Через три дня Адольф Гитлер покончил жизнь самоубийством, а новый канцлер германского правительства Йозеф Геббельс сразу же предложил советскому правительству начать переговоры. Геббельс подчеркивал, что переговоры о мире должны начать страны, вынесшие наибольшую тяжесть войны. Однако Сталин из Москвы дал четкие указания: никаких переговоров с новым правительством Германии; только — безоговорочная капитуляция. Эти условия были переданы генералами В.И. Чуйковым и В.Д. Соколовским эмиссару Й. Геббельса генералу Гансу Кребсу. Советское правительство оставалось верным союзническим обязательствам и отвергло попытки немцев вести сепаратные переговоры о мире с СССР. Через несколько часов Геббельс и Кребс совершили самоубийства, а вскоре остатки войск в Берлине капитулировали.
В схожей ситуации союзники повели себя по-иному. 6 мая новый глава германского государства Карл Дёниц направил генерала Альфреда Йодля в штаб Дуайта Эйзенхауэра для ведения переговоров о перемирии на Западе. Вечером того же дня в штаб Д. Эйзенхауэра был вызван глава советской военной миссии генерал H.A. Сус-лопаров. Эйзенхауэр заявил советскому генералу, что он потребовал от Йодля безоговорочной капитуляции перед всеми союзниками и подписание капитуляции уже назначено в Реймсе на 2 часа 30 минут 7 мая. Пока Суслопаров направил в Москву телеграмму с просьбой дать инструкции, наступила полночь. К моменту подписания капитуляции в 2 часа 41 минуту ответ из Москвы еще не пришел и тогда Суслопаров решил подписать акт о безоговорочной капитуляции. Только после этого прибыл ответ из Москвы: никаких документов не подписывать! Тем временем правительство США сообщило в Москву о своем намерении объявить о капитуляции Германии 8 мая в 16.00 по московскому времени, «если маршал Сталин не выразит свое согласие на более ранний час».
7 мая в Кремле состоялось совещание Политбюро с участием представителей Генштаба. Как вспоминал С.М. Штеменко, «Верховный Главнокомандующий… заметил, что союзники организовали одностороннее соглашение с правительством Дёница. Такое соглашение больше похоже на нехороший сговор. Кроме генерала И.А. Суслопарова, никто из государственных лиц СССР в Реймсе не присутствовал. Выходит, что перед нашей страной капитуляции не происходит, и это тогда, когда именно мы больше всего потерпели от гитлеровского нашествия и вложили наибольший вклад в дело победы, сломав хребет фашистскому зверю. От такой «капитуляции» можно ожидать плохих последствий».
Под давлением Сталина немцы и союзники согласились вновь засвидетельствовать факт капитуляции Германии. В ночь с 8 на 9 мая в Карлсхорсте, в восточной части Берлина Акт о безоговорочной капитуляции Германии был подписан начальником штаба Верховного Главнокомандования Германии генерал-фельдмаршалом В. Кейтелем. Капитуляцию принял от СССР Маршал Советского Союза Г.К. Жуков, от США — командующий их стратегическими воздушными силами генерал К. Спаатс, от Великобритании — маршал авиации британских вооруженных сил Артур В. Теддер, от Франции — главнокомандующий французской армии генерал Делатр де Тас-синьи. Берлин, который в течение всей войны олицетворял нацистскую Германию и в котором до последних дней находилось правительство Гитлера, стал местом, где война была юридически завершена.
Попытки США и Англии, воспользовавшись своей нерастраченной людской силой и огромными материальными резервами, добиться решающей победы над гитлеровской Германии, провалились. Стремление западных союзников максимально оттянуть время для накопления своих сил и истощения Германии и СССР, в конечном счете, привело к тому, что они не сумели воспользоваться тем обстоятельством, что на Западном фронте против них сражалось меньшее количество немецких войск, к тому же ослабленных. Провалились и попытки заключить сепаратный мир между державами Запада и Германией. Эти обстоятельства в значительной мере повлияли на характер послевоенного мирового устройства.
Глава 23
ХИРОСИМА, НАГАСАКИ И ФИНАЛ В ТОКИЙСКОМ ЗАЛИВЕ
Через два с лишним месяца после завершения войны в Европе в пригороде Берлина — Потсдаме состоялась конференция глав трех великих держав (17 июля — 2 августа 1945 года), в которой участвовали И.В. Сталин, Г. Трумэн, У. Черчилль, которого после поражения на парламентских выборах заменил лидер лейбористской партии К. Эттли.
