Особенно устойчивые линии связи через афганскую территорию с СССР были у партии «Гадр», а затем у коммунистической группы «Кирти» в Пенджабе. Именно к ней и обратился за помощью С.Ч. Бос. В апреле 1940 г. в Бомбее, по сведениям британской разведки, он попросил представителя «Кирти» Рам Сингха Датта помочь ему тайно уехать в Москву, чтобы «просить Сталина приказать Красной Армии вторгнуться в Индию»
{680}. Эта затея показалась Рам Сингху настолько фантастичной, что он даже не сообщил о ней своим товарищам. Впервые он рассказал им о зондаже Боса в Бомбее лишь в июне 1940 г., когда руководство «Кирти» обсуждало практические вопросы отправки своих делегатов и Боса в Москву.
Для установления контактов с посольством СССР в Кабуле «Кирти» направила Рам Кишана, который еще в 1930 г. согласовал с советским военным атташе маршрут переброски индийских коммунистов через Афганистан
{681}. В начале июля 1940 г. он под именем Заман-хана прибыл в афганскую столицу. Однако ему долгое время не удавалось выполнить своего задания. В советском посольстве с подозрением отнеслись к связному «Кирти», так как между этой группой и Коминтерном сложились плохие отношения. Однако руководство III Интернационала выразило заинтересованность в приезде этого индийца в Москву, и посол К. Михайлов получил указания содействовать отправке посланца из Индии и его материалов в СССР
{682}.
Не зная, что Рам Кишана скоро отправят в Москву, в Кабул прибыл бывший секретарь пенджабского комитета Коммунистической партии Индии (КПИ) Ачар Сингх, который также намеревался уехать в СССР. Его переброску через границу организовал опытный гадаровец Аббас-хан, который обеспечивал для «Кирти» «линию связи» в Афганистан. Раньше он был шофером и перевозил грузы из Пешавара в Кабул, а затем стал хозяином лавки, которая использовалась индийскими коммунистами как конспиративная квартира.
Люди Аббас-хана успешно, как и Рам Кишана, доставили Ачар Сингха в Афганистан. По воспоминаниям Ачар Сигха, его из Пешавара вывезли на грузовике, а затем, не доезжая английских пограничных постов в Хайбаре, высадили с пуштуном-проводником. Сменив еще двух проводников из местных племен, посланец «Кирти» пешком достиг г. Дакки (Афганистан).
Описывая коминтерновскому представителю И. Козлову этот отрезок своего рискованного путешествия в Кабул, Ачар Сингх дал следующую характеристику горцам Хайбарского прохода: «Патаны, главным образом разбойники, грабители, контрабандисты. Имеют винтовки. Носят их открыто. Англичане не могут их разоружить до сих пор. Дома патанов построены в горах наподобие маленьких крепостей с бойницами, наблюдательными пунктами […] Друг про друга не доносят англичанам, хотя бы видели у соседа кого-либо постороннего для переброски за кордон. Среди них существует своеобразная племенная солидарность, [так как] все зарабатывают этим. Если бы я пошел один без знакомства с местным жителем, я был бы убит или ограблен»
{683}.
В конце августа 1940 г. Ачар Сингх встретился с Рам Кишаном в Кабуле. Из-за незнания пушту он выдавал себя за глухонемого брата Рам Кишана. Последнему удалось все же передать в советское посольство в Кабуле бумаги «Кирти». Однако добираться до советско-афганской границы они должны были сами — без содействия дипломатической миссии в Афганистане.
Меняя транспорт и легенды, индийские коммунисты 13 сентября смогли выйти к условленному «окну» на границе с СССР. К этому времени Рам Кишан был тяжело болен: обострилась болезнь сердца. Поэтому во время переправы через реку он утонул. Ачар Сингх смог с трудом доплыть до берега и сообщил советским пограничникам, что его товарищ утонул. Несколько часов поисков Рам Кишана ничего не дали: его тело унесло бурным течением в главное русло реки.
18 сентября 1940 г., получив известие о прибытии Ачар Сингха, секретарь ИККИ Д. Мануильский приказал сотруднику Восточного сектора отдела кадров Коминтерна И. Козлову срочно отбыть в Таджикистан. 27 сентября, после бесед с индийцем он вернулся в Москву
{684}. Через неделю Козлов вернулся за Ачар Сингхом в Сталинабад и увез его в советскую столицу. Вскоре посланец «Кирти» уже работал референтом по Индии в Восточном секторе ИККИ.
Ради исторической объективности следует отметить, что приезд Ачар Сингха в СССР в первую очередь был вызван необходимостью урегулировать отношения «Кирти» с Коминтерном и ускорить ее объединение с КПИ. Вопрос о прибытии С.Ч. Боса в СССР стоял для индийских коммунистов на втором плане. Но руководство «Кирти» намеревалось продолжить и политически выгодное сотрудничество с бывшим президентом ИНК. В связи с этим Ачар Сингх детально информировал Коминтерн о желании С.Ч. Боса бежать из Индии для встречи с И. Сталиным. В ответ И. Козлов заявил индийцу, что приезд Боса в Советский Союз «может привести к нежелательным для советского правительства международным осложнениям»
{685}. Одним словом, в Кремле были категорически против «визита» видного индийского политика.
Обстановка на южных границах СССР 1940–1941 гг. была тревожной. Британское правительство, поддавшись на германскую дезинформацию, опасалось мифического вторжения Красной Армии в Индию. В этих условиях официальный Лондон расценил бы сотрудничество СССР с С.Ч. Босом как враждебный вызов.
При таких неблагоприятных обстоятельствах С.Ч. Бос все же решил бежать из Индии. Скрывшись из Калькутты, он 19 января 1941 г. прибыл в Пешавар. Здесь он явился к Аббас-хану, предоставившему ему укрытие и организовавшему переход через индо-афганскую границу
{686}. Для этого был использован традиционный способ, с помощью которого ранее удалось уехать в Афганистан Рам Кишану и Ачар Сингху.
На случай усиленного режима охраны индо-афганской границы (а именно так было при бегстве С.Ч. Боса) грузовик с нужным человеком сопровождал помощник Аббас— хана Бхагат Рам Тальвар, который имел родственников и знакомых среди горцев Хайбара и Читрала. Чтобы избежать новой проверки документов, Бхагат Рам и его спутник высадились в полосе «независимых» пуштунских племен, где их ожидали проводники афридии. С их помощью Бос и Бхагат Рам горными тропами перешли границу и на третий день пути вышли к кабульской дороге. 1 февраля 1941 г. Бос и сопровождающий прибыли в Кабул.
Его пребывание в афганской столице довольно подробно описано в мемуарах Бхагат Рама и Уттам Чанда, в доме которого жил С.Ч. Бос. Однако российские и британские архивные материалы значительно дополняют их воспоминания.
Оказавшись в Кабуле, Бхагат Рам натолкнулся на категорический отказ советского посольства иметь какие-либо контакты с ним и С.Ч. Босом. Такое поведение полпреда К. Михайлова было закономерно, так как ему, вероятнее всего, было строжайше запрещено НКИД вступать с экс— президентом ИНК в контакт. Описанный Тальваром драматический эпизод, когда он безуспешно пытался убедить главу дипломатической миссии СССР встретиться с С.Ч. Босом, стоявшим недалеко от посольской машины, только подчеркивает этот факт.
