Это чрезвычайно важно отметить, поскольку широко распространено заблуждение, которое разделяют даже многие экономисты (типа Перкинса), будто в современном мире бедные становятся все беднее, а богатые все богаче. Это не совсем так.
— Разрыв между богатыми странами и бедными сокращается! — убежден Коротаев. — Он действительно рос до начала 70-х годов, а потом стал уменьшаться. Наши модели показывают, что отсталые страны догнали развитые по темпам роста ВВП еще лет сорок назад, но из-за того, что в ту пору в них только-только начинался демографический переход и население росло, на душу приходилось не слишком много благ. Но теперь, во времена демографической стабилизации, этот эффект стал более заметен.
Одна из причин экономического выравнивания — как раз перенос производства из развитых стран в страны третьего мира. Нужно только понимать, что развитые страны переносят производство не во все недоразвитые страны, а только в те, где достаточно грамотное население. В Китай, например. Потому что этого требует современное производство, оно ведь нуждается в грамотном рабочем. Ясно, что никому и в голову не придет размешать производство где-нибудь в Африке. Там, быть может, люди и согласны горбатиться даже за меньшие деньги, чем китайцы, но что они могут делать, если даже в школе не учились?
…Ну, а дальше Коротаев сказал то, что мы уже знаем, но повторить все равно не мешает:
— Экономисты до сих пор спорят, из-за чего именно Европа обогнала весь остальной мир. Разрыв по грамотности — вот причина! Цивилизационный скачок произошел в тех странах, где был аномально высокий процент грамотного населения. Есть версия, что здесь сыграла роль протестантская этика Вебера: «Работай, зарабатывай, наживайся — и ты будешь угоден Господу. Богатство — знак отмеченности Богом». Но взаимодействие Центра и Периферии хорошо под дается математическому моделированию. И модели показывают, что протестантский фактор действительно сыграл свою роль. Но совсем не так, как предполагал Вебер! Дело не в этике! Просто протестанты считали, что каждый верующий должен уметь читать Библию, причем на своем родном языке. И верующие стали учить детей. Результат — почти поголовная грамотность. А отсюда — технологический прорыв и мощный отрыв от остального мира. Вспомните «Тома Сой-ера». Марк Твен описывает американскую сельскую глубинку, где практически все дети учатся в школе. Массовое образование — колоссальная экономическая сила. Поэтому сегодня развитые страны советуют тем отсталым странам, где пока никак не могут справиться с катастрофическим приростом населения: развивайте систему образования, и в первую очередь учите девочек и женщин. Ученая женщина — плохой производитель потомства.
…На графиках, приведенных ниже (на с. 312), видно, что все сказанное нами ранее о грамотности — не обман: разрыв между Центром и Мировой Периферией по ВВП начал сокращаться аккурат тогда, когда стала выравниваться разница в образовании — перелом случился в середине века, и по мере сокращения разрыва в грамотности (см. второй график) принял необратимый характер.
О том, как грамотность меняет тип мышления, я писал в книге «Управление выбором» — читавшие ее помнят блистательные эксперименты советского психолога Лурии со среднеазиатскими дехканами и его выводы: образование развивает интеллект. Но вместе с грамотностью растет не только интеллект! Социологи давно обратили внимание, что технический прогресс не просто поднимает интеллект, но еще и облагораживает нравы, делает людей добрее и гуманнее. Я об этом говорил в книге «Апгрейд обезьяны». Но в том же «Апгрейде…» предупреждал человечество: все хорошо в меру. Каждая значимая, — учил я, подняв палец, — зависимость носит экстремальный характер! Это значит, что социальная доброта тоже имеет свою меру оптимальности.
Динамика разрыва (в разах) между центром и периферией по ВВП надушу населения. Рассчитано А. С. Малковым и Ю. В. Божевольновым. Источники данных: World Bank, 2009; Maddison, 1995, 2001,2003, 2009
Динамика грамотности населения центра и периферии мир-системы. Рассчитано А. С. Малковым и Ю. В. Божевольновым. Источники данных: Мельянцев, 1996; Morrison, Murtin, 2006; UNESCO 2007
И я совершенно уверен, что современный Запад с гуманизмом переборщил. Излишний гуманизм растворяет хребет общества. И оно расплывается, как медуза, не в силах более сопротивляться внешним воздействиям. Гуманизм западной цивилизации перепрел, забродил и выродился в гнилую по-л иткорректность.
Глава 5
Выродок гуманизма
Мой вечный идеологически импотентный оппонент — не слишком широко известный журналист Александр Мин-кин — однажды, в очередной раз обсуждая мою скромную персону на радио «Эхо Москвы» и попутно назвав меня подлецом, а также «совершенным зверем» за мои цивилизаторские замашки, бросил мимоходом одну фразу. Он сказал, что насилие в обществе растет. Он сказал это как о чем-то само собой разумеющемся. И его собеседник не стал с этим спорить.
А ведь это совсем не так! Попытки количественных подсчетов, предпринятые рядом исследователей (см., например, А. Назаретян «Насилие и ненасилие в исторической ретроспективе»), дают парадоксальный результат: коэффициент кровопролитности от века к веку уменьшается. И происходит это из-за гуманизации социальной среды. К каковой гуманизации внимательно присмотрелся также историкА. Буровский и подтвердил: да, люди становятся другими. В качестве иллюстрации этого постулата он приводит любопытный факт, который я разверну во всех подробностях.
В 1898 году Англия военными силами восстанавливала контроль над Суданом. В сражении при Омдурмане англичан было около 10 тысяч человек, а туземцев в 6 раз больше. Но зато у англичан имелись пулеметы. Собственно говоря, это было первое в истории крупное сражение, в котором были применены пулеметы.
Любопытный факт: в битве при Омдурмане принимал участие молодой Уинстон Черчилль, который позже написал об этом книгу. «Людей убивали чрезвычайно быстро, — писал Черчилль о том бое. — Но меня это совершенно не заботило. Я расстрелял весь магазин маузера и вставил следующую обойму с десятью патронами». Сам Черчилль в том бою убил пятерых туземцев.
Но не маузер Черчилля, разумеется, решил исход боя. Исход боя решили пулеметы — новые скоростные чудо-машинки, изобретенные Максимом Хайремом, которые полностью оправдали возлагаемые на них надежды, поскольку косили туземцев как траву. По сути, задачей полководца в том бою было правильное определение радиусов обстрела: пулеметы работали, словно поливальные машины, обрабатывая большие массивы повстанцев. Результат боя говорит сам за себя: погибло 48 британцев и 20 ООО (!) мусульманских фанатиков, которые шли в атаку плотными цепями.