Уже в последние месяцы войны западные партнеры Сталина стали ставить под сомнение те изменения в Центральной и Юго-Восточной Европе, которые произошли вследствие побед Красной Армии. И все же на Потсдамской конференции удалось отстоять последствия побед СССР и подтвердить решения, достигнутые в Ялте. Более того, участники конференции договорились о передаче Советскому Союзу города Кёнигсберга и прилегающего к нему района. Решения Потсдамской конференции окончательно определили черты послевоенного устройства мира, оформлявшегося в ходе переговоров между СССР, Англией и США в Тегеране, Ялте и на протяжении всей войны. Эти решения отвечали интересам нашей страны в установлении надежного мира на ее границах.
Достижение Потсдамских соглашений стало возможным благодаря очевидным свидетельствам боевой мощи Советского Союза, сумевшего выдержать главную тяжесть войны. Об этом свидетельствуют факты из книги академика РАН Г. А. Куманева «Подвиг и подлог». Кума-нев писал: «В течение войны против Красной Армии действовало в среднем до 70 % дивизий фашистских армий, из четырех солдат вермахта трое постоянно воевали на советско-германском фронте и лишь один — на Западном… На советско-германском фронте в наиболее тяжелое для СССР время находилось и большинство войск союзников Германии: 37 дивизий в июне 1941 года, 72,5 дивизии — в ноябре 1942 года. В этот же период на других театрах мировой войны (в Северной Африке, а затем в Сицилии) имелось не более 8–9 дивизий союзников Третьего рейха…. Протяженность (советско-германского фронта) составляла от 3000 до 6200 км, тогда как протяженность Североафриканского и Итальянского фронтов не превышала 300–350 км, Западного — 800 км. Из 1418 дней и ночей существования советско-германского фронта активные действия продолжались здесь 1320 суток, тогда как на Западноевропейском — 293, на Североафриканском — 309 и на Итальянском — 492. Из общего числа людских потерь, которые понесла немецко-фашистская армия во Второй мировой войне, более 73 % приходится на Восточный фронт». Куманев указывал также на то, что на советско-германском фронте Германия и ее союзники потеряли свыше 75 % своей авиации, 74 % своей артиллерии, 75 % своих танков и штурмовых орудий.
Правда, помимо сухопутных и десантных союзников, существенным вкладом в общую победу над гитлеровской Германией стали бомбардировки англо-американской авиацией, которые наносили немалый урон ее военно-промышленному потенциалу. В то же время нельзя не сказать о том, что многие подобные бомбардировки сопровождались громадным числом жертв среди мирного населения. Помимо упомянутой бомбардировки Дрездена, многочисленным бомбардировкам были подвергнуты гражданские кварталы Гамбурга и многих других городов Германии, а также оккупированных немцами городов. Жертвами этих бомбардировок стали сотни тысяч мирных жителей различных стран.
Нет сомнения в том, что помощь Красной Армии по ленд-лизу сыграла немалую роль в ее боевых успехах. Оценивая эту помощь, советский руководитель А.И. Микоян говорил Г.А. Куманеву: «Военно-экономические поставки нам со стороны наших западных союзников, главным образом американские поставки по ленд-лизу, я оцениваю очень высоко. Хотя и не в такой степени, как некоторые западные авторы… Представьте, например, армию, оснащенную всем необходимым, хорошо обученную, но воины которой недостаточно накормлены или того хуже. Какие это будут вояки? И вот, когда к нам стали поступать американская тушенка, комбижир, яичный порошок, мука, другие продукты, какие сразу весомые дополнительные калории получили наши солдаты! И не только солдаты: кое-что перепало и тылу. Или возьмем поставки автомобилей. Ведь мы получили около 400 тысяч первоклассных по тому времени машин типа «Студебеккер», «Форд», легковые «виллисы» и амфибии. Вся наша армия фактически оказалась на колесах! В результате повысилась ее маневренность и заметно возросли темпы наступления… Без ленд-лиза, — утверждал Микоян, — мы бы наверняка еще год-полтора лишних провоевали».
