– Очень нужен... Очень! Пусть выходит. Я сразу его подберу и по дороге проинструктирую.
Доктор вздыхает, убирает трубку и поворачивается к Дым Дымычу:
– Тебя, старик, собирается повязать «Альфа»...
– Давно пора, да у них руки коротки... – Дым Дымыч вносит в блокнот новую запись.
– Я серьёзно. Выходи на улицу, Тобако тебя «сдаст»...
– По какому поводу?
– Он по дороге всё объяснит.
Дым Дымыч вздыхает обречённо:
– Передачу передавать будешь, не забудь про пару пакетиков с кофе... Чёрный... – Он поднимается из-за стола и убирает в карман авторучку. Блокнот отодвигает в сторону. Им категорически запрещено выносить из кабинета, не то что из управления, какие-либо бумаги с записями. Если записи необходимы для анализа, их можно делать в специальном прошитом и опечатанном блокноте. Блокнот этот после использования сдаётся на уничтожение. Открывается страница, вырывается и уничтожается, а на оставшемся корешке ставится отметка за двумя подписями. Режим секретности в отношении работы с посторонними, а особенно с представителями международной организации, соблюдается. Хотя какие-то льготы даёт то, что нынешние посторонние – бывшие сотрудники российских спецслужб. – Ладно. Если это срочно, пойду сдаваться... Посмотри мои записи. Я заметил одну характерную обобщающую деталь, но нужна консультация специалиста. Предложенная голландцами система точечного наведения ракеты подходит только к определённому типу из общего количества ракет с радиусом действия, насколько я понимаю, до трёхсот километров. Все ракеты именно этого типа базируются в двух регионах. На юге и на севере европейской части, вдоль побережья Чёрного и Балтийского морей. На постоянном боевом дежурстве. К другим ракетам с тем же радиусом действия приборы не подходят, как не подходят к ракетам, установленным на кораблях ВМФ. Понимаешь, ракеты вроде бы одинаковые, но принцип взаимодействия с системой наведения чуть-чуть разный. У меня создаётся впечатление, что эти дельцы знали заранее, что делали. И делали ли они? Вот в чём вопрос... Не исключено, что они просто чуть-чуть изменили существующую систему. То есть они уже имели информацию о действующих системах. Но это дело ФСБ, а у нас другая задача. Если консультант скажет, что небольшая переделка прибора может обеспечить взаимодействие с другими ракетами, я соглашусь с тем, что мы определили сферу интересов нашей троицы. Более того, мы определяем две возможные области проведения террористического акта, если таковой в самом деле готовится...
– Ты всерьёз думаешь, что «Green light» решила повысить российскую обороноспособность?
Сохатый не обращает внимания на вопрос.
– Ещё один момент... Он вскользь в голове пробежал... Но – интересно... Контроль за приграничными водами в Чёрном и Балтийском морях... Понимаешь?
– Пока не очень...
– Запроси и Астахова и ГРУ по поводу интереса к подводным пловцам... Вероятно, интерес должен идти со стороны президентской охраны. Я не в курсе относительно «Альфы», но у нас были классные ребята. Подготовка по уровню превосходила американских «морских котиков» на голову. Мне рассказывали парни, что был какой-то эксцесс в водах Анголы, где наши показали свой уровень. Правда, это было ещё в советские времена. Сейчас многое изменилось. Узнай. Это возможная зацепка.
– Зачем? Я так и не понимаю.
– Если такой интерес есть, значит, встреча «большой восьмёрки» планируется на каком-то корабле. И мобилизуют всех пловцов на охрану. Перед этим, естественно, проведут какие-то смотровые учения.
– Резонно. Я попробую узнать. Меня на сколько лет загребут?
– Тобако обещал на сутки.
– Тогда до встречи.
Сохатый пожимает доктору руку и выходит. Серьёзный, словно в самом деле идёт на жертву ради общего дела, хотя прекрасно понимает, что до такой степени «подстава» никогда не доходит.
* * *
Доктор ещё долго сидит над документами. Он уже всё прочитал, но раздумывает. Не обладая такими же способностями к анализу, как Басаргин, он не может сразу ухватить нить, но склонен согласиться с Сохатым, что целенаправленный интерес к определённым точкам дислокации ракет прослеживается. Думать Доктору мешает стул. Он и так выбрал для себя самый крепкий в кабинете, но и он слишком сильно скрипит под его весом и постоянно грозит развалиться. Под угрозой падения думается плохо. Доктор собирает бумаги. Он записей в блокнот не делал, хотя и ему был выделен блокнот точно такой же, как Дым Дымычу. Чистый блокнот ложится на стопку, всё вместе укладывается в папку, туда же добавляется блокнот Сохатого. Доктор набирает четырёхзначный номер внутреннего телефона.
– Товарищ полковник, мы закончили.
– Ваш коллега ушёл раньше...
– Да, его срочно отозвали...
– Я иду...
На то, чтобы перейти неширокий коридор, полковнику Астраханцеву требуется около двух минут. Доктору уже надоедает даже за стекло смотреть на стандартные и очень похожие одно на другое окна внутреннего дворика, когда дверь всё же открывается.
– И какие вы сделали выводы, если не секрет? – интересуется полковник. Голос сладчайший. Доктор обычно таким голосам не верит.
– Выводы нам делать пока рано. Я думаю, мы продолжим с вами сотрудничество более тесное и тогда сможем поделиться информацией. Пока же я хотел бы получить те документы, что вы мне обещали...
– У дежурного. Там всё подготовлено – полные контакты каждого из троицы. Кстати, контакты не всегда деловые. Есть встречи с откровенными уголовными элементами. Но, касательно вашего вопроса, с майором милиции Шерстобитовым ни один из них встреч не имел. Но все трое встречались с младшим сержантом милиции, чей портрет вы нам любезно предоставили. Наши сотрудники опознали его. Кстати, эти документы не секретные. Гриф «для служебного пользования». Поэтому вам придётся расписаться в получении.
– Проверьте по описи эти документы, – Доктор кладёт большую ладонь на папку, – кажется, я ничего в карман не положил. Мой напарник пользовался блокнотом. Я не пользовался.
Полковник начинает тщательную проверку. Доктор молча наблюдает за долгим процессом и с трудом сдерживает вздохи, зная, что они у него напоминают львиный рык.
* * *
Пулату так понравилось кресло, в которое он уселся сразу, едва появившись в офисе, что он его не покидает. Даже слегка задремал там же, не зная, чем себя занять. Разбудил его телефонный звонок. Трубку взял Басаргин, работающий с документами, только что полученными из Интерпола через ноутбук Доктора.
И привычно включил спикерфон, чтобы Пулату было слышно разговор – система, заведённая с первых дней, чтобы не повторять новости для всех, если есть возможность озвучить их сразу.
– Это Ракчеев, – слышится приглушённый торопливый голос. – Александр Игоревич, у меня беда...
– Что случилось?
– За мной «хвост» увязался... Я как раз ходил по вашему делу в одну контору, расспрашивал, а как вышел, за мной двое пошли... Я сразу их вычислил... Идут в стороне... С кем-то созваниваются... А потом мне показалось, что ещё двое... И машина... Я заметил... Остановилась в точке, где две пары и я должны были сойтись... Я от греха в казино «Вулкан» зашёл... Там зал игровых автоматов работает... За двадцать шагов от них... Отсюда звоню... Что делать? Вы приедете?
