– Я не приеду. Сейчас приедет человек, который сможет вам помочь. Не выходите из библиотеки... даже через служебный ход... Где вы находитесь?
Ракчеев называет адрес.
– Ждите. Наш человек вас узнает...
– Только быстрее, у меня денег мало... Скоро всё уже проиграю... А просто так стоять – тоже внимание привлекать... Быстрее...
– Ждите...
Басаргин одной рукой отключает телефон, второй уже достаёт из коробки мини-диск и вставляет в ноутбук. Запускает картотеку и открывает нужный файл. Пулат с креслом расстаётся без проблем и уже стоит за спиной Александра. Ему самому надоело отдыхать. Вместе рассматривают цветную фотографию.
– Вот этот человек – наш стукач. Из самых активных. Природный. Любит всё вынюхивать и докладывать. Сейчас таких мало осталось. Беречь надо... На снимке не всё видно... Высокий, худой... На правой кисти руки сильный ожог... Старый, но шрам заметный. Учти, снимку около трёх лет... Его зовут Анатолий. Анатолий Ракчеев. Адрес запомнил?
– Запомнил. Я знаю, где это. Как-то заглядывал.
– Возьми мою машину... – Басаргин протягивает ключи. – Бланков доверенности нет, но... Господь поможет... В крайнем случае, менты остановят, пусть звонят мне. Я сумею договориться.
3
Кордебалет с двумя десантниками выходит навстречу отряду Разина, как только сам отряд приближается настолько, что его становится не видно из-за склона горы. Сам склон в этом месте похож на неровный хребет динозавра, и даже каменистый хвост тянется далеко в долину. Полковник Согрин дожидается момента, когда майор окажется на самом повороте склона, где он видим одновременно двум отрядам. Кордебалет сначала машет рукой кому-то впереди, потом оборачивается и делает знак ладонью – всё в порядке, его заметили. Тут же видно, как он прикладывает ко рту микрофон и что-то говорит через «подснежник». Но, должно быть, вплотную подошедшая пурга создаёт в эфире такие помехи, что даже при прямой видимости Согрин слышит только треск. Слов разобрать невозможно. И просто даёт знак рукой. Продолжай движение... Ещё минута, и майор скрывается за поворотом склона.
– Пора и нам... – вместо полковника мягко даёт команду майор Сохно и убирает нож, который до этого долго и с любовью точил. – Сначала к раненым заглянем?
– Сначала заглянем... – соглашается Игорь Алексеевич.
Десантники тоже встали, готовы к движению, только радист укладывает рацию в ранец, чтобы пристроить за спину. Сохно помогает младшему сержанту. Идут быстро, словно убегают от синих снеговых туч, несущих пургу. До устья пещеры добираются за пять минут. И только там Согрин останавливается и осматривает горизонт, закрытый тучами.
– Успеют? – спрашивает Сохно.
– Должны, – прикидывает полковник. – Не маленькие, знают, что такое пурга в горах. Поторопятся...
Знакомые горизонты пещеры сейчас, после рассматривания тяжёлых непогожих зимних туч, кажутся совсем не такими тёмными, какими казались в первые часы пребывания под землёй, когда обследование пещер только ещё начиналось. Впечатление складывается такое, что достаточно одного фонарика на всю группу, чтобы всем осветить путь. Полковник так и командует – батареи могут ещё сгодиться, а их запас ограничен. Светит только майор Сохно. Другие фонари выключаются.
Сохно держит фонарь не перед собой, а чуть в стороне – рука под углом в сорок пять градусов. Так идти неудобно, рука быстро устаёт, и он перебрасывает фонарь в другую руку. Через некоторое время новая смена. Но, когда знаешь, что в пещере находятся боевики, это уже вынужденная предосторожность. Стрелять из темноты будут с расчетом, что человек стоит позади луча. Потому каждый раз, когда майор фонарь перебрасывает, Согрин и десантники перестраиваются к другой стене, чтобы не стоять прямо позади света и не подставить себя под случайный выстрел.
