. По словам самого президента, первый неприятный разговор произошел уже в январе 1999 г., когда Е. Примаков предложил Думе некий план политического примирения на ближайшее время - до выборов новой Думы и нового президента. Суть плана заключалась в том, что все три составляющие российской политической власти - президент, правительство и Дума - брали на себя определенные обязательства, жертвуя для этого некоторыми своими полномочиями, чтобы обеспечить стране стабильную политическую обстановку до новых выборов. В частности, президент принимал обязательство не отправлять правительство в отставку и не распускать Государственную думу на этот срок, Дума, со своей стороны, обязывалась прекратить процедуру сбора материалов для импичмента и не выражать недоверия правительству. Правительство же отказывалось от права вносить в Думу вопрос о недоверии себе, какой бы острой критике ни подвергалась его работа.
На такое соглашение Б. Ельцин был согласен в сентябре 1998 г., когда он настойчиво проталкивал в Думе кандидатуру В. Черномырдина на пост премьер-министра. Подобное соглашение прежде всего было выгодно правительству, которое несло основную ответственность за состояние дел в стране и в то же время не имело никаких гарантий от произвола со стороны президента или Думы. Сам глава государства был огражден Конституцией, а Дума могла спокойно чувствовать себя в последний год своей работы, да еще в условиях проводившейся процедуры по подготовке импичмента.
