– Что ты хочешь этим сказать?
– Тебе идти в другую сторону. В любую – на выбор... Я специально пришёл, чтобы принять у тебя этих парней. И не рассчитывал на большее количество людей. Со мной было два парня, даже они должны были остаться у тебя. Но их убил Сохно... А я ушёл... У дороги стоит наша «Нива». Она возьмёт только пятерых... За ночь нам надо проехать через блок-посты, пока спецназ не наладил связь. К утру они предупредят всех, и дорогу перекроют... Ты работаешь в «автономке»... Знаешь, что это такое?
– Выживай, как можешь...
– Примерно... Ты хороший командир. Ты сумеешь выжить...
3
Две отдельные мобильные офицерские группы, слившись временно в одну, идут значительно быстрее, чем шёл Талгат со своим отрядом. Однако метод, взятый на вооружение боевиками, спецназовцы используют по-своему. Этому научила давняя практика работы в зимних горах, ещё в Афгане. Только они не делают такое примитивное крепление, какое делали боевики, – не обматываются канатом вокруг пояса. Спецназовцы крепят к поясу карабин с фиксатором для протягивающегося через него каната. Можно стравить канат в случае необходимости, можно держаться жёсткого строя. Можно вообще отстегнуть карабин и покинуть строй, что и делают они попеременно. Ведущий прокладывает тропу только десять минут, через десять минут его сменяет второй, а бывший ведущий переходит в замыкающие, чтобы продвигаться по уже протоптанной тропе и беречь силы. Да и тренированностью спецназовцы значительно превосходят боевиков. Всё это, вместе взятое, даёт им значительное преимущество во времени.
– Кроссовки... – напоминает Сохно в ухо Разину.
Иначе говорить просто невозможно. Ветер не любит человеческой болтовни, когда он разговаривает сам... И каждое слово будет унесено до того, как дойдёт до адресата.
– Что – кроссовки? – Подполковник поправляет микрофон «подснежника» под маской «ночь», которая от пурги защищает лицо очень даже неплохо.
Однако «подснежники» работать не желают. Снежная круговерть создаёт такие электромагнитные завихрения, что ни одна радиоволна не в состоянии пробиться через них даже прямым путём – через полметра.
– След в пещере оставлен кроссовками... – опять говорит Сохно в область уха, прикрытого маской.
– И что? – Разин тоже наклоняется.
– Парнишки не дойдут в кроссовках до дома. Слишком далеко... Ноги обморозят...
– Жалеть их не будут...
– А если будут?
Разин пожимает плечами.
– Они нужны Талгату... Он за ними прибыл...
– Что предлагаешь?
– Где-то должен быть привал...
– Будем смотреть... Передай по цепи...
И идут дальше. Молча, берегут дыхание. Увидеть ничего не возможно. Тем не менее все стараются присмотреться к окружающему. Через три часа Кордебалет, идущий замыкающим, трижды дергает за фиксатор каната. Общепринятый знак – требование остановки и внимания. Собираются плотно.
– Ветер... Дым в спину... – сообщает Кордебалет.
– Не показалось? – Согрин знает, что в такую пургу трудно уловить посторонний запах. И если он донесётся, то только на мгновение.
– Дважды...
– Мне тоже показалось... – говорит Парамоша.
– Назад! Возвращаемся... – решает Согрин. – Рассредоточиться...
Разин не в обиде, что полковник берёт на себя команду над его людьми. Он субординацию уважает. И разница в возрасте у них около десяти лет. Значит, и боевой опыт у Согрина посолиднее.
Цепочка офицеров растягивается по склону. Противно, что идти приходится против ветра. Глаза забивает мокрым снегом. Но каждый внимателен до предела, потому что в такую погоду противник тоже тебя не видит и может появиться в шаге от тебя. И выживет тот, кто быстрее среагирует. Осмотр идёт тщательный. Каждый камень, каждый бугор, имеющий возможность прикрыть лаз в пещеру или даже просто в какую-то яму.
Понимают, что если боевики уже ушли, то они напрасно теряют такое драгоценное сейчас время. Проходит больше получаса, когда кто-то в середине цепочки опять трижды дёргает фиксатор. Собираются спокойно, без суеты, не теряя внимания, потому что эта тревога может оказаться ложной и нельзя прозевать настоящую опасность.
Лаз в склоне горы присыпан пургой. Дым идёт оттуда.
Сохно поднимает обе руки. В каждой руке по пистолету. Показывает стволами, как указательными пальцами, – он лезет первый. И тем же стволом показывает Кордебалету на фонарь – свети... Они готовятся вместе, Кордебалет проверяет фонарь, бесполезный на поверхности, и одновременно склоняются к лазу. Замирают в узком отверстии, словно застревают. Всем понятно – рассматривают. Видно, как шевелится локоть Кордебалета. Значит, светит фонарём. И одновременно выпрямляются.
– Идём по следу... – сообщает Сохно. – Почти вплотную. Они здесь грелись... Костёр плохо затушен. Одна головёшка тлеет...
Разин берёт фонарь и сам заглядывает в лаз. Словно не верит сообщению.
– Погреться хочешь? – спрашивает Сохно. – Тогда шагай быстрее...
Разин выпрямляется. Он тоже понимает, что идут они по правильному следу, но потеряли много минут почти напрасно. Хотя, почти – это не напрасно. Убедились, что нагоняют. И есть надежда, что нагонят...
* * *
– Кончается... – говорит Сохно, теперь уже не наклоняясь к подполковнику, рядом с которым опять оказывается, а только голову повернув.
– Кто кончается? – не понимает Разин, погружённый в собственные думы.
– Не кто, а что... Пурга кончается.
Разин смотрит через плечо. В самом деле, теперь уже виден даже хвост отряда, растянувшегося на приличное расстояние – всё-таки одиннадцать человек, и дистанцию держат в три метра, чтобы охватывать взглядом большую площадь одновременно. Только полчаса назад, когда Разин уходил с места ведущего и вынужденно смотрел назад, этого хвоста видно не было.
– Связисты бы не подвели... – вздыхает подполковник. – Будет связь, дороги перекроют...
– Связи не будет, пожалуй, до утра... – предполагает майор.
– Почему?
– Пурга отступит не сразу... Стихнет, но не отступит. Ветер видишь какой затяжной... Не порывистый, я длинный... С моря поднялся, паруса надоели...
– Значит, нам до утра бегать...
– Значит, бегать... – соглашается Сохно.
В это время впереди трижды дёргают канат.
– Новости... – говорит подполковник негромко. Майор его слышит. Плечо к плечу они спешат к ведущему.
Полковник сверяется с картой. Значит, пришли к дому в долине. Туда, куда и шли. Сюда же шли боевики. Сколько у них сил?
– Погода самая подходящая для захвата... – Сохно даже улыбается. – Хоть песни пой, за стеной спать будут... Если часового не выставили...
