Вторая кампания началась только в начале апреля. Чтобы избавить страну от напряжения, связанного с длительным противостоянием, правительство объявило политическое перемирие, которое продлилось до пасхального воскресенья 3 апреля. Поскольку до этой даты все политические мероприятия были запрещены, обе стороны использовали образовавшееся время для подготовки к предстоящим сражениям. У каждой хватало проблем. Пока нацисты справлялись с пораженческими настроениями в своих рядах, лагерю Гинденбурга предстояло избавиться от излишней уверенности, которая в решающий момент могла оказаться роковой. Считая избрание Гинденбурга обеспеченным, многие его сторонники могли вообще не прийти на избирательные участки. И если таких окажется достаточно много, победа вообще могла достаться Гитлеру или, что более вероятно, разрыв между кандидатами уменьшился бы настолько, что победа становилась бы бессмысленной. Поэтому повсеместно придумывались новые лозунги, печатались плакаты и листовки. Геббельс разработал план использования в предвыборной кампании Гитлера авиации. Это не только даст возможность фюреру за неделю, оставшуюся до выборов (10 апреля), побывать в большем количестве городов, но и покажет всем, что нацисты идут в ногу со временем, а их не имеющие воображения соперники действуют по старинке. Комитет Гинденбурга, решив использовать исключительно фотогеничную внешность старого маршала, снял фильм для показа во всех кинотеатрах во время предвыборной недели. Фильм назывался «Жизнь и подвиги нашего Гинденбурга». «Железный фронт», специальное подразделение, сформированное из числа членов профессиональных союзов, рабочих клубов и социал – демократической партии, организовал 10 000 митингов на каждый день недели.
Дюстерберг, конечно, воздержался от участия во втором туре выборов. Да и Гугенберг находился не в том положении, чтобы настаивать на выдвижении другого кандидата, более предпочтительного для его партии. Решительный и неустрашимый, он предложил в обмен на выборы нового рейхстага считать Гинденбурга избранным, но предложение проигнорировали и Гитлер, и Гинденбург. Почувствовав себя обойденным, Гугенберг в конце концов объявил своим соратникам, что они могут голосовать за кого хотят. «Настал момент, – написал он Гитлеру, – когда национальные интересы… требуют, чтобы наши разногласия были преданы гласности. Если мы [члены немецкой национальной партии] будем свободны в своем выборе на этих бессмысленных президентских выборах, это и будет демонстрацией различий между нами». Дюстерберг, со своей стороны, призвал своих сторонников голосовать за Гинденбурга. Нацисты нанесли ответный удар, объявив, что один из его дедов был евреем.
Через несколько дней была предпринята попытка выдвинуть кандидатуру бывшего кронпринца. Это была инициатива нескольких нацистов и членов «Стального шлема», которые надеялись, что и Гитлер, и Гинденбург откажутся от борьбы. Гитлер будет спасен от поражения, а Гинденбург избавится от трудностей из – за своих республиканских и социалистических связей. Кронпринц заинтересовался предложением, так же как и, предположительно, Гитлер, который якобы заявил, что готов отказаться от борьбы, если Гинденбург сделает то же самое. План оказался мертворожденным ребенком, поскольку бывший кайзер решительно отказался его одобрить, а кронпринц не рискнул пойти против воли отца. На выборах кронпринц голосовал за Гитлера.
Короткая кампания оказалась не менее напряженной, чем первая. Нацисты стремились во что бы то ни стало заполучить 2,5 миллиона голосов Дюстерберга. Гитлер, Геббельс, Геринг и толпа других нацистских ораторов без устали носились по стране, создавая впечатление вездесущности. Митинги проходили даже в самых отдаленных деревушках. С 3 по 9 апреля Гитлер в своем первом полете по Германии выступил перед слушателями в более чем двадцати городах: Дрезден, Лейпциг, Хемниц, Плауэн, Берлин, Потсдам, Лауэнбург, Кёнигсберг, Эльбинг, Вюрцбург, Нюрнберг, Франкфурт – на – Майне, Дюссельдорф, Эссен, Мюнстер, Швеннинген, Штутгарт, Мюнхен и др. Геббельс, согласно записям в его дневнике, имел такой же напряженный график. Накануне выборов он выступил на массовом митинге в берлинском дворце спорта, затем отправился на машине в Штеттин, расположенный в 278 километрах севернее, где уже около полуночи обрушился с ядовитой атакой на «систему» перед 12 000 слушателей. Непрерывное воздействие оживило слегка ослабевший бойцовский дух, и ко дню выборов энтузиазм нацистов был кипуч, как и прежде.
