«Когда мы пытались предложить испытуемым другой способ классификации предметов, основанный на абстрактных принципах, — писал Лурия, — они обычно отвергали его на том основании, что такой подход не отражает присущие предметам связи и что человек, занимающийся подобной группировкой, просто „глуп“. Лишь в редких случаях они признавали возможность применения такого способа классификации, но тогда они действовали очень неохотно, уверенные, что подобная группировка не имеет большого значения. Имеющей важное значение была для них лишь классификация, основанная на практическом опыте».
Какие-то попытки категоризации делали лишь те селяне, которые получили начальное школьное образование. У остальных понятие категорий было совершенно размыто. Они соглашались с тем, что топор, пила и молоток — это инструменты, орудия. Но тут же добавляли:
— Однако полено тоже подходит к орудиям. Например, из полена можно сделать ручки для пилы, топора или молотка. Кроме того, полено тоже можно назвать орудием, потому что именно по дереву работают инструменты. Зачем нужны инструменты по дереву, если нет дерева?
…Затем настал черед более сложных задач — на силлогизмы. Силлогизм — это система из двух утверждений — общего и частного, их которых путем несложных умозаключений можно сделать некий вывод. Например.
1) Драгоценные металлы не ржавеют.
2) Золото — драгоценный металл.
Вопрос: ржавеет ли золото? Ответ: золото не ржавеет.
Этот вывод, как отмечает Лурия, настолько прост, что «многие психологи были склонны рассматривать подобное логическое заключение как основное свойство человеческого сознания». Ан не тут-то было!
Сказав силлогизм из двух предложений, исследователи просили узбеков повторить силлогизм. Просто повторить. Но немногие узбеки смогли это сделать: в крестьянский мозг эти два предложения никак не помещались, ибо, по мнению узбеков, никак не были связаны друг с другом. Вот робкие попытки разных жителей кишлака повторить силлогизм про золото:
«Драгоценные металлы ржавеют или нет? Золото ржавеет или нет?»
«Драгоценные металлы ржавеют. Драгоценное золото ржавеет. Ржавеет ли драгоценное золото или нет? Ржавеют ли драгоценные металлы или нет?»
«Это все — драгоценное. Золото — тоже драгоценное. Ржавеет оно или нет?»
Ясно, что если человек не в силах даже повторить задачу, спрашивать у него ответ бессмысленно. Тогда крестьянам попытались объяснить, что такое силлогизм (без применения, разумеется, этого термина, упаси боже!) на привычных примерах а-ля кишлак-ишак…
1) Хлопок растет там, где жарко и сухо.
2) В Англии холодно и сыро.
Вопрос: может в Англии расти хлопок или нет?
«Испытуемые, живущие в наиболее отсталых районах, — пишет Лурия, — даже отказывались делать какие-либо выводы. Они заявляли, что никогда не бывали в этом незнакомом месте и не знают, растет там хлопок или нет».
Привожу запротоколированный диалог между психологом и дехканином:
«— … может в Англии расти хлопок или нет?
— Я не знаю.
— Подумай об этом.
— Я был только в Кашгаре. Ничего больше я не знаю.
— Но на основании того, что я сказал, может ли хлопок там расти?
— Если земля хорошая, хлопок будет там расти, но если там сыро и земля плохая, он расти не будет. Если там похоже на Кашгар, он там тоже будет расти. Конечно, если почва там рыхлая, он тоже будет там расти.
— Еще раз. Ты знаешь, хлопок растет там, где жарко и сухо. Но в Англии холодно и сыро. Может там расти хлопок?
— Если там холодно, он не будет расти. Если почва хорошая и рыхлая — будет.
— Но на какую мысль наводят мои слова?
— Знаешь, мы — мусульмане, мы — кашгарцы. Мы никогда нигде не бывали и не знаем, жарко там или холодно».
Однако, после очень долгих уговоров, узбеков удавалось убедить, что в Англии хлопок не растет, потому что там холодно и сыро, а хлопок растет там, где жарко и сухо. На это узбеки скрепя сердце еще соглашались. Но вот следующий силлогизм, где никакого привычного предмета уже не было, просто повергал их в ступор.
1) На Дальнем Севере, где снег, все медведи белые.
2) Новая Земля — на Дальнем Севере.
Вопрос: какого цвета там медведи?
Вот варианты ответов, даваемые освобожденными жителями востока:
«Я никогда не был на севере и никогда не видел медведей».
«Если вы хотите, чтобы вам ответили на этот вопрос, спросите людей, которые там побывали и видели их».
«Разные бывают медведи. Если родился красным, таким он и останется».
Все попытки достучаться до логики в случае с медведями не заканчивались ничем, что прекрасно иллюстрирует запротоколированный диалог:
«— …так какого цвета на Новой Земле медведи?
— Я не знаю. Я видел черного медведя. Других я никогда не видел. В каждой местности свои животные — если она белая, они будут белые, если желтая — они будут желтые.
— Но какие медведи водятся на Новой Земле?
— Мы всегда говорим только о том, что мы видим. Мы не говорим о том, чего мы не видели.
— Но на какую мысль наводят мои слова? На Севере все медведи белые. Новая Земля — на Севере. Какого цвета там медведи?
— Ну, это вот на что похоже: наш царь не похож на вашего, а ваш не похож на нашего. На твои слова может ответить только кто-то, кто там был, а если человек там не был, он ничего не может сказать на твои слова.
— Но на основе моих слов: „На Севере, где всегда снег, медведи — белые“, — можешь ты догадаться, какие медведи водятся на Новой Земле?
— Если человеку шестьдесят или восемьдесят лет, и он видел белого медведя и рассказал об этом — ему можно верить, но я никогда его не видел, и потому не могу сказать. Это мое последнее слово. Те, кто видел, могут сказать, а те, кто не видел, ничего сказать не могут».
…Так были посрамлены приверженцы Вюрцбургской психологической школы, которые упорно твердили о врожденных логических ощущениях, присущих человеческому сознанию. А ведь еще до Лурии один из ведущих психологов мира швейцарец Жан Пиаже поправлял приверженцев Вюрцбурга: он изучал психологию «недоделанных взрослых» — детей — и обнаружил то же самое явление, которое нашел у примитивных крестьян Лурия. Никаких врожденных «логических ощущений» не бывает, сделал заключение Пиаже.
И можно было не ездить ни в какую Азию, а просто вспомнить про Маугли. Мозг — это компьютер. Какие программы в него поставишь, то и получишь. Другое дело, что все компьютеры рождаются разными — и по вместимости жесткого диска, и по тактовой частоте, и по цвету корпуса… А те узбеки, которых изучал Лурия, это, я бы сказал, даже не компьютеры. Это деревянные счеты. Совсем деревянные.
