А главное, медицина совсем не работает с фоном. Никто не меняет больному образ жизни — режим сна, питания, движения, мысли, геомагнитную обстановку. Никто не посоветует ему уехать из страны, чтобы сменить климат. Никто не поправит сколиоз. Фоновые состояния — это ведь не болезни, а просто декорация существования. Задник жизни. Старость — это не болезнь, это фон. На котором могут развиваться и непременно разовьются болезни. Сколиоз — не болезнь, это фон. На фоне сколиоза происходит перекручивание каких-то органов, и возникает симптоматика. Почку перекрутило, она работать перестала, и мы ее ампутируем, поскольку это лежит в русле медицинского мейнстрима.
А ведь асимметрию можно поправить! И нужно бы править, по уму. Ведь она ставит органы в неравное положение. Одно легкое поджато? Значит, работает не в полную силу. Значит, возможны застойные явления, пневмонии, воспаления. Сердечная ось немного сдвинута? Это увеличит энергозатраты и при больших нагрузках скажется на работе сердца… Немного скошенная из-за проблем в шейном отделе голова пережмет определенные сосуды, питающие голову, и при перепадах давления или температур, — например, в бане или перемене погоды, — мы будет иметь манифестацию слабого звена — головные боли. Человека ведь всегда прошибает по слабому звену. Это понятно: если в норме сильное звено тянет 100 условных единиц нагрузки, а слабое — 30 единиц, то при нагрузке в 50 единиц сильное звено справится, а слабое отвалится. И мы будет иметь яркую симптоматику.
— А можно ли найти у человека слабое звено раньше, чем оно заявит о себе болезнью или смертью? И как это сделать?
— Как можно найти слабое звено? А так же, как автоэлектрики утечку ищут. Одно отключил, второе, третье… Есть в основании черепа так называемый виллизиев круг, обеспечивающий кровоснабжение мозга. Взяли и руку больному за голову закинули, перетянули шею жгутом вместе с рукой и смотрим, компенсируют ли два оставшихся сосуда два выпавших. Потом с другой стороны. Потом на две руки наложили два жгута одинаковой жесткости. Смотрим, какая рука онемеет раньше. Погрузили в холодную воду две руки, потом вытащили, смотрим, какая разогреется первой. Или в горячую воду — какая быстрее привыкнет. С ногами то же самое. Ищем слабое звено, асимметрию, с которой и надо работать. Асимметрия с возрастом будет только нарастать, потому что слабое будет становиться слабее, а сильное, компенсируя уходящее, — сильнее…
Ставим человека на дорожку, гоняем. Десять минут побегал, остановился: в боку закололо — вот оно, слабое звено. Выправляем. Гоняем дальше… Так постепенно выявляем все слабые звенья и постепенно их подкачиваем. Вот вы спрашивали, можно ли спортом поправить здоровье. Нельзя! Ходить в качалку для оздоровления бессмысленно: в фитнес-зале человек накачивает себе сильные звенья. Зачем? Ведь пробьет-то его все равно по слабому. Он качает «ветки», забывая про «ствол». Самый яркий пример — Турчинский. Какой здоровяк был! Вагоны двигал! А умер в сорок с небольшим.
Почему футболисты умирают на поле? У них мощная мотивация к победе, они рассчитывают себя по сильному звену, а лопается — в слабом. Тем паче, что допинги глушат спортсмену тревожные сигналы от слабых звеньев. Они обманывают организм. Но смерть не обманешь. Знаете, что нам так резко усилило онкологию в XX веке? Обезболивающие таблетки! Они отсекают сигналы от больного органа. Это значит, что данный участок тела не представлен в вашей голове. Организм оказывается расчлененным. Он не понимает, есть у него данный участок или нет его. Антидепрессанты и обезболивающие — вот что взвинтило онкологию.
…Однажды я увидел на столе у Блюма фотографию человека в плавках, исчерченного какими-то пересекающимися линиями с обозначенными углами. Это очень напоминало какой-то средневековый рисунок из голливудского фильма про колдунов или про культ вуду. Что-то подсказало мне: я рядом с тайной.
— Это что еще такое?
Блюм быстро взглянул на меня, словно решая, стоит ли говорить. И, видимо, почему-то решил, что стоит.
— Количественный замер асимметрии тела. Углы перекосов, отклонения от нормы.
— Зачем?
— Ну, во-первых, чтобы понимать, что исправлять и чего куда гнуть. За точку отсчета, за фундамент я беру таз и помещаю его в начало координат. И относительно него уже правлю все остальное по мере удаления — позвоночник, ноги, грудная клетка, лопатки, руки… Разные асимметрии влекут за собой разные диагнозы. Посмотрев на человека, как и куда он перекошен, я сразу могу сказать, какие у него проблемы внутри и в какой стадии… А во-вторых, подсчитав всю эту количественно выраженную асимметрию, я с точностью практически до года могу сказать, когда человек умрет.
— Вы шутите?
— Нет.
— И когда я умру?
— Такие вещи я человеку никогда не скажу, вы что!.. Про себя могу сказать. Я должен был умереть давно, еще в 52 года. Потому что у меня с самого детства была целая куча диагнозов и асимметрий. И то, что я далеко перевалил за эту цифру, то, что я в пятьдесят с лишним двоих детей родил, — целиком моя заслуга. Я весь «деланный».
…Как происходит это «делание», я знаю. Однажды Блюм сломал руку. В локте. Неудачно упал. Перелом был нехорошим. Хирурги чистили этот локоть раза четыре. Опухоль не спадала. Стоило рукой немного поработать, как локоть снова краснел и опухал.
— Я в мире медицины всех знаю, — рассказывал Блюм. — Соответственно, меня смотрели все светила, какие только можно, и я у всех спрашивал: что делать? И мне все говорили: ты не обижайся, но рука гнуться уже не будет никогда. «Но она воспаляется после того, как я ей покачаю!» — «А ты не качай руку-то! Теперь тебе ее беречь надо!..» — «Что значит, «не качай»? Что значит «беречь»? Мне рука нужна! Невоспаленная». — «А ты пей антибиотики!» Но я же не могу всю жизнь на антибиотиках сидеть!.. Короче, руку я себе сам сделал. И никакой рентген теперь не покажет, что там был перелом — ни следа! А главное, никто из этих светил так и не понял, что я с ней сделал и как. Я слишком далеко ушел от них. Меня уже не видно. То, что я делаю, для них шаманство…
Формул, по которым происходит подсчет предельного срока жизни, Блюм мне не показал. А вот методикой диагностики поделился. Хотя не могу сказать, что я ее понял. Но, может быть, вы поймете? На мой взгляд, в этой методике больше от философии, чем от медицины. Это какая-то совсем уж интегративная медицина. Короче, смотрите…
Блюм делит организм на кубики. Каждый сустав — это кубик. Каждый орган — кубик. Каждый отдел позвоночника — кубик. В каждом кубике шесть граней. Первая грань — это форма, то есть анатомия и биомеханика. Вторая грань — структура, морфология объекта. Третья грань — функция на биохимическом, клеточном уровне. По Блюму, существует единство формы, структуры и функции, и в этом треугольнике нельзя изменить одно, не изменив другого.
— Я по форме могу сказать, какая у «кубика» структура и функция, — учит Блюм. — Потом могу перепровериться по анализам. У меня избыточные данные! Я не могу ошибиться в диагнозе, поскольку ничего потерять не могу.
— А остальные грани кубика?
