– «Голован»… Я – «Каблук»… – объявился старший лейтенант Сапожников, занимающий пост в саду и за всё время игр группы с толпой местных жителей не подавший голоса. – В соседнем саду кто-то на дерево лезет… Желает, понимаешь, на нас посмотреть… По одежде – местный житель. По фигуре – мальчишка… Но мальчишку могут просто послать…
– Дай очередь по кроне… Наблюдателя не сними…
Глухо прозвучала автоматная очередь из сада – листва хорошо глушила шум выстрелов. Но откуда-то издалека раздались вопли мальчишки.
– Я же говорил, в наблюдателя не попади…
– Я и не попал. Он, понимаешь, с перепугу с дерева свалился головой вниз…
– И что? Посмотреть можешь?
– Деревья мешают. Не вижу места жёсткой посадки. Но оттуда несколько приглушённых голосов доносится. Мальчишку уговаривают заткнуться…
– Боевики?
– Не могу утверждать…
– Займи место подальше от забора, ближе к дому… Чтобы обзор был шире. И другие заборы тоже… В соседние дворы… Контролируй… Их сверху плохо видно…
– Видно… – не согласился прапорщик Саша Денисов. – Я кровлю ножом в нескольких местах пробил… Можно наблюдать… Иногда хожу, наблюдаю…
– Смотрите… Они легки на помине… – сообщил Бахвалов. – Есть, боевики… Кто там скандал заказывал?
Голованов подошел к окну. Старший прапорщик Киршин принес из подвала ещё два мешка муки, один пристроил стоймя сбоку, второй сверху положил, сделав своё укрытие более высоким и тяжёлым, следовательно, плотным и пуленепробиваемым. И всё это с ещё большей основательностью водой полил. Даже дыры поверху проковырял, чтобы вода внутрь проникла и там образовала густое тесто. Мука во всех мешках слиплась и стала уже слегка подсыхать поверху. Но командиру смотреть в окно без подставки стало неудобно, и потому он просто отодвинул старшего прапорщика, чтобы смотреть в амбразуру вдоль ствола пулемёта, почти через прицел.
Два человека в «камуфляжке», но без оружия вышли на середину дороги, чтобы их было видно из дома. Они словно специально показывали, что без оружия пришли, хотя принять их за местных жителей было трудно. Местные мужчины, которые показываться пока не желали, тоже часто носят «камуфляж» и тоже не любят бритвенные приборы. И человек неопытный не сможет с первого взгляда отличить боевика от простого селянина. Но спецназовцы давно научились не столько видеть, сколько чувствовать противника. И сейчас все, кто видел пришедших, согласились с тем, что пришли боевики.
Мужчины так и стояли посреди дороги, ожидая, когда на них внимание обратят и хоть как-то отреагируют.
– На переговоры, что ли, зовут? – не понял майор Голованов.
– Могли бы хоть лапкой волосатой махнуть… – сказал прапорщик Денисов. – Поздоровались бы… Может, мы им в ответ тоже что-то сказали бы… «Голован», я через прицел смотрю… Физиономия старшего мне кажется знакомой…
– Память напряги… – посоветовал Голованов. – Мне отсюда лицо видно плохо…
– По-моему, это Нариман Омарасхабов… Собственной бандитской персоной… А с ним, вероятно, его младший сын… Старший сын у него в Москве, какой-то ресторан на ВВЦ держит…
Группа Голованова изучала досье и на Расула Щипача, и на Наримана Омарасхабова. Память у спецназовцев крепкая. Держит почти сотню фотографий людей, находящихся в розыске.
– И долго они так выпендриваться будут? – сказал капитан Трегубенков.
– «Таганай», я – «Голован»… Никого не видел? Никто из «норы» не выползал?
– Сидят тихо, мышки-норушки… – отозвался капитан Рукавишников. – Чувствуют, что лиса рядом бродит… Шаги слышат…
– Откуда тогда здесь взялся Омарасхабов? Он что, в селе был? Храбрый человек… Или это не он?… И что он стоит там, как памятник вождю всех народов…
– Мы здесь никого не видели… – повторил «Таганай» твёрдо.
– «Магистр», нарушь идиллию… проковыряй асфальт у их ног…
– Понял, командир…
Снайперу не надо было долго искать цель. Куда попала пуля, Голованову видно не было, но старший из двух мужчин вдруг смешно подпрыгнул и бросился в сторону. Но тут же остановился и замер в прежней невозмутимой позе. Младший, которому пуля не угрожала, пододвинулся к старшему.
– «Каблук»… – позвал майор старшего лейтенанта Сапожникова. – Нас, кажется, усиленно развлекают… Сам ведущий артист местного театра этим занялся… Знает, что его рожа должна внимание привлечь… Что там у тебя?
– Ничего, понимаешь, не вижу, но время от времени за забором какое-то движение ощущается. То ветка заскребёт, то гравий заскрипит.
– Я понял… Брось туда гранату… Потом очередь по забору… Там металл слабый… Его легко прошьёт…
Старший лейтенант недолго готовился к выполнению приказа. Взрыв раздался через тридцать секунд. Потом звучно застучали по забору пули. Металл рвался, судя по звуку, легко, следовательно, пули доставали кого-то неосторожного. Голованов, слушая, сам не отрывался от амбразуры и наблюдал за людьми перед домом на дороге. Сразу после взрыва мужчины переглянулись и заспешили в сторону.
– «Голован», я, кажется, кого-то наказал… Слышал стоны и убегающие шаги… Топ-топ сделали… Потом кусты сильно трещали. Раненого или убитого выносили. Я в ту сторону, понимаешь, очередь дал… Сквозь забор… И ещё вскрик был… Похоже, ещё кого-то достал…
– На любой звук за забором гранату бросай. После первого взрыва местные жители туда не сунутся. Сунутся только достойные… Переместиться не забыл?
После каждого броска гранаты через забор обязательно нужно перемещаться. Иначе кто-то может определить, с какого места была граната брошена, и ответить тем же.
– Обижаешь, командир…
* * *
– «Голован», я – «Таганай»… – раздался в наушнике голос капитана Рукавишникова. – Я рад за тебя, ты дождался-таки…
– Докладывай…
– Двенадцать человек, матерь их, при автоматах, восемь из них в бронежилетах, два разовых гранатомёта «Муха», один РПГ-7… Тринадцатый тоже показывался – их провожал и вернулся в «нору»… У тринадцатого рука на перевязи, и он очень её бережёт – демонстративно второй рукой поддерживает. Издали не видно, но, похоже, морщится при этом. По описанию фигуры подходит под Расула Щипача… Напутствовал, что-то настойчиво втолковывая… Возвращаться в свой дом, видимо, думает только после вашего ухода…
– Сколько же их всего?… – скорее, сам себя, чем собеседника, спросил майор Голованов.
– Мне отсюда село не видно, считай сам… Мы готовимся… Как только двенадцать уйдут в село, мы двинем… Они заходить будут справа, со стороны дороги… Хотят, думаю, выставить пост. Боятся, что к нам подмога пожалует…
– Осторожнее, подходы могут быть заминированы… – предупредил майор.
– А вот это едва ли… Слишком близко к селу… Здесь минировать опасно… Почти все боевики местные… Своих детей поберегут…
