– Их допустили на полигон? – поинтересовался Басаргин. – Странно, по моим данным, все они находятся в Москве. По крайней мере трубки их сотовых телефонов – точно здесь...
Он даже посмотрел на монитор ноутбука, чтобы убедиться в сказанном. Три точки продолжают мерцать, две рядом, одна в стороне.
Доктор успокоил Александра:
– Нет, к счастью, они, кажется, очень хотели туда попасть, но их не пустили. Просто будут поддерживать телефонную связь, если что-то не заладится...
– Вот... – восклицает Александр. – Это, наверное, как раз и есть то, чего они добивались... Они и не собирались на испытания, они понимали, что их не пустят туда... Готов поспорить на свой пистолет, что в системе обязательно что-то не заладится... Им только и нужен номер телефона командных пунктов, откуда им будут звонить...
– Не понял... – говорит Тобако.
– Я понял, – соглашается Доктор. – Это вариант...
– Что ты понял?
Александр объясняет:
– Телефоны командного пункта задействованы в компьютерной сети. Скорее всего, когда позвонят с одного телефона, будет разыграна сцена с плохой слышимостью. Попросят позвонить с другого аппарата. Это будет дублирование. Чтобы определить дополнительный номер. И на одном, и на другом полигоне произойдёт та же самая процедура. Без этого они не в состоянии осуществить свои планы.
– Ну и что? – не понимает и Пулат. – Что это им даст?
– Компьютерщики... – сообразил уже и Ангел. – Они похитили компьютерщиков, чтобы использовать их в качестве хакеров. С их помощью желают по своему усмотрению входить в сеть ракетных войск.
– Пусть так... – соглашается Пулат. – Однако я при всём старании не вижу связи между возможностью войти в сеть и совещанием «большой восьмёрки». Не смогут же они в самом деле инициировать ракетную атаку места, где будет проходить встреча. Для этого мало одного желания... Даже если они сумеют каким-то образом установить в этом месте систему наведения.
– Здесь есть какая-то неувязка, – соглашается Басаргин. – Стоит подумать...
– Стоит подумать! – решительно говорит Доктор. – И над другим стоит подумать...
Звонок в дверь не даёт ему закончить. Александра выходит открывать и возвращается с Дым Дымычем.
– Быстро нынче работает правосудие... – улыбается Ангел. – Отпускают, не успев дать срок...
– Теперь так, – Сохатый кивает. – Даже взятку дать не успел...
– И что там? – Тобако уступает Дым Дымычу стул, чтобы не идти за дополнительным в квартиру. Сам садится на подоконник.
Сохатый садится и забрасывает ногу на ногу. Как человек деловой начинает рассказывать без артистических пауз и красноречивого оглядывания аудитории.
– Там всё ясно... Майор – обыкновенный бандит... Он сейчас пишет показания... Мои вопросы были первыми, и он старательно на них ответил, а потом согласился отвечать на все остальные вопросы, лишь бы меня перевели в другую камеру. Ему мягко пригрозили, что если будет финтить, то меня вернут... Пусть боится... Ему надо сбрасывать лишние килограммы...
– Кстати, – перебивает Доктор, – перед твоим приходом я предлагал подумать как раз над тем, почему эти менты к нам привязались... Вроде бы серьёзные люди, почти не хулиганим...
– Оплата труда... Это решает всё... Чеченцы им хорошо платили за «крышу»...
– Я понимаю, что такие люди, как Шерстобитов, бесплатно работать не будут. Тем не менее почему именно менты...
Басаргин совершает очередную прогулку по кабинету.
– Я думаю, дело простое... – останавливается он перед Доктором. – Они предполагали, что за ними будут следить. Эта слежка, кстати, не слишком и мешала им, если не была организована специально. Я, кстати, уже говорил, что «поймал» в компьютере спящего Троянского коня... Эти парни знают о нашем существовании. И желали контролировать все наши действия. Возможно, намеревались гнать дезинформацию, чтобы сбить с правильного пути поиска. Обострение ситуации неизбежно должно привести к возникновению интенсивной переписки с Лионом. Эту переписку они и хотели контролировать, чтобы себя обезопасить. Обострение ситуации решено было доверить не традиционным чеченцам, за которыми и без того существует пригляд, а русским бандитам, чтобы не отождествлять себя в какими-то действиями в Чечне. А там сейчас идут важные действия. Я недавно опять звонил Мочилову. С группами спецназа нет связи. В горах сильнейшая пурга. И неизвестно, как там обстоят дела. Пурга, кстати, может помешать осуществлению планов...
– Пурга одинаково может помешать и нашим и ихним... – говорит Ангел.
– Это так, – соглашается Басаргин. – Не будем торопиться, дождёмся результатов.
– А то, над чем ты собирался думать, – спрашивает Пулат, – это откладывается? Или мы будем думать каждый по отдельности...
– Пока у нас слишком мало фактов, чтобы делать выводы. Ясно одно – какая-то акция «Green light» готовится. Предположительно она будет направлена против глав государств «большой восьмёрки». Возможно, планируется использовать в акции ракетные силы России. Как использовать? Только за счёт вмешательства хакеров? Это нереально. Может быть, с помощью хакеров их попытаются нейтрализовать? Тогда должна быть задействована другая сила, против которой могут быть использованы ракетные установки. Пока это мне кажется наиболее вероятным. Но определяться и зацикливаться на чём-то одном нам ни в коем случае нельзя. Будем собирать факты и только тогда выберем направление более конкретное. Я сегодня встречаюсь с Астаховым по поводу сведения воедино всех данных. Перед этим необходимо получить от Костромина всё, что есть у него.
– Сколько у нас времени в запасе? – интересуется Ангел.
– Точная дата встречи не оглашается. Предположительно недели две у нас ещё есть...
2
Несмотря на обещание Талгата, что самое трудное уже пройдено, впереди путь оказывается ничуть не легче, чем недавно благополучно преодолённый спуск с хребта. Группа углубилась в ельник, негустой, но именно потому тоже заваленный снегом, потому что здесь ветру труднее сметать верхний слой и уносить его в низины, забивая коварные трещины, пряча их от неопытного взгляда путника, готовя для него ловушки. Наверху метёт мощно и неотступно, и нет силы, которая способна остановить пургу или хотя бы противостоять ей. Видимость несравненно хуже, и сам трудный спуск прошёл, как ни странно, незаметным и почти незамеченным благодаря тому, что Талгат вёл группу очень умело. Здесь, внизу, уже можно различить не только спину переставляющего усталые ноги того, кто впереди, но и следующего и порой, в отдельные моменты, даже ведущего. И оттого, что хорошо просматривается трудная дорога, оттого, что ожидаешь трудностей не со слепым равнодушием, как наверху, а осознанно, каждый шаг даётся труднее.
После беспамятного и безвременного состояния следования в караване Борман «включается» в сознание и понимает, что идти уже не может – так устал. Но он идёт теперь уже единственно из-за страха. Не страха смерти, он не понимает, что такое смерть, а именно страха ожидания.
