Имеет ли западный мир на это право? Сомнения гнездятся даже на Западе. «Западные активисты, — полагает М. Игнатьефф, — не имеют права преследовать традиционную культурную практику, если только эта практика продолжает получать одобрение тех, кою она касается. Гражданские права универсальны не как некое культурное предписание, а как язык моральной силы. Роль гражданских прав не в том, чтобы предписывать, а в том, чтобы освобождать их носителей, чтобы они свободно следовали своему предназначению».
Защитники чистоты мусульманской веры обвиняют американцев в «разлагающем влиянии» на огромные массы приверженцев ислама, на «подлинные» естественные нравы и обычаи мусульманской строгости и убежденности. Исламские ученые открыто утверждают, что американцы пришли доминировать в Саудовской Аравии и «довести ее до ужасающих западных моральных норм». Особенно воинственно настроенные защитники веры обильно цитируют это место Корана: «Те, кто ведет войну против Аллаха и его апостолов, кто распространяет хаос на земле, должны быть преданы смерти или распяты, или лишены рук и ног, или изгнаны из страны. Они будут преданы позору в этом мире и сурово наказаны в следующем». Что же касается союзников Запада в мусульманском мире, готовых на помощь Западу в борьбе с исламским фундаментализмом, то в их адрес цитируется Пророк Мухаммед: «Убивший своего союзника никогда не узнает аромата рая».
Восприятие Запада, а особенно Соединенных Штатов, в испытывающем горечь отставания мусульманском мире резко сдвинулось к воинственному неприятию. Чем длиннее становились мусульманские очереди в американские консулаты, тем более ощутимым становилось это ожесточение. «Многим, — пишет исследователь вопроса А. Аминат, — США представляются центром жадного, материалистического и не обращающего внимание на других мира, игнорирующего насилие и проповедующего вседозволенность. Поддержка Израиля, помощь непопулярным режимам, реактивные самолеты в небе Ближнего Востока интенсифицировали антиамериканские чувства». В результате экстремизм встал у порога многих исламских стран. Практически очевидно, что истоки склонности к озлоблению, насилию, вызову лежат в ощущаемом мусульманами чувстве упадка и поражения при встрече с Западом.
«Перед нами, — пишет М. Хоуард, — чрезвычайно глубокая и непреодолимая конфронтация теистического, основанного на традиционной культуре пласта, немногим отличного от Европы Средних веков в их противопоставлении секулярным материальным ценностям эпохи Просвещения… Вот почем) продолжительная война была бы ужасной. И даже более ужасными будут ее последствия, если США обратятся к другим странам-изгоям, начиная с Ирака». И важно отметить то обстоятельство, что главная фронтовая линия пролегает не в непосредственно оккупируемом Западом Афганистане, а в государствах, где правительства модернизируют свои страны, — в Турции, Египте, Пакистане. Именно здесь приход воинствующего ислама к власти мог бы сместить межцивилизационное противостояние в центр общемирового процесса.
Напомним, что влиятельные исламистские движения в Тунисе, Алжире, Египте, Турции были сокрушены прозападными силами в самих этих странах с гласной и негласной поддержкой Запада. Набирающий силу политический ислам ставит в вину Западу несоздание палестинского государства, блокирование политических партий в Алжире и Турции, изоляцию Ирана, Ирака, Ливии, Сирии, Сомали. С точки зрения политического ислама, устремившегося к политическому господству в своем более чем миллиардном мире, Запад сегодня продолжает тысячелетней давности напор крестоносцев на Палестину и реконкисту испанских монархов пятнадцатого века, изгнавших мавров с Пиренейского полуострова — остановивших поступательное движение ислама в Средиземноморье и на Балканах.
Масштабность атак на Нью-Йорк и Вашингтон, полагает американский исследователь современного ислама М. Доран, «делает очевидным, что Аль-Каида представляет себя борцом за спасение уммы от Сатаны в лице секулярной западной культуры». Молодежь мусульманских городов озлоблена тем типом отчуждающей людей вестернизации и модернизации, которым ислам предоставляет свою альтернативу, — ежедневные молитвы, пятничные собрания, группы изучения Корана, исламская благотворительность. Именно этим путем к экстремизму пришел, скажем, Атта — сын египетского адвоката и А. Аль-Завахири — врач из Египта, поднявшиеся в небо 11 сентября.
Пятнадцать из девятнадцати идентифицированных террористов вышли из Саудовской Аравии. (Из этой же страны вышел, как известно, и Усама Бен Ладен.) Становится все более трудным и опасным игнорировать тот факт, что в университетах нефтяной кладовой мира очевидным образом зреет недовольство цивилизационным превосходством Запада в целом и американским присутствием на саудовской территории в частности. Здесь самое интенсивное религиозное образование в мире — и это при том, что «черное золото» льется мимо карманов населения страны и Саудовская Аравия после 25 лет высокой цены на нефть все же превращается в одну из просто развивающихся (и все более слаборазвитых) стран, где молодые люди полны страсти очистить страну пророка от неверных. По мнению Бен Ладена, разделяемому его соратниками, Саудовская Аравия оккупирована американцами: «Более семи лет Соединенные Штаты оккупируют земли ислама на самой священной его территории — Аравии, грабят ее богатства, свергают ее правителей, унижают ее народ, угрожают ее соседям, используют полуостров в качестве плацдарма для борьбы с соседними исламскими народами». Бен Ладен призывает убивать «американцев и их союзников во всех странах, где это возможно».
Эти идеи разделяются толпами исповедующих ислам правоверных в Карачи, Каире, Аммане, мусульманским населением во всем огромном мире ислама. Американские исследователи отмечают прискорбный парадокс: «Чем более проамериканским является политический режим в данной стране, тем более антиамериканским является ее политический класс… Соединенные Штаты могут предоставлять щедрую помощь египетскому государству, но это не ослабляет антиамериканской ярости политических кругов Египта. Даже главные из поддерживаемых государством изданий излагают самые крайние теории об американо-израильском заговоре против их страны». Три десятилетия американской помощи не ослабили этого чувства. А ведь через несколько десятилетий «разгневанные молодые люди», ненавидящие западную цивилизацию, будут владеть не только Меккой и Мединой, но и четвертью мировых нефтяных запасов.
(В конечном счете коммунизм был просто одной из форм модернизационной идеологии. Как религия он увял с первым поколением революционеров. А с остальными можно было иметь дело в той степени, в какой они стремились заимствовать западные технические достижения, стремились модернизировать не только технологию, но и общество.) Но ислам — религия, которой около полутора тысяч лет, число приверженцев которой обгоняет численность всех христиан на земле — более жертвенный противник. Оружие фанатиков из афганских и прочих пещер — симпатия более чем миллиардного исламского мира. Об этом говорит поведение всех стран мусульманского мира, их реакция на бомбовые удары по Афганистану и на войну в Ираке. Некую тень активной поддержки Антитеррористской коалиции оказал все еще кемалистски светский правящий слой Турции и советски светский слой Узбекистана, Таджикистана, Киргизии. Но все прочие так называемые умеренные режимы не посмели открыто участвовать в Антитеррористической коалиции хотя бы выборочно, в гуманитарных целях и т. п.
