Ответ: Это была простая любезность со стороны доктора ПРУФЕРА, как моего старого друга. С фон НЕЙРАТОМ я не имел ничего общего и, в другом случае, кроме официального заверения с его стороны, никакой помощи от него не имел. Близкие отношения с ПРУФЕРОМ, а также с его помощником — доктором ГРОБЕ,
[116]
у меня установились еще с момента моего приезда в Берлин посланником в 1922 году. С этого времени мы посещали друг друга на дому, взаимно делали подарки, в частности от меня ПРУФЕР и ГРОББЕ получали подарки коврами, каракулем, серебром и другими предметами.
Вопрос: Не хотите ли вы этим сказать, что ПРУФЕР и ГРОББЕ были задарены вами и поэтому оказывали всякие услуги?
Ответ: Я этого не утверждаю, но с течением времени наши отношения на этой почве еще более углубились, и в необходимых случаях они охотно оказывали мне те или иные услуги. К примеру, ПРУФЕР, вскоре после моего переселения в 1934 году в Германию, дал мне хорошую личную рекомендацию, которая мне во многом помогла при устройстве личных и коммерческих дел.
Были случаи, когда ПРУФЕР даже звонил в районные финансовые учреждения и ходатайствовал о снижении налогов с принадлежащих мне двух домов и подоходного налога. Некоторые личные услуги оказывал мне и доктор ГРОББЕ.
Вопрос: Следствие располагает данными, что вам оказывались услуги со стороны ПРУФЕРА, ГРОББЕ и других сотрудников Министерства иностранных дел, вследствие ваших связей с ними по линии разведывательной работы. Об этой стороне вашего сотрудничества с ними вы и покажите сейчас.
Ответ: Я это отрицаю. Кроме личной дружбы и взаимных услуг на этой почве, у меня никаких прочих связей с ПРУФЕРОМ и другими сотрудниками не было. Министерство иностранных дел или другие германские органы никогда не привлекали меня к сотрудничеству и не делали никаких предложений, за исключением переговоров в 1939 году о государственном перевороте в Афганистане, закончившихся безрезультатно.
Вопрос: С кем из немцев и какие переговоры вели вы в 1939 году?
Ответ: В 1939 году, после захвата Германией Польши и заключения договора с Советским Союзом, меня по телефону пригласил к себе в германское Министерство иностранных дел фон ХИНТИГ.
[117]
Вопрос: Кто такой фон ХИНТИГ?
Ответ: Фон ХИНТИГ в то время возглавлял восточный отдел Министерства иностранных дел, вместо уехавшего послом в Бразилию ПРУФЕРА. С фон ХИНТИГОМ я познакомился впервые во время своего первого приезда в 1921 году в Германию с афганской миссией. В течение месяца он тогда сопровождал нас как представитель Министерства иностранных дел, и мы сблизились с ним. Вторично мне пришлось встретиться с ним во время приезда вместе с АМАНУЛЛОЙ-ХАНОМ в Германию в 1928 году, когда он опять около 2 недель сопровождал нас в поездках по стране. Затем после долгого перерыва мы вновь, как старые знакомые, встретились с фон ХИНТИГОМ в 1937 году, после назначения его на должность начальника восточного отдела Министерства иностранных дел. К тому же ПРУФЕР перед своим отъездом в Бразилию дал ему хорошую рекомендацию обо мне и просил оказывать в нужных случаях помощь. В результате этого мы быстро подружились с фон ХИНТИГОМ семьями, часто бывали друг у друга, ездили вместе на охоту и проводили вместе свободное время.
Вопрос: Продолжайте свои показания о деловых переговорах с фон ХИНТИГОМ в 1939 году.
Ответ: Пригласив меня к себе в 1939 году, фон ХИНТИГ поставил передо мной вопрос о том, смогу ли я взять на себя инициативу по подготовке восстания в Афганистане для свержения господствующей там династии НАДИР-ШАХА и возвращения в Кабул бывшего короля АМАНУЛЛЫ-ХАНА, при условии, если Германия окажет мне всю необходимую помощь вооружением и военными инструкторами.
Вопрос: Уточните, почему фон ХИНТИГ сделал такое предложение вам, и не исходила ли его инициатива от вас?
Ответ: Постановка этого вопроса исходила целиком от фон ХИНТИГА, без всякой инициативы с моей стороны и была даже неожиданной для меня.
Выдвигая передо мной такое предложение, фон ХИНТИГ безусловно действовал от имени германских правительственных кругов, стремившихся путем переворота укрепить свое влияние в Афганистане.
Вопрос: И для этой цели они избрали вас, как своего человека?
Ответ: Я не был сторонником фашистского строя и не имел никакого касательства к германским правительственным или другим органам, хотя и вынужден был проживать в Германии из-за запрещения вывезти свое имущество. В этом смысле я не был для немцев своим человеком, но для осуществления своих планов у них не было другой, более известной и авторитетной в Афганистане фигуры, почему они и пригласили меня. Таково мое личное мнение, так как фон ХИНТИГ со мной на эту тему не говорил, и для меня осталось неизвестным, по чьим непосредственно указаниям он действовал. Во всяком случае, фон ХИНТИГУ были хорошо известны моя прошлая деятельность и враждебное отношение к существующему в Афганистане режиму династии НАДИР-ШАХА, что давало ему основание рассчитывать на привлечение меня к этому делу.
Вопрос: Как вы отнеслись к предложению фон ХИНТИГА?
Ответ: Предложение фон ХИНТИГА соответствовало моим давним желаниям, и поэтому я положительно отнесся к нему, но тут же заявил, что смогу приняться за это дело только с согласия и при помощи со стороны Советского Союза. Фон ХИНТИГ ответил мне, что этот переворот мыслится германским правительством произвести в контакте с Советским правительством. После этого я высказал свои соображения, что восстание может быть успешным только в том случае, если предварительно удастся организовать в Советском Союзе несколько частей из числа проживающих в Средней Азии афганцев, хорошо вооружить и подготовить их, а затем проникнуть с ними через афганскую границу и захватить гор. Мазари-Шариф. Одновременно с этим следует поднять при помощи своих людей, проживающих в Афганистане, восстание племен в других провинциях страны и потом захватить Кабул.
Вопрос: Кого из своих людей в Афганистане вы имели в виду привлечь для участия в восстании?
Ответ: Фон ХИНТИГ спросил меня об этом, и я назвал ему несколько преданных мне руководителей племен моманд, среди которых я, а в прошлом мой отец и братья пользовались большим авторитетом и доверием. По первому зову эти племена во главе со своими руководителями в любой момент поднялись бы за мной против ЗАХИР-ШАХА и его войск. Я полагал, что в дальнейшем, наряду с подготовкой захвата Мазари-Шарифа со стороны афгано-советской границы, с этими руководителями должна быть установлена связь и обусловлено время начала восстания племен внутри страны.
