А вот, например, Самвел Гарибян из 1000 ранее незнакомых ему слов на разных иностранных языках запомнил 960. Слова были на арабском, урду, кхмерском, бенгали, дари, немецком, эсперанто и итальянском. Как проходил эксперимент? Ему называли слово и его перевод на русский. Через две секунды — следующее слово. Через несколько часов Самвел воспроизвел 960 слов с переводами и получил регистрационный сертификат о мировом рекорде за номером 55.
Еще раз прошу вас осознать масштаб: 960 слов из 1000! Время запоминания каждого слова 2 секунды! Это уже такой отрыв от среднечеловеческого, что возникает ощущение, будто у него там не мозг, а какое-то другое устройство.
С тем же успехом Самвел может запоминать и китайские слова, что не менее удивительно. Ведь у китайцев, да будет вам известно, слова отличаются не только по произносимым «буквам» (слово взято в кавычки, потому что букв в китайском алфавите нет, так как нет самого алфавита), но и по тону. В китайском языке четыре так называемых тона, которые различаются длительностью, интенсивностью и мелодикой. То есть одно и то же слово может иметь совершенно Разные значения — в зависимости от того, с какой интонацией оно было произнесено. Например, слово «ма» может означать и «мама», и «юг», и «стоять», и «писать» — в зависимости от того, ровным тоном произнесено слово, восходящим, нисходящим или нисходяще-восходящим. Не зря говорят, что все китайцы обладают музыкальным слухом, ведь различать мяукающие нюансы им жизненно необходимо для понимания. Представили сложность восприятия китайского языка для европейца? Однако Самвел справился и с этим — он запоминает не только сочетания гласных и согласных в китайских словах, но и оттенки звуков. Сам воспроизвести не может, но узнает слово и дает его перевод.
Вообще, люди с уникальной памятью встречаются. Наполеон, Юлий Цезарь и Александр Македонский знали в лицо всех своих солдат (до тридцати тысяч человек). Леонард Эйлер помнил шесть первых степеней всех чисел до ста. Советский академик Чаплыгин мог назвать номер телефона, по которому звонил пять лет назад случайно всего один раз. А древнеримский философ и поэт Сенека мог повторить две тысячи никак не связанных между собою слов, услышанных лишь раз. Наконец, психология знает одного удивительного человека по фамилии Шерешевский. Работал этот Шерешевский простым репортером в газете, но его уникальные способности целых тридцать лет изучал советский психолог Александр Лурия. Лурия был сбит с толку, потому что никак не мог найти пределов памяти испытуемого. Его память вообще была беспредельной! Он запоминал такие бесконечно длинные ряды цифр и слов, какие психологу не надоедало в течение нескольких часов испытуемому диктовать. При этом он не забывал ни одного из этих контрольных упражнений ни через десять, ни через двадцать, ни через тридцать лет. Он не забывал вообще ничего и никогда.
Самвел Гарибян отличается от Наполеона и других исторических уникумов тем, что превратил свою память в профессию. Он разобрался с тем, как функционирует машина его мозга, и учит налаживать ее других людей. Зарабатывает, кстати, неплохо. А недавно у него появился еще один проект — продления жизни. Или торможения старости. Или возврата молодости — называйте, как хотите. В общем, он знает, как откатить назад биологические часы, и уже сделал это для себя, о чем мы еще поговорим.
И еще одно роднит Гарибяна с перечисленными историческими персонажами: он сам едва не стал историческим персонажем. Его парадоксальный мозг однажды выдал идею, которая могла перевернуть ход истории. И поскольку у меня нет никаких причин скрывать этот случай, я о нем расскажу.
В 1990 году Самвел познакомился с иракским пресс-атташе. Напомню публике, имеющей короткую память: аккурат тогда Ирак напал на Кувейт. Событие это только-только произошло. Еще не было вмешательства США, раздавались только угрозы и ультиматумы, «Буря в пустыне» пока не началась, иракский атташе в Москве неуклюже оправдывал вторжение в Кувейт, зондируя политическую обстановку и реакцию общественности. Увидев, что Самвел настроен довольно дружески, он пригласил его на фуршет. И там, в узком кругу, спросил, каковы прогнозы Гарибяна на развитие событий и как Ираку, с его точки зрения, лучше себя вести.
