Если у кого-то еще есть иллюзии касательно советской статистики, рекомендую вспомнить так называемое «узбекское», или «хлопковое», дело. Это дело не только раскрывает всепроникающий характер советских приписок, но и систему тотальной коррупции, пронизавшей все этажи управления в СССР.
Прокурор О. Гайданов в своей книге мемуаров вспоминает:
«С исчерпывающей простотой и ясностью поведал мне о сложившейся системе приписок и хищений один из обвиняемых — бывший первый секретарь Коммунистического райкома партии (Ташкентская область) У. Мирзакулов:
— К началу хлопковой страды обком партии утверждает график сбора хлопка, устанавливает определенный процент ежедневного съема хлопка-сырца и сурово следит за его соблюдением. На основании обкомовского графика райком дает соответствующую разнарядку колхозам и совхозам. Там видят: или темпы нереальны, или положенного планом количества хлопка попросту не набрать. И тогда они идут с поклоном (на этот поклон с самого начала и был расчет) на хлопкозавод — за бумагой о приемке несуществующего хлопка-сырца. Конечно же, идут не с пустыми руками — с подарками и деньгами, полученными по фиктивным табелям за выполненные работы.
Далее, по его рассказу, махинации переносятся в отрасль по переработке хлопка-сырца и в легкую промышленность. Начинается усушка, утруска, угарка на заводах, и вот по железным дорогам СССР курсируют пустые вагоны (но как бы заполненные по завязку), а в пассажирских вагонах едут представители хлопкозаводов, в портфелях которых — фиктивные документы, где утверждается, что пустые вагоны доверху забиты хлопком, а для доказательства этого с ними еще и чемоданы, набитые наличностью. На ткацких, швейных предприятиях Ивановской и многих других областей России, Украины и других республик руководители фабрик и комбинатов чемодан с деньгами принимают, взамен дают документы, в которых утверждается, что вагоны получили, и не пустые, а полные. И теперь вал приписок и списаний прокатывается уже здесь. Так узбекистанская зараза расползалась по СССР.
В результате «хорошо всем» — планы партии, они же социалистические обязательства, выполнены досрочно. Райком рапортует в обком, последний — в ЦК, на всех площадях Ташкента и областных центров вывешиваются огромные транспаранты об очередной трудовой победе — сборе пяти-шести миллионов тонн хлопка. Рашидов рапортует Брежневу об очередной победе и направляет в Москву представление о присвоении званий Героев Социалистического Труда, представления к орденам. Те, кто наворовал миллионы на приписках хлопка, получают уже не мнимые, а настоящие награды и почести.
И так из года в год. И при всем при этом с 1978 и до 1983 года в республике практически не было уголовных дел о махинациях в хлопководстве. Эту отрасль фактически курировал лично сам Рашидов, и прокурорам дорога туда была закрыта.
К началу 1989 года судами было рассмотрено 790 дел этой категории, по которым, как уже сказано, значилось более 20 тысяч человек, вовлеченных в преступную деятельность…
Среди осужденных по так называемым хлопковым делам:
— 430 директоров совхозов и председателей колхозов и 1300 их заместителей и главных специалистов;
— 84 директора хлопковых заводов и 340 главных специалистов этих заводов;
— 150 работников легкой промышленности Узбекистана, РСФСР, Украины, Казахстана, Грузии и Азербайджана;
— 69 партийных, советских работников, работников МВД и прокуратуры…»
Вы можете сказать, что «хлопковое дело» — результат «позднего застоя», а вот раньше был сплошной и незапятнанный социализм без коррупции и приписок. Напомню, что в семидесятые годы было «грузинское дело» о коррупции и приписках, в котором фигурировал первый секретарь ЦК КП Грузии и кандидат в члены ЦК КПСС Мжаванадзе (которого, кстати, из правящего класса все равно не выгнали). А в шестидесятые было «таджикское дело» о тотальных приписках в республике.
Есть также мнение, будто приписки получили свое развитие только при Хрущеве и Брежневе, а при Сталине все было по-честному. Конечно, это не так. Сама плановая система предполагает перманентный обман, ибо в принципе неработоспособна.
Скажем, в 1948 году Центральное статистическое управление СССР отчиталось, что колхозная торговля в этом году превысила довоенный уровень на 22 %. Однако американский экономист Наум Ясный из Иллинойса — эксперт по истории пшеницы, специалист по экономике сельского хозяйства СССР и автор нескольких книг по советской экономике, изучив огромный массив советских статистических данных, обнаружил в них ряд серьезных фальсификаций. На самом деле для своего победного рапорта о 22-процентном росте в сельском хозяйстве ЦСУ просто задним числом пересчитало данные 1940 года в сторону уменьшения.
Аналогичный маневр советские статистики провели и с покупательной способностью советских зарплат. Они объявили, что в 1948 году в реальном размере зарплата совграждан удвоилась. Хотя фактически она даже снизилась из-за денежной реформы.
Тем не менее миф об отсутствии коррупции и низкой преступности в СССР имеет столь широкое распространение в народе, что требует отдельного разбирательства. И это нужно сделать именно сейчас, после разговора о плане, поскольку именно плановая система с неизбежностью порождает коррупцию. Неожиданный посыл, правда?
…В прошлой главе я упомянул двух беглецов-невозвращенцев — писателя Ефимова и офицера Климова. Бог любит троицу. Расскажу еще об одном. В отличие от первых двух, наш третий беглец был человеком не простым, а весьма приближенным к властным верхам. Он на эти верхи работал самым плотным образом. Через него килограммами проходили секретные документы — не военные, а гражданские, точно описывающие жизнь в СССР. Именно потому они и были секретными. Ведь простым советским людям не нужно знать, что в стране все плохо, они от этого огорчиться могут. А вот руководителям страны точная информация нужна.
Илья Земцов достиг в жизни определенных вершин. Не самых высоких, но в номенклатуру пробился. Поэтому даже когда он совершил самое ужасное преступление — решил эмигрировать из страны, строящей коммунизм, в свободный мир, его готовы были простить и даже (после обязательной порки с переводом на низшую должность) через какое-то время «амнистировать» и возвысить до прежних номенклатурных должностей. Но он все равно уехал. Тогда многие уехали, потому что открылась уникальная возможность эмиграции в Израиль.
Вырвавшись из душных объятий родины, Земцов написал книгу об истинном положении дел в СССР, которое открывалось ему с тех властных высот, до которых он добрался. А был он заведующим сектором информации ЦК компартии Азербайджана. И готовил докладные для самого Алиева — наместника Москвы в этой закавказской республике.
Когда Гейдар Алиев впервые «сел на Азербайджан», ему понадобилась собственная служба информации о положении дел в своей вотчине. Дело в том, что система приписок, повсеместно процветавшая в стране, сильно затуманивала реальную картину, внося сильнейшую помеху в управление, которое осуществлялось практически вслепую. Алиев, как человек, вышедший из недр тайной полиции (КГБ), решил сделать ставку на параллельную службу информации, для чего и привлек профессора-социолога Земцова. Для него и был организован «сектор информации».
