Надо было также найти союзников среди низших слоев мелкой городской буржуазии. Но недостаток материала по этой социальной категории сильно выделяется на фоне данных, которые имеются по союзникам среди крестьянства и национальных меньшинств. Это свидетельствует о том, что Коминтерн рассматривал революционное движение как борьбу под руководством коммунистов промышленного пролетариата, осуществляющего гегемонию над массовым крестьянским движением (термин, не получивший в материалах Коминтерна конкретизации), и при поддержке национальных меньшинств.
На основании очень скудных материалов, имеющихся в нашем распоряжении, нельзя сделать никаких важных выводов по поводу нейтрализации специфических социальных групп в обществе со средним уровнем развития капитализма.
В колониальных, полуколониальных и зависимых странах. Поскольку, как мы уже видели, отличительными особенностями этих обществ, по мнению Коминтерна, было их подчинение иностранному империалистическому контролю и вытекающее отсюда отсутствие подлинного национального суверенитета, преобладание феодальной, докапиталистической экономики, прежде всего аграрной, в рамках которой, однако, уже началось элементарное развитие капитализма, а также преобладающее большинство крестьянского населения, вместе с небольшой по численностью буржуазией и пролетариатом, Коминтерн считал, что для этих стран на повестке дня стояла «буржуазно-демократическая» революция под контролем коммунистов.
Первый важный вопрос, на который будет дан ответ, – это вопрос о лидерстве в революционном движении в этих странах. Исторически движущая сила таких революционных движений, вовлеченных в борьбу за национальную независимость, состояла в значительной степени из образованных городских средних классов, то есть национальной буржуазии. Интеллигенция и торговцы и, в некоторых случаях, военные выступали лидерами таких появляющихся национальных антиколониальных движений во второй половине XIX и в начале XX столетия, например: партия ВАФД в Египте, Индийский национальный конгресс и «Сарекат ислам» в Голландской Ост-Индии134. Коминтерн признал, что в годы после Первой мировой войны поднялась волна национальных выступлений в Египте, Индии, Турции, Голландской Ост-Индии и в других местах под руководством буржуазии. Роль пролетариата пока что сводилась к поддержке буржуазии135. Но к 1928 году Коминтерн пришел к выводу о том, что национальная буржуазия неизбежно должна рано или поздно перейти в контрреволюционный лагерь, не завершив задач «буржуазно-демократической» революции (включая раздел больших наделов земли и распределение их среди крестьян), и что коммунистическая партия при поддержке пролетариата должна выступить лидером революции и осуществить гегемонию над группой союзников, главными среди которых должны были стать крестьянские массы, которым коммунистическая партия обещала бы раздел земель136.
Эти выводы по большей части стали результатом провала в Китае в 1927 году сотрудничества между коммунистами и партией Гоминьдан. Китайская революция вновь была в центре внимания на девятом пленуме в начале 1928 года, и при ее обсуждении докладчиками на VI конгрессе Коминтерна ситуация выглядела угрожающей. Действия Чан Кайши, положившего конец сотрудничеству с коммунистами, начавшемуся в 1923 году, вызвали самые серьезные сомнения по поводу всей теории сотрудничества между национальной буржуазией и возглавляемыми коммунистами силами в любых зависимых и колониальных странах.
VI конгресс предположил, что «буржуазно-демократические» движения в этих странах пройдут два этапа перед тем, как коммунисты захватят власть. Первый этап: гегемония буржуазии и пролетариат, играющий зависимую роль, и второй, поздний, высший этап под руководством коммунистов и гегемонией пролетариата, с буржуазией, перешедшей в лагерь контрреволюции137. Скорость перехода от одного этапа к другому зависела от роста численности коммунистической партии и революционного опыта рабочего класса и крестьянства, а также насколько большой процент рабочего класса и крестьянства был охвачен организациями, находящимися под контролем партии138. Куусинен считал, что китайская революция достигла к 1928 году наивысшей стадии, а Кантонское восстание (Гуанчжоуское восстание. – Примеч. пер.), происшедшее в декабре 1927 года, является примером независимого коммунистического руководства, в то время как, по мнению Куусинена, индийская революция находилась все еще на первом этапе139. Йенбайское восстание в феврале 1930 года в Индокитае изображалось как последнее революционное выступление в этой колонии, которое возглавлялось буржуазными националистами, в связи с тем что они пошли на примирение с французским империализмом, уступив тем самым коммунистам руководство движением140.
Расстановку сил в колониальных, полуколониальных и зависимых странах можно охарактеризовать следующими терминами: антиреволюционные, колеблющиеся и революционные элементы141. Антиреволюционные силы в литературе Коминтерна именовались как «феодальные империалистические» и включали власть иностранных империалистов, местных феодалов и крупных землевладельцев и в большинстве этих стран ту часть местного среднего класса, известную как компрадоры. Компрадоры, в значительной степени занятые в коммерции и в торговле, экономически зависели от империалистов. Колеблющиеся элементы, состоявшие из остатков местной буржуазии, обычно называемой «национально-реформистской» буржуазией, которые экономически были связаны с промышленностью, а не с коммерцией и торговлей, характеризовались как «оппортунистические, склонные к большим колебаниям и колеблющиеся между империализмом и революцией»142. Этот класс, как предупреждал Коминтерн, неизбежно бросит революцию и капитулирует перед империалистами. Однако их нерешительная оппозиция империалистам могла бы некоторое время быть использована и коммунистическими партиями143. Мелкая буржуазия и мелкобуржуазная интеллигенция расценивались, особенно это касается самых низших слоев этой прослойки, как возможные союзники коммунистической партии и пролетариата при захвате власти.
Революционные силы должны были находиться под гегемонией пролетариата, руководимого коммунистами. Термины «большинство пролетариата» или «решающие слои» используются здесь в таком же туманном значении, как и ранее, что было отмечено нами ранее при обсуждении стран с высоким уровнем развития капитализма. В крестьянстве пролетариат должен был иметь своего самого важного союзника144. В тезисах по колониальному вопросу указывается на возможность того, «что в первый период борьбы крестьянства против землевладельцев пролетариат может повести за собой все крестьянство. Но в ходе дальнейшей борьбы некоторые верхние слои крестьянства могут переметнуться в контрреволюционный лагерь»145. Ясно, что Коминтерн ожидал, что подавляющая масса крестьянства поддержит пролетариат и партию на начальном этапе захвата власти коммунистами. Самым важным союзником пролетариата, поддерживающим коммунистическую партию, называлось крестьянство.
Обсудив теорию Коминтерна о предпосылках захвата власти коммунистами в каждом типе стран, мы можем обратиться к анализу взглядов Коминтерна относительно того, как коммунистические партии наилучшим образом могут достигнуть этих предпосылок и приблизить их.
ПРИМЕЧАНИЯ К ГЛАВЕ 4
1 См. интересные дебаты об особенностях революции в зависимых регионах, представленных на страницах «Коммунистического интернационала» в 1935 году: Миро В. Борьба за создание внутренних советских районов в полуколониальных странах // КИ. 1935. 1 января. С. 38 – 45; и Ли. К вопросу об условиях создания внутренних советских районов в полуколониальных странах (ответ т. В. Миро) // КИ. 1935. 10 января. С. 40 – 51.
