– У тебя всегда обстоятельства. – А голос типичный для школьной учительницы, кем она в действительности всю сознательную жизнь и работала, пока не вышла на инвалидность.
– В милиции был. У Юры дочь убили и водителя его «Мерседеса». Ее застрелили, а его отверткой в сердце.
– Боже... – в ужасе вскинула Марина ладони к щекам. – Как? За что?
– Если бы знать... Дочь-то вообще на моих глазах. Я в кабинете у нее был. Юра попросил. У нее какие-то разборки с мафией. Я и подстраховывал. И через окно – и ее, и парней из мафии тоже – перестреляли.
– А ты? – спросила она испуганно.
– Я за стену отскочить успел.
Марина – тоже постоянный вариант семейной жизни – от испуга стремительно перешла к агрессивности. Руки сжались в кулаки и заходили синхронно в такт каждому слову, голова вскинулась.
– И куда ты все время лезешь, и куда ты лезешь!.. Разве это твоя работа? Сидел бы себе в банке и сидел.
– Перестань, – сказал Артем и прошел мимо жены в комнату. Она этот его тон хорошо знала и потому сразу замолчала.
Спать хотелось неимоверно. Казалось, что можно на ходу заснуть. Он вдруг вспомнил годы службы, когда во время проведения каких-то операций спать доводилось от силы часа по два в сутки. Да и то не сразу два часа, а урывками по пятнадцать минут. И так на протяжении недели, а то и двух. Как тогда выдерживал – уму непостижимо.
* * *
Глаза сами собой открылись и посмотрели на настенные электронные часы. Они показывали, что вставать пора. Эта привычка человека военного – иметь собственный будильник в голове – выручала и в гражданской жизни.
Артем встал, прошел на кухню и поставил воду для кофе. Начал делать зарядку. Но не успела вода еще закипеть, как звонок в дверь заставил его надеть халат и выйти в коридор. Он, посмотрев на часы, почему-то подумал, что это приехал Юрий Львович, который, по мнению Тарханова, вообще не должен нынешней ночью спать. Приехал поделиться со школьным товарищем болью и расспросить подробнее, что и как произошло в магазине. И потому Артем сразу открыл дверь, даже не посмотрев в «глазок» на пришедшего, как это делал обычно. За порогом стоял капитан первого ранга Василий Афанасьевич и улыбался, как утреннее спокойное море.
– Раненько я... Не разбудил?
Тарханову ничего не оставалось, как посторониться и молча, даже без вежливого приветственного кивка, пропустить незваного гостя.
Капитан первого ранга разулся, снял форменный парадный плащ, поправил узел галстука и прошел на кухню. Тарханов угрюмо прошествовал за ним.
– Кофе будешь?
– Если не затруднит...
Артем долил воду в кофейник.
– Чему обязан? – спросил он, повернувшись к гостю.
– Я несколько дней до тебя дозвониться не могу. – И пауза в ожидании реакции хозяина.
Тарханов промолчал. Пауза затянулась и стала тягостной. Но тягостной только для гостя, потому что хозяин не отвечал умышленно. И оба знали это.
– Спишь, что ли, еще? Дозвониться, говорю, до тебя не могу. Несколько дней уже.
– А мне так скучно было без твоих звонков. Давно не виделись, что ли?
– Трудно с тобой общаться. Ты хоть бы для приличия спросил, к чему такая срочность и неурочность. Или совсем уже не интересуешься Службой?
– Совсем не интересуюсь. После того, как Служба не поинтересовалась моим мнением и меня выбросила, неужели ты думаешь, что она может надеяться на взаимность?
– Обидчивый ты, брат. Не Службе ты стал не нужен, а каким-то людям. На всех не угодишь. Времена такие были. А теперь другие настали.
Тарханов вздохнул.
– Ты в который раз повторяешь мне это? Не надоело? Я же свое мнение сказал давно. И мы договорились, что беспокоишь ты меня раз в месяц. Не чаще.
Капитан первого ранга посмотрел в коридор, прислушался. И сделал это весьма заметно, почти демонстративно.
– Понимаешь, дело такое... Опять ты, товарищ майор, стране понадобился. Именно ты, а не просто кто-то со стороны.
– Мой поезд ушел. – Тарханов оставался тверд. – И страна тут ни при чем. Давай лучше обойдемся без высоких фраз. Просто кому-то надо что-то такое сделать, чтобы лишнюю звездочку получить или должность. Вот и затевают очередную историю на чужой крови.
– Тема, кто там пришел? – крикнула из спальни Марина. – Юра?
– Я сейчас... – сказал Артем. Ему не хотелось кричать через всю квартиру, и потому он ушел в спальню, чтобы поговорить с женой.
Вернувшись, застал Василия Афанасьевича уже обувающимся в коридоре.
– Ладно. Не принимаешь ты сегодня гостей. У меня тоже со временем туго. Так что побегу. Но ты подумай. Есть возможность возвращения на службу. Глядишь, и звездочку подбросят. Все пенсия будет потом не майорская. И выслуга добавится.
Тарханов промолчал и закрыл за ранним гостем дверь. Внутри все клокотало. Вновь вспомнилась старая обида, когда его попросту вытурили из армии. А сейчас хватились, поняли, видите ли, что сокращали не тех, кого следовало.
Он, конечно, понимал.
В Югославии творится черт-те что... Не в той Югославии, где он четыре года готовил офицерские отряды диверсантов, а в ее остатках, которые и в таком раздерганном виде не дают кому-то покоя. И эти уже остатки пытаются разорвать, уничтожить. И он нужен сейчас как специалист по Югославии. Возможно, нужны его старые связи.
Что греха таить, сам Артем уже несколько раз в мечтах обращался в ту сторону, представлял, что снова он там, что снова он помогает. И не просто готовит диверсантов, он сам участвует в боевых действиях, которые вот-вот могут начаться. Выпуски «Новостей» он старался смотреть и слушать ежедневно именно из-за этих даже несколько больных для него лично событий.
Но одно дело, когда он сам, по собственной воле. И совсем другое, если его желают опять использовать, а потом, как уже случилось, выбросить.
«Спокойно, майор, – сказал он себе, – Спокойно. Сейчас все равно не до того. Сейчас следует здесь разобраться. Здесь очень трудно разобраться, но разбираться следует».
Так и не возобновив зарядку, Артем выпил сразу двойную порцию кофе – за себя и за каперанга, который почему-то не пожелал принять угощение. Кофе, естественно, не успокоил, но голову после бессонной ночи несколько прояснил.
И сразу вспомнился вчерашний вечер, в деталях проработал он раз, и два, и три все происшествие в кабинете Яны. И снова пришел к выводу, что его вины в случившемся нет. Только кому он это сможет доказать?
Следующая нестандартная ситуация.
Милиция. Не шибко умный опер и дурацкий допрос – как с подозреваемым с ним разговаривали. А потом не менее дурацкое покушение в самом центре города, на виду почти что у ментов.
Артем прогнал перед мысленным взором и эту картину. Прогнал снова трижды и каждый раз спотыкался, каждый раз что-то там было не так.
