Полковник надел очки и внимательно, долго смотрел на Тарханова, словно желал уничтожить взглядом.
– Это очевидные выдумки югославской пропаганды, и вы просто потакаете коммунистам, повторяя подобную чушь. Да, действительно, наш самолет потерпел аварию, а вовсе не был сбит ракетами. Летчик катапультировался и был благополучно вывезен спецназом на базу. И никакие вертолеты им на помощь не вылетали и сбиты, естественно, не были.
– Как вы прокомментируете передачу белградского телевидения по поводу уничтожения вашими самолетами лагеря албанских беженцев в горах? В той передаче снят, кстати, пилот одного из ваших сбитых вертолетов, которые не вылетали и сбиты, по вашим словам, не были? – задали вопрос из задних рядов.
– Это пропагандистские штучки режима Милошевича. В этой передаче использован очевидный монтаж, – полковник начал злиться.
– Копии видеопленки распространены среди журналистов, – продолжил тот же голос. – Мы специально исследовали эту пленку на предмет фальсификации. Там нет признаков монтажа. И нам удалось выяснить, что пилот правильно назвал часть, которая базируется здесь, в Македонии. Более того, военнослужащие этой части подтверждают гибель двух вертолетов над территорией Косова.
– У меня нет такой информации. – Уличенный в откровенной лжи, полковник сильно покраснел. – Я дополнительно запрошу командование.
– Вчера, господин полковник, – задал свой вопрос и Серж Ригана, – я спрашивал вас о применении американцами психотронного оружия. Вы ответили отрицательно. Сегодня у меня появились дополнительные сведения о том, что такое применение имело место.
– Это ложь, – теперь полковник не краснел, а бледнел. И было очень заметно, что разговор на такую тему ему очень неприятен. – Если вам интересно, я могу рассмотреть ваши «дополнительные сведения» и ответить на любые вопросы. Но не думаю, что этот вопрос вообще стоит обсуждать в широкой аудитории. Вы можете предоставить мне свои материалы в личной беседе?
– Нет. Пока это нецелесообразно, – сказал Ригана. – Но я надеюсь, что и по этому вопросу вы запросите свое командование. Вдруг да они что-то знают.
* * *
Вечер наступил теплый. Мохнатые звезды казались чрезвычайно яркими. И не верилось в такой вечер, что где-то рядом идут бомбардировки.
Ригана в Македонии ездил на своей машине, и после пресс-конференции людей в нее набилось чуть не больше, чем могло бы поместиться в автобусе. Никто не понял, как автомобиль смог увезти всех их на окраину города к бару.
В баре стоял привычный полумрак, висел слоями сигаретный дым, негромко, не мешая говорить, играла спокойная греческая музыка – здесь всегда звучали только мелодии в ритме сиртаки. Тарханов сразу направился к столику в углу, где уже давно дожидался его Иван, не всегда посещающий пресс-конференции.
– Сегодня на нас будут работать представители стран НАТО, – сообщил Артем.
– Коим образом?
– Сейчас узнаешь.
С длинной бутылкой греческого сладкого коньяка подошел Ригана.
– Это мой друг, – сказал ему Артем. – Журналист с Украины. Иван Иващенко.
– Почти из России?
– Нет. Украина – это теперь дальше от России, чем Югославия, – протянув руку, сказал Иван.
– Он интересуется той же темой. Готовит книгу. И мы вместе добываем материалы.
– Коньяк всегда главнее любого материала, – глубокомысленно изрек француз. – На первом месте, естественно, женщины. Но только красивые. На втором – коньяк вкупе с приятными собеседниками. Ну, может быть, где-то рядом женщины не такие привлекательные. А потом уже – третье место – работа. Поэтому для начала, поскольку красивых женщин рядом не наблюдается, предлагаю выпить.
И он, любуясь своим действом, разлил содержимое бутылки по рюмкам. Но выпить им не дали.
– Послушай, это твоя машина стояла у входа? – по-английски, но с явным американским выговором спросил у Ригана, продвинувшись к их столику, черноволосый улыбчивый детина. И осмотрел заодно всю компанию, словно оценивая.
– Почему стояла? – не понял француз.
– Иди посмотри, что с ней стало...
Серж вскочил, забыв про коньяк, и заспешил, расталкивая посетителей, к выходу. Детина неторопливо, вразвалочку пошел за ним. На пресс-конференции этого парня не было, и он не мог знать, кому принадлежит машина. Артем переглянулся с Иваном.
– Сдается мне, что этот парень носит сержантские погоны. А?
– Возможно. Или инструктор по рукопашному бою. Походочка у него уверенная. Явно – не рядовой.
– Вперед.
Они тоже двинулись к выходу, стараясь не показать торопливость, но детина встретил их в тамбуре перед дверьми.
– А вам, парни, там делать совершенно нечего, – и выставил вперед мощную ручищу с повернутой в сторону мнимых журналистов ладонью. Эта фраза и жест сразу все поставили на свои места.
Детина смотрел на них, как уверенный в своей силе военный смотрит на жалких бумагомарателей. Резкой реакции он, конечно же, не ожидал и поплатился за это тут же, получив мощный удар ногой в печень. Иван как-никак приехал на войну и очень тосковал без войны. И потому всю свою тоску вложил в этот удар. Ясно было, что оправится детина не скоро.
Они выскочили на плохо освещенную улицу в тот самый момент, когда еще двое таких же крепких ребят, что и первый, пытались втолкнуть Ригана в микроавтобус без номеров. Журналист сопротивлялся, но силы были явно неравны – Серж доставал каждому из них только до плеча.
Как правило, все разборки начинаются с разговоров, и этот момент дает противнику время на подготовку. Иван ударил не разговаривая – подъемом ноги в затыток. И свалил первого наповал, как мясник валит скотину обухом топора. Артем захватил руку второго на болевой прием и воткнул его носом в раскрытый кузов. И тут же Иван добавил согнувшемуся парню ребром ладони под основание черепа. Строго, как и полагается, под углом в сорок пять градусов.
– Подонки! Кто они такие? – кипятился француз.
Он умудрился пнуть последнего носком ботинка в копчик. Но его усилия оказались лишними. Парень был в отключке уже после удара Ивана.
– Я тебе потом объясню, кто они такие, – быстро сказал Артем. – Похоже, мы все вляпались в историю. И выпутываться из нее надо только одним способом.
Он быстро, умелым движением вытащил ремень из брюк поверженного противника и стянул им руки парня за спиной в петлю, а свободным концом ремня обхватил лодыжку одной ноги и подтянул ее к самому копчику. Не глядя на него, точно такую же операцию провел и Иван. Такой метод связывания у спецназа называется «сделать бабу Ягу». Через минуту оба нападавших лежали в микроавтобусе рядом. Ивану этого показалось мало, и он галстуком одного из них накрепко связал вместе оставшиеся свободными ноги. Теперь уже никакая физическая сила не могла помочь парням освободиться. Разве что им пришло бы в голову синхронно прыгать на одной ноге – каждый на своей, но поскольку привязаны они были друг к другу левыми ногами, то одному пришлось бы делать прыжки спиной вперед.