Брюнинг, Дитрих, Вестарп и «взаимодействующие» с ними силы социал – демократов работали в не менее напряженном ритме. Но если нацисты олицетворяли собой молодую энергию, рождающую дерзкие идеи и планы, тактике президентского окружения не хватало искры и новизны. Залы были полными, однако кампания использовала традиционные методы аргументированных доводов и не предлагала волнующих, эмоциональных зрелищ. Да и силы, поддерживавшие Гинденбурга, после первой победы не сумели взять инициативу в свои руки и атаковать противника. Как и в первой кампании, они в основном занимали оборонительную позицию. Даже если бы его сторонники и хотели бы проявить напористость, нечеткая позиция Гинденбурга и неоднородный состав их собственных рядов не оставляли им выбора. Более того, Брюнинг отказался, как это было и ранее, делиться с электоратом своими планами и надеждами на будущее. «Пока у нашего народа недостаточно еды, – не уставали повторять нацистские ораторы своим слушателям, – должна быть доступной работа для людей, желающих производить продовольствие. Пока наши люди ходят в лохмотьях, должна быть доступной работа на текстильных фабриках. Пока наши люди живут в трущобах, должна быть работа для тех, кто хочет строить новые светлые дома. Не может быть нехватки работы в то время, когда нищета немецкого народа достигла таких катастрофических размеров». Когда же в ответ на это министр финансов Дитрих в одной из своих речей сказал, что проекты общественных работ подготавливаются правительством, тут же последовало официальное опровержение, хотя такая подготовка действительно велась. Очевидно, канцлер опасался, что преждевременная гласность может повредить его заявлению, что Германия не в состоянии выплачивать репарации. (С другой стороны, проект бюджета на 1932/33 год, опубликованный накануне выборов, не предусматривал выплату репараций.)
Были и другие факторы, дававшие преимущество нацистам. Гитлер без устали ездил с речами по стране, а Гинденбург оставался на месте и за весь период второй кампании ни разу не выступил, что явилось постоянным напоминанием о разнице в возрасте и выносливости между претендентами. В этой связи нацисты постоянно распространяли самые разнообразные слухи: Гинденбург серьезно болен и снимет свою кандидатуру; каждый день он спит до одиннадцати часов и не в состоянии подписать ни одной бумаги; в полдень два капеллана, выбранные Брюнингом, водят его рукой по бумаге. Также говорили, что после выборов будут урезаны все пенсии и зарплаты; пенсии по инвалидности и пособия по безработице будут ликвидированы; бизнес будет выплачивать налог в размере 20 % от величины капитала.
Кроме того, следует отметить ряд неприятных моментов, доставивших лагерю Гинденбурга немало беспокойства. Один касался неуклюжей попытки манипулировать голосованием в Дитрамсцелле. Корреспондент мюнхенской газеты отправился в деревню еще до начала первого тура выборов, чтобы собрать материалы для статьи о популярности Гинденбурга. К его немалому изумлению, он обнаружил, что маршал был там кем угодно, но только не популярной фигурой. Он никогда не общался с местным населением, ни разу не внес даже самой мизерной суммы в фонд помощи бедным. (Внимательный наблюдатель мог намного раньше заметить, что дела обстоят не так уж хорошо: ролик о жизни Гинденбурга, снятый накануне его восьмидесятилетия, показывал его на встрече с жителями деревни, которые приветствовали маршала с заметным отсутствием энтузиазма.) Чтобы исправить положение, журналист, на правах «друга Гинденбурга», пожертвовал 400 марок для нуждающихся. Он надеялся таким образом обеспечить голоса жителей Дитрамсцелля для президента. Деньги распределили – по пять марок на человека, причем каждый получатель должен был написать расписку. На некоторых из этих расписок дарителем был ошибочно указан «Hindenburg – Spende» – дар фонда Гинденбурга, вместо «Hindenburg – Freund – Spende», то есть дар друга Гинденбурга. Гитлеровская «Народный обозреватель» опубликовала фотографию одной из ошибочных расписок, одновременно забив тревогу: фонд Гинденбурга был создан для помощи инвалидам войны, вдовам, сиротам и престарелым ветеранам, а теперь используется для покупки голосов для Гинденбурга. История получила широкую огласку, и, главное, ей поверили. (Меры, принятые для спасения ситуации, результатов не дали, и во втором туре Гитлер в Дитрамсцелле получил больше голосов – 230, при 179 у Гинденбурга.)