Самвел ответил:
— Просто так вам это не пройдет. У вас есть примерно месяц, пока с вами будут цацкаться. Поэтому вам нужно действовать как можно быстрее.
— Что вы имеете в виду? — спросил атташе. — Уйти из Кувейта? Это исключено!
Самвел покачал головой:
— Нет, я не предлагаю вам уйти из Кувейта. Вам надо сделать так, чтобы Запад капитулировал перед вами. А для этого надо немедленно, сегодня или завтра продолжить блицкриг — ударить по Саудовской Аравии. А заодно прихватите Эмираты — Катар и Оман. Захватите и заминируйте все нефтепромыслы Саудовской Аравии и Кувейта и будьте готовы их синхронно взорвать. А когда американцы со своим флотом к вам подплывут, объясните им: ребята, мы с вами в стрелялки играть не будем, мы просто взорвем все нефтепромыслы Ближнего Востока и отступим… Без нефти Запад жить не в состоянии. Плюс гигантская экологическая катастрофа от взрыва всех промыслов, которые потом еще много лет потушить не смогут. Европа, которая сейчас поддержала Америку в ее решимости нанести удар, при таком раскладе будет просто умолять США не воевать. Им ведь нужна нефть. У Штатов есть хотя бы свои законсервированные запасы в Техасе и добыча на Аляске, а у Европы нет почти ничего. Получается, что Европа будет целиком и полностью зависеть от СССР с его нефтью… При таком раскладе Штаты напасть не смогут, тем более что им и самим нужна ближневосточная нефть. Придется договариваться. И значит, Ирак победит. А если Ирак победит, все окружающие режимы просто сами падут к вашим ногам. Вы станете великим халифатом.
Иракский атташе задумался, прищурил глаза:
— А тебе, армянину какая выгода от того, чтобы мы стали великим халифатом?
— А такая, что вы, хотя и мусульмане, но враги турок. А Турция — враг России и Армении. Турция — это американский пистолет, приставленный к мягкому подбрюшью России. А вы станете советским пистолетом, приставленным к мягкому подбрюшью Турции. Далее. В результате эскалации этого кризиса цены на нефть резко подскочат, и Советский Союз (который, как выяснится позже, и обрушился в результате падения цен на нефть), выйдет из кризиса.
С сияющим лицом атташе покинул фуршет и в тот же день срочно вылетел в Багдад. А через несколько лет Самвел случайно встретил его, и он рассказал, что проект Гарибяна обсуждался на уровне высшего руководства страны, то есть на уровне Саддама Хусейна.
— Но на такой проект Саддаму яиц не хватило, — до сих пор сокрушается Гарибян. — Был бы на его месте парень покруче, история могла бы повернуться совсем по-другому.
Согласитесь, проект дерзкий! И если бы он осуществился, мы бы, наверное, жили в сейчас каком-то другом мире. Но изменить историю Гарибяну тогда не удалось. Хотя был в жизни Самвела еще один эпизод, когда он, как ему кажется, повлиял на ход событий, сам того не желая. Снова напомню читателю наше недавнее прошлое.
Конец восьмидесятых. Империя рушится. Всходят новые политические звезды. Их мною, они возникают целыми плеядами. Какие-то поярче, какие-то послабее. Среди них нет слесарей и сантехников, все новоявленные политические звезды не из грязи, а из волостных князей и воевод — партийные и хозяйственные функционеры средней руки, главные редакторы журналов, заведующие лабораториями… Идет мощная элитная рокировка. Все социальные потрясения, как вы знаете, делаются не народом, народ в них только статист, пушечное мясо. Перевороты осуществляются поссорившимися у опустевшего корыта страны элитами. Прежняя верхушка сметается, а вчерашние мелкопоместные дворяне с неплохим образованием, ставшие новыми народными лидерами, занимают освободившиеся места и начинают рулить, меняя курс.
