– Я здесь, капитан.
Санек, оператор котельной, волосы с похмелья взъерошены, как у панка, глаза красные, злые. Не дали ему волки выспаться. Тем хуже для них. Санек тоже подраться любит. Не все же ему у магазина отвагу свою показывать.
– Держи. Автомат и подсумок. На башню забирайся. Раньше меня не стрелять. Закройся изнутри.
Водонапорная башня – место хорошее. Высшая точка в станице. Оттуда стрелять – одно удовольствие. Как в тире. Сохно сам бы туда полез, но не любит замкнутого пространства в бою. Ему простор нужен, чтобы применить то, что умеет только он.
Теперь – через штакетник. Собака лает. Мать ее, суку! Пинка животине. Зря, что ли, полгода подкармливал. Узнавать пора своих. Через сад. Прицел к глазу. Неудобно с винтовкой вместе смотреть, но бинокль у него без ПНВ. Бесполезен сейчас. Потому и не взял.
Ага! Вот они. Раз... Два... Пять человек. Это одна группа. Правее еще трое. Эти ждут. Стоят в полный рост. Не движутся.
Командиры?
Командирам следует быть умнее. «Винторез», хоть и считается винтовкой с глушителем, все же может выдать его своим негромким звуком. Лучше подойти ближе, за спину первой группе. Впереди всего-то два забора. Один, второй. Готово.
Какой густой сад. Заброшенный сад. Дом здесь заброшенный. Уехали хозяева от войны. Побоялись. Надоело им просыпаться ночью в страхе. И чеченцы знали, что дом здесь пустует. В этом саду и расположились командиры. Один по сотовому телефону болтает. Кому-то что-то докладывает? Или так они координируют охват. Жалко, не знает Сохно как следует языка. Пора было бы и изучить. Но... Момент – удобнее не придумаешь. Двое вслушиваются в тишину, всматриваются в темноту. А разговор командира мешает им уловить момент приближения смерти.
Сохно положил автомат и «винторез» под куст. Достал метательный нож, отстегнул клапан, достал мачете и прибросил его в руке, ощущая уверенность хватки, приготовил лопатку. Пять метров. Первый метательный вошел ближнему чеченцу сзади под лохматую шапку, перерубил шейный позвонок. Он не успел еще упасть, когда Толик сделал стремительный бросок вперед, тут же выпад с вытянутой левой рукой – мачете вошел в горло к лениво обернувшемуся второму. Третий, с телефонной трубкой около уха, тоже обернулся вовремя. Капитан улыбнулся ему мило, милее просто не умел. И увидел животный страх, мольбу о снисхождении, о прощении в глазах противника. А лопатка уже совершала свое смертельное движение. Она отсекла голову начисто, перерубила телефонную трубку и кисть, эту трубку держащую.
Ладно. Надо продолжать работать. Он мысленно сказал себе так и тут же понял, что выразился правильно: бойня стала для него обыкновенной будничной работой. А будничная работа радость приносит не всегда.
Но сегодня – субботник. Да, сегодня же суббота. Делали же когда-то всесоюзные субботники. И называли их праздниками. Он сегодня постарается устроить праздник. И себе, и им. Пусть напоследок повеселятся...
У безголового командира чеченцев – и в прямом, и в переносном смысле безголового, иначе не полез бы он так неподготовленно на опытного бойца спецназа – оказался такой бинокль, какой и нужен был Сохно. И снять его с укороченной шеи уже не составляло труда. Бинокль с прибором ночного видения. Теперь можно и осмотреться. Но сначала подобрать свое оставленное оружие. Инстинкт сработал – он шагнул в кусты, но опоздал. Оттуда уже выходили двое. Они поднимали его автомат и винтовку.
Пистолет Стечкина оказался в руке настолько быстро, что Толик сам удивился. Он и подумать еще не успел, а пистолет уже стрелял. Словно самостоятельно принимал участие в бою, словно сам носил погоны и был боевой единицей, составляющей небольшой отряд капитана. Подстраховывал командира. Но выстрелы обнаружили командира раньше времени, а он надеялся еще выпустить хотя бы одну обойму из «винтореза» в тишине и блаженном, но обманчивом ночном спокойствии приграничной станицы. До того, как начнется всеобщая заваруха.
Но теперь заваруха началась.
Спрятаться за куст. Кто знает, у кого еще есть бинокли с ПНВ. Лучше не подставляться. Присесть. И из такого положения осмотреться. Вот они. Группа выходит к котельной. Справа другая группа – шестеро. Эти сами подставляют себя под огонь с водонапорной башни. Не подведи, Санек! Эти – твои клиенты! Раньше закончишь – раньше похмелишься. А пятеро первых... Они как раз остановились и вслушиваются в то, что происходит сзади. Испугали их выстрелы «господина Стечкина». Сохно отбросил бинокль и взялся за «винторез». Три первых коротких выстрела почти без интервала. Три попадания. Двое из группы успели залечь, и потому следующая пуля ушла в сторону.
Ракеты. Сразу три с разных сторон. Казаки поднялись. Стрельба из-за реки. Машины берут. Молодцы. Жалко, автоматов у них небогато. Из дробовиков лупят. «Идет охота на волков, идет охота...»
Короткие и хлесткие очереди из центра станицы. По звуку Толик понял, что это от здания ментовки. Стрельба интенсивная. Значит, идет бой. Было тридцать человек. Около тридцати. Восемь ушло в минус. Восемь человек недалеко. За ним пришли. Значит, предположительно, четырнадцать человек пошли на ментов. Разумно распределились. Что ментов в райцентре одиннадцать человек – наверняка знают. На них почти половина. Вторая половина на него одного. Они же не предполагали, что оператор котельной ввяжется.
Толик поднял бинокль. Да, чеченцы движутся к котельной. Не слишком стесняются. Не стреляют, видимо, потому, что не видят, в кого им стрелять. А ему самому пора и пошуметь.
Он зарядил подствольный гранатомет, упер приклад в землю и выстрелил навесом. Граната разорвалась чуть ближе – слишком круто взял траекторию. Вторая граната. Эта уже точно. Но чеченцы после первой залегли. Бинокль! Так. Молодцы. Даже не перебегают. По земле перекатываются, меняя позицию. Научились воевать, ничего не скажешь. Только не научились думать. Надо не котельную брать, а человека, который обстреливает их сзади.
Сообразили. Двое вскочили и перебежками решили вернуться. Очередь с башни. Санек вступил. Снял одного. А мог бы и двух. Не стреляют нормальные солдаты такими длинными очередями. Процент попадания слишком невелик. Если бы дал две-три короткие, мог бы успеть и второго снять. А теперь второй бежит, перепрыгивая через заборы, куда-то сюда. Пусть, бедолага, бежит. Толик двинулся к нему навстречу.
Санек продолжает стрелять. Дурак. Сказано тебе – короткими. Хотя что ругаться. Плохо его учили. И так он здорово помогает. Держит всю группу – шесть человек – на месте. И достанет их. Они сверху перед ним как на ладони. Лежат. И отвечают на его огонь.
Толик свернул чуть вбок. Затаился. Слушать мешала стрельба и лай собак по всей станице. Чеченец все не шел. И там, где он должен был пройти, тоже есть дома с собаками. Почему-то не лают.
Бинокль. Где же он? Ага... Вот, волчара. Перепрыгнул через забор. Что у него за оружие? Понятно. Экипирован отлично. Так вот почему на пути банды не лаяли собаки. Арбалет. Их тихо убивали из арбалета. Сюда, сюда, дружок – мать твою! Правее забирай. Вот так.
