Во время выдвижения подразделения в полку погибло пять человек и 18 были ранены. Расстреливали сзади. Я сам лично это наблюдал. Стрельба велась со здания американского посольства, с крыши, с колокольни у гостиницы «Мир». Все погибшие и раненые были расстреляны сзади. Кто стрелял, я не знаю, хотя предположения есть.
Около 10 часов пошли выдвигать первый ультиматум. Я сканировал частоты, на которых выдвигались требования, и слышал голоса тех, кто там находился, кто имел радиостанции. И где-то около 10 часов я со своей ячейкой управления начал выдвижение к стенам Белого дома. Я достиг места, где сейчас шахтеры сидят, в районе Горбатого моста. В это время прозвучал первый выстрел из танка. Это было начало одиннадцатого.
Я развернулся и пошел обратно, вышел к своей радиостанции. После обеда люди полка мой приказ выполнили. Я приказал категорически в здание не входить, никаких действий там не предпринимать. Задача: выйти, встать у подъездов. После обеда прибыл полк из Тулы, который (уже сумерки начались) вышел тоже к Белому дому. Какие другие там были части, подразделения, я сейчас не могу утверждать, кто там был. Я поставил задачу командиру полка собрать полк, вывести ко мне, доложил командующему, что я полк увожу, что надо разобраться с убитыми, ранеными, с оружием. Он утвердил мое решение. Я собрал полк, проверил людей, уточнил потери и выдвинул его обратно, на Матросскую тишину, в управление, где людей разместили в спортзале.
Рогозин Д.О.:Вы сейчас говорили о том, что огонь велся как бы с тыловой стороны, то есть убивали в спину, стреляли в спину. Вы это поняли уже после боя или это было очевидно еще во время боя? И почему, несмотря на то что вы дали приказ отвечать на огонь, эти огневые точки на крыше американского посольства и на колокольне не были вами подавлены? И какие у вас есть предположения — кто это мог быть?
Сорокин В.А.:Я запретил стрелять в сторону американского посольства. Люди волнами выдвигались: группа перебегает, вторая группа отстреливается назад, прикрывает ее выдвижение. По посольству стрелять я категорически запретил, чтобы не вызывать никаких лишних вопросов.
Шаклеин Н.И.:После того как закончилось совещание, вы встретились с командиром Таманской дивизии, который сказал, что у него нет снарядов. И потом, когда события уже прошли, вы тоже их анализировали, общались со своими коллегами, в том числе, может быть, и с командиром Таманской дивизии. Ведь многое было неясно в тот день: отчего, кто, что, как все происходит? Но потом у вас был обмен информацией с другими командирами? Какую дополнительную информацию вы от них получили об этих событиях? В частности, кто все же на себя взял главную роль в применении вооруженных сил?
Сорокин В.А.:Командир Таманской дивизии тогда не кривил душой, он мне честно сказал, что танки, которые с ним пришли, были без боеприпасов. Боеприпасы были подвезены потом. Это то, что я потом уже узнал. Действительно танки были без боеприпасов. На применение войск, кроме президента, никто не мог дать команду и надавить на министра обороны. Его заместители присутствовали при принятии первоначального решения — о том, чтобы не применять войска против… Тем более где — в столице нашей Родины! Я думаю, убедили. Но потом уже не какой-то мальчишка его переубедил за два-три часа. Это мог сделать только президент, тут сомнений никаких нет.
Рогозин Д.О.:Мы можем сделать частное определение по подготовке заключения нашей комиссии поданному вопросу — сентябрь-октябрь 1993 года? Потому что вопрос организации огневой точки на крыше американского посольства без ведома американского посольства — это абсурд. То есть речь идет фактически о прямом вооруженном иностранном вмешательстве в события октября 1993 года. Причем на стороне провокаторов, которые стреляли в спину солдатам для того, чтобы вызвать соответствующий эффект. Мне кажется, это очень серьезная информация, которую мы сегодня получили, и она отвечает на многие вопросы, поставленные в первом пункте, когда мы рассматривали Беловежские соглашения. Это именно умысел, в том числе пособничество, вражеская политика.
Уверен, что в любой демократической стране такого рода показания вызвали бы шквал эмоций, требования продолжения расследований и наказания виновных. Тем более что, работая над этой книгой, я натолкнулся на ряд дополнительных источников, подтвердивших правоту генерала Сорокина. В частности, есть несколько свидетельских показаний о том, что к командирам попавших под обстрел подразделений десантников и танкистов несколько раз подходили сотрудники «наружки» Министерства безопасности РФ и МВД, которые сообщили, что огонь ведут свои — правительственные снайперы-трассовики бывшей «девятки» и неизвестные снайперы с крыши посольства США и его жилого городка.
О наличии среди стрелков Главного управления охраны (ГУО РФ) заезжих снайперов-иностранцев сотрудники «наружки», очевидно, не знали. Они посоветовали десантникам и танкистам «быть поосторожнее», так как, по их словам, «снайперы ГУО имеют богатый оцыт еще со времен войны в Афганистане, им все равно, кого убивать». Сотрудники «наружки» подробно рассказали, откуда именно ведут огонь правительственные снайперы (показали дома, соответствующие слуховые и квартирные окна); особо выделили обнаглевших снайперов с крыши посольства США и советовали не подставлять им спину, поскольку, по их словам, «те никому из «наших» не подчиняются».
Очевидно, что деяния Ельцина и его окружения по насильственному разгону Верховного Совета, отмене действовавшей Конституции и расстрелу сотен ее защитников не имеют срока давности. К сожалению, они до сих пор до конца не расследованы, а его виновники не наказаны. Точно также не расследован факт, каким образом снайперы, стрелявшие в спины нашим десантникам, оказались на крыше посольства США. И чьи это были снайперы? И были ли они вообще? Это загадка покруче тайны, кто убил президента Кеннеди. Но если американскую тайну все же пытаются разгадать, то о причинах трагических событий октября 1993 года сегодня вообще никто не хочет вспоминать.
Любопытную характеристику этому преступлению века дал по итогам его расследования в 1994 году бывший генеральный прокурор России Алексей Казанник:
Допросив тысячу военнослужащих, мы получили следующие доказательства: никаких мирных переговоров в промежуток времени между событиями 3 и 4 октября не велось — был отдан приказ штурмовать немедленно… В паузе между случившимся 3-го и тем, что произошло 4 октября, никто не предупреждал людей, оставшихся в Белом доме, о начале обстрела и штурма, то есть доказательств ведения каких-либо переговоров нет. Следовательно, события 4 октября надо квалифицировать как преступление, совершенное на почве мести, способом, опасным для жизни многих, из низменных побуждений.
Говорят, что Россия — страна с непредсказуемым прошлым. Но я думаю, что нет у нас и будущего без правды о недавнем прошлом.
Медведь на воеводстве
В природных условиях северной континентальной страны энергоресурсы — это фактор политической власти. Даже больше чем власти. Это фактор жизни. В чьих руках эти инструменты — тот и есть настоящий хозяин страны и даже мира. Но надо помнить, что нефть и газ — исчерпаемы. Рано или поздно они закончатся. Об альтернативных источниках получения энергии говорят уже десятки лет. Но пока приемлемых по цене и уровню безопасности способов не изобретено.
