Что тут можно сказать?!
Сбылась вековая мечта Владимира Богдановича Резуна.
Оправдано дело всей его жизни, бегства из СССР и душевных мытарств. Европейские парламентарии проснулись, услыша его глас вопиющего в пустыне о необходимости всенепременного пересмотра итогов Нюрнбергского процесса. Успокоится наконец и самый талантливый из его последователей — Александр Петрович Никонов. Ну тот самый, что с декабря 2009 года отдал всего себя на страницах «СПИД-Инфо» уже другой теме — детской эвтаназии… Сколько душевного трепета и тепла Александр вложил в свое бессмертное произведение — «Бей Первым. Главная Загадка Второй мировой»
[3]
, финал которого все тот же — «даешь Нюрнберг сталинскому СССР»! Сей влюбленный от всей души в труды Владимира Богдановича исследователь насчитал аж тридцать сходств между Гитлером и Сталиным! Ей-ей, мне такое в литературе встретилось впервые! Даже Владимир Богданович Резун столько пунктов не осилил и вполне может гордиться таким учеником.
Но меня искренне заинтересовало не сходство этих двух масштабных личностей середины прошлого века…, ну какому школьнику ноне не объяснили их людоедские общие качества взъерошенные от счастья ученые после 1953 года. Трудяга Никонов просто побил всех своих предшественников их числом, обнаруженным с помощью острого как бритва своего ума, тождеством сильно напоминающим поблескивание ума моего заочного оппонента из Бристоля. Нет… меня заинтересовали именно никоновские различия между Гитлером и Сталиным. Вот, боюсь, о них не знают даже в Ассамблее Европейского Парламента с ПАСЕ, вместе взятым. И Резун-Суворов тоже… Вот различий оказалось значительно меньше, чем тридцать. И я бы даже сказал, что блестящий никоновский ум обнаружил всего только ОДНО различие…
Да вот оно: «…Только у Гитлера была мешанина из хаусхоферовщины, черной мистики, вечного космического льда и полой Земли, а у товарища Сталина в голове был весьма прогрессивный, но псевднонаучный марксизм-ленинизм плюс дремучие, времен Ивана Грозного представления о принципах управлении людьми…»
Право, вот меня здесь широко улыбнуло… Выходит, что не зря по тексту данной работы я значительно и неизбежно отклонялся от принятого курса событий, лежащего в кросс-галсе 1917–1945. Сам Никонов диалектически и гносеологически подтвердил причины моих широких исторических метаний. Даже за мой экскурс в марксизм мне теперь не стыдно. Тем паче за визит во времена Иоанна Грозного… Право, аж на душе полегчало… Ну, держитесь крепче теперь, Владимир Богданович, да смотрите Александра Петровича не потеряйте.
Начнем…
Исключительно руководствуясь весьма символичным параграфом за номером 13 июльской Резолюции 18-й сессии Парламентской ассамблеи ОБСЕ, что настоятельно своим содержанием призывает: «…продолжать изучение тоталитарного наследия и повышать осведомленность общественности, разрабатывать и совершенствовать учебные пособия, программы и мероприятия, особенно для молодых поколений, о тоталитарной истории, человеческом достоинстве, правах и основных свободах человека, плюрализме, демократии и терпимости….» — я, пока наша Государственная Дума с гневом обдумывает свой ответ чемберленам из Вильнюса, думаю просто нащепить с поленьев…, поставить кресла и разжечь камин.
На выбор… — можно в доме Владимира Богдановича в Бристоле, если он согласится, а можно и у меня на даче под Москвой.
Теперь мы можем смело заняться делом.
Собственно, я и не подозревал о том, что моя работа начнет набирать такую актуальность после 3 июля 2009 года…
Глава 1
Деление и синтез для ледокола
1
1896 год — Антуан-Анри Беккерель (Франция) впервые в истории науки обнаруживает при флуоресценции солей урана рентгеновское излучение и окрывает «беккерелевы лучи» — явление радиоактивности.
1904 год — гипотезу о ядерном строении атома выдвигает японский физик Хантаро Нагаока.
1913 год — Нильс Бор (Дания) принимает ядерную модель в основу своей квантовой теории атома.
К середине 20-х годов Э. Резерфорд (Англия) теоретически предсказывает существование нейтрального элемента атомного ядра, а в 1932 году Джеймс Чедвик (Англия) открывает нейтрон — эффективный инструмент воздействия на атомное ядро.
Следом — Дмитрий Иваненко (СССР) и Вернер Гейзенберг (Германия) теперь создают независимо друг от друга протонно-нейтронную модель атомного ядра.
1933 год — Э. Ферми (Италия) публикует первую работу по облучению ядра урана медленными нейтронами.
Вскоре Лео Сциллард (Великобритания) высказывает догадку о возможности цепной ядерной реакции при облучении ядра атома нейтронами, что неизбежно дает доступ к взрывчатому веществу нового типа.
К середине 30-х гг. немцы Лизе Мейтнер и Отто Фриш теоретически доказывают высвобождение огромной энергии при делении ядра атома после воздействия на него медленных нейтронов, а Отто Ганн и Фриц Шрассман это на опытном уровне фиксируют в немецких лабораториях.
К 1939 году это явление оседлали физики Франции (Ф. Жолио-Кюри и Френсис Перрен), США (Эдвин Мак-Миллан, Филипп Абельсон, Глен Сиборг), СССР (Яков Френкель, Яков Зельдович, Юлий Харитон), Англии (Патрик Блеккет, Джузеппе Оккиалини, Джеймс Чэдвик).
Определена решающая роль изотопа урана-235. Открываются 93-й и 94-й элементы Периодической таблицы — трансурановые элементы нептуний и плутоний. Американцы Кеннеди, Сегре и Валь подтверждают, что плутоний не менее хорош в деле высвобождения сил деления ядра, чем уран-235.
Словом, к началу Второй мировой войны научный мир полностью определился с физическими принципами и компонентами будущей ядерной бомбы.
Фредерик Содди — английский радиохимик, будущий лауреат Нобелевской премии — пытался ввести в научный оборот понятие «томной», т. е. делительной энергии. Ибо термин «атомная» — значит как раз «неделимая», но прижилось все же понятие атомной энергии.
С конца 30-х годов исследования в этой области перестают быть интернациональными в смысле свободного обмена научными идеями и результатами. Тема атомной энергии наглухо закрывается в каждом из готовящихся к войне государств.
Однако накануне практического этапа освоения энергии ядра физики А. Эйнштейн и Н. Бор обратились к мировому сообществу с воззванием о невероятной опасности освоения человеком этой энергии, ибо в данных условиях она не могла быть применена иначе как в военных целях.
Как же пошло раздельное друг от друга, и в первую очередь военное освоение ядерной энергии? Ведь практика работ по высвобождению энергии ядра — это не теоретические и лабораторные эксперименты. Для этого необходим уже промышленный масштаб.
Дело в том, что для исследований ядра необходимы были специальные установки— ускорители, источники частиц для бомбардировки и расщепления ими ядер. Также необходим был начальный комплекс исследований с нейтронами, а наилучшим источником нейтронов для таких исследований является циклотрон — аппарат, изобретенный Э. Лоуренсом и впервые в мире сооруженный в 1932 г. в Беркли (США).