До тупика с ранеными добрались без проблем и без ненужных и опасных встреч. Там в их отсутствие тоже проблем не возникало. Раненые спят после уколов.
– Только жутковато стало, когда взрывы грохнули... – признался один из десантников. – В темноте многое померещиться может... Сидишь и думаешь, что выход завалило, что навсегда здесь останемся...
– Если завалит, откопаем... – криво ухмыляется Сохно.
– Здесь порода крепкая... Обвалов не предвидится, – успокаивает десантника полковник.
И словно в ответ на его слова один за другим слышатся три взрыва. В пещерах звук разносятся не так, как снаружи – долго стоит гул, разносимый эхом по самым дальним рукавам. С потолка падают мелкие камешки.
– Вот так... Сержант, твои мины работают... – подталкивает полковник в бок сержанта Волкова.
Тут же раздаётся четвёртый взрыв.
– Вот там-то потолок точно обвалится, – сообщает сержант. Я проверял, там трещина на трещине. Чем ближе к выходу, тем больше трещин. Мы даже мины так ставили, чтобы сотрясение увеличить...
– Здесь недалеко... – сообщает Сохно. – Я схожу посмотрю?
– Возьми с собой кого-нибудь... – предлагает, а не приказывает полковник. – Волков...
Сержант поправляет автомат, готовый шагнуть вслед за майором.
– Не надо. Одному мне сподручнее... – Сохно ставит фонарь на землю, оглядывает остающихся своим обычным слегка насмешливым взглядом и уходит.
Волков поджимает губы. Согрин видит это и, чтобы смягчить его обиду, говорит как бы между прочим:
– Майор привык в одиночку воевать. В этом деле он в самом деле мастер. После первой чеченской остался на границе. В одиночку пленных и похищенных выручал. Один против Чечни воевал. И не могли с ним справиться.
– Как же... – спрашивает десантник из остававшихся с ранеными. – Без фонаря-то... Там же темень.
– Он уже ходил этим путём. На ощупь помнит.
Все садятся на землю, привалившись к холодным стенам. Полковник выбирает себе камень. Молча ждут возвращения майора. Сохно появляется минут через десять. Вернее, появляется не он, а луч фонаря, заставивший десантников поднять автоматы.
– Не стрелять! Свои! – говорит Сохно из-за поворота коридора.
И только после этого выходит сам.
– Что? – спрашивает полковник.
– Двое осталось. Оставалось... Один в голень ранен, идти не мог – второй сам его добил. А я второго... Чтоб его совесть не мучила.
– Теперь дело за Разиным... Уже должен войти.
– И нам пора бы...
* * *
– Я «Волга»! «Рапсодия»! Как слышишь?
В ответ только эфирный треск.
– «Волга», я «Кречет»! Не слышит... Но он здесь побывал...
Майор Паутов, как всегда, идёт впереди. А кому же ещё идти, как не ему, ведь группа майора оснащена приборами ночного видения. Он уже нашёл две мины, установленные отступающим в глубь не слишком широкого хода Азизом. Но маскировка откровенно плохая... Чем здесь мины замаскировать? Только камнями. И не пробьёшь быстро углубление в каменном полу. Нет времени. Просто так камни горкой не складываются. Если сложены, значит, кому-то это было надо. Кому надо? Азизу... Маскирует мины. Правда, до каждой мины несколько точно таких же горок из камней выложил. Чтобы проверили и убедились, что горки безопасны. И не обратили внимание на очередную. А она-то и опасна. Но Паутов на такие вещи не покупается. Миноискатель легко определяет наличие металла. А наивные уловки Азиза только подтверждают, что Согрин определил верный путь, которым последует джамаат полевого командира. Карта, доставленная майором Афанасьевым, даёт чёткое направление.
