Специалисты почти во всех странах пришли к одинаковому выводу – по целому ряду параметров гораздо целесообразнее использовать колебания малой мощности, которые не способны нести значительные разрушительные действия для человеческого организма, но тоже действуют весьма своеобразно.
Профессор замолчал, оглядывая слушателей, ожидая вопросов. Но офицеры ждали продолжения.
– Я понятно объясняю?
– Понятно, – ответил Тарханов. – Слухи об этом до нас тоже доходили. Но чтобы нам сориентироваться, чтобы лучше понять, я думаю, вопросы мы будем задавать потом.
– Хорошо. Я продолжаю. Колебания малой мощности при определенной настройке вызывают у людей безотчетное и не контролируемое сознанием чувство страха. Иногда даже переходящее в панику. Особенно это действенно, когда колебания направлены на толпу. Или просто на большое скопление людей. Скажем, на наступающую воинскую часть.
– Почему именно на толпу? – спросил капитан.
– Потому что у толпы имеется – как бы вам поточнее выразить мысль? – общее сознание, стадный, что ли, инстинкт. Толпа – это тоже единый организм, и ему свойственно все то, что свойственно одному человеку, только в прогрессии. Если в толпе испугается один, то он способен этим страхом заразить остальных. Так и возникает классическая паника.
Причем внешне действие психотронных генераторов никак не выражается. Человеческое ухо не слышит инфразвук. И потому страх кажется неестественным. Людям свойственно приписывать это нехорошему предчувствию, еще чему-то.
Вот основные принципы работы инфразвукового генератора. Это все мое вступление. Теперь основная часть. По имеющимся у нас данным, американцы из сил НАТО, которые квартируются в Македонии, не поставив в известность даже своих собратьев по блоку, готовились провести испытание такого оружия в Югославии. И совсем недавно пришло известие, что первое испытание было проведено. Судя по всему, результат превзошел все ожидания. Мало того, насколько я могу судить в соответствии со своими познаниями в этой области, оружие было применено значительной силы. Что потребовало и значительных энергозатрат. Мы к таким разработкам пока даже не приблизились. Это не может не вызвать беспокойства. И у меня, и, думаю, у вас тоже. Вот теперь все! Я жду ваших вопросов.
– Существуют ли средства защиты? – спросил Тарханов.
– Существуют. Встречное направление инфразвука. Но тогда в зоне столкновения могут произойти сильнейшие резонансные колебания. И я просто не завидую тому, кто окажется в этой зоне. Там даже землетрясение может произойти. Или возникнуть цунами...
– А индивидуальные средства?
– Нет. Пока – нет. Но индивидуальные средства защиты – это как раз и есть та тема, над которой я работаю. И именно для разработки этих средств мне необходимо иметь максимум данных о работе американцев.
– Но можно же спрятаться в танк, в бетонный бункер, наконец. Ведь современные бункеры способны защитить даже от радиации.
– От радиации – да. Но инфразвук имеет способность проникать и сквозь броню, и сквозь бетон.
– Но что-то может его сдерживать?
Профессор несколько секунд помолчал.
– Ветер. Пока – только ветер служит какой-то защитой. Частично уносит звук. Но вы представляете, какие нужны вентиляторы, чтобы этот звук повернуть в обратную сторону? Это просто нереально.
– Меня интересует более конкретная постановка задачи, – сказал Тарханов. – Что мы должны искать?
– Все, что относится к новому оружию. Все, что сможете. Данные, вплоть до сплетен... Фотографии... Внешнее описание... Рассказы очевидцев... Люди, обслуживающие генераторы... Конструкторы оружия... Сами генераторы – в идеале... Короче – все...
– Широкая сфера деятельности, – усмехнулся старший лейтенант.
– Об остальном, товарищи офицеры, мы поговорим отдельно, – поднялся полковник Стариков. – Профессор человек сильно занятой, и, если не будет вопросов по существу, мы отпустим гостя.
– Последний вопрос, – Тарханов тоже встал. – Какие могут быть последствия применения такого оружия?
– Все зависит от индивидуума. Одноразовое применение практически не даст значительного влияния на нервную систему. Длительное и многократное воздействие может привести к плачевным результатам. Вплоть до разрушения всей нервной системы человека.
* * *
Профессор уехал. Полковник Стариков проводил его до лестницы и вернулся в кабинет.
Генерал молча набивал трубку, повернувшись по привычке лицом к окну. Говорил что-то Тарханов, но при полковнике замолчал. Словно жаловался только что.
Полковник это заметил. Естественно, это ему не понравилось, но он постарался не подать виду.
– Теперь обсудим ваши действия в период операции, – предложил он.
– Я только что говорил товарищу генералу, – Тарханов оставался вежлив и зол, каким показался полковнику сразу по приезде в управление, – что по всем нормативам группе требуется на подготовку два месяца.
– Что будет через два месяца – это одному богу известно, – усмехнулся Стариков. – Я уважаю существующие нормативы, но в настоящее время обстановка складывается так, что приступать к выполнению задачи следует немедленно.
– Полковник, – спросил старший лейтенант, – вы хоть раз пробовали сырое сердце леопарда? – Он помолчал после своей красивой и непонятной фразы и расшифровал: – Я имею в виду – ходили в боевой обстановке во вражеский тыл?
Тарханов посмотрел на Яблочкина с симпатией. Парень молодой и с характером, и высокие штабные чины не слишком его стесняют.
– Это не имеет никакого для вас значения.
– Для нас имеет значение другое, – тяжелым голосом поддержал товарищей и капитан. – Как я могу идти на боевое задание, когда я впервые сегодня вижу командира группы. Я не буду говорить о психологической совместимости, без которой операция обречена на провал. Я о другом. Если бы вы знали работу спецназовцев, то, без сомнения, поняли бы меня. Люди должны притереться, должны чувствовать друг друга в темноте, должны слышать друг друга, когда не произносится ни звука. Знаете ли вы, что это такое? – вот что спросил у вас старший лейтенант Яблочкин. Вы этого не знаете. Как же вы берете на себя смелость планировать операцию, если совершенно не знакомы со спецификой диверсионной работы?
Полковник опешил. Он не привык, чтобы младшие по званию так напористо отчитывали его. Не просто высказывали свои пожелания, а прямо и открыто высказывали ему свое недоверие.
– Товарищи офицеры, мне кажется, вы забываете, что служите в армии.
– Они правильно говорят... – генерал повернулся от окна и пустил перед собой целое облако темного слоистого дыма. – И я не раз говорил то же самое – работу спецназа следует знать, прежде чем планировать операцию. Ты, полковник, просто не справился с задачей. И я не продумал, хотя следовало бы.
