Г. Киссинджер придерживался той точки зрения, что причинами неудач в стратегическом планировании предшествующих администраций были утеря широкого исторического видения текущих процессов, неумение мыслить в масштабах долговременного процесса. Прагматикам в Белом доме, занятым текущими кризисами, не хватало воображения, видения цели, к которой нужно стремиться, умозрительной модели желательного для США мирового порядка. Импровизации не могли заменить долгосрочных, целенаправленных, целеустремленных усилий. Самые удачные тактические находки не компенсировали отсутствия концептуального осмысления взаимоотношений США с внешним миром. В результате бюрократия, энергичная в решении непосредственных задач, но близорукая в отношении перспективного осмысления своих действий, сделала внешнюю политику США цепью несвязанных решений, а не рядом последовательных, целенаправленных усилий по реализации общего генерального плана.
Дипломатия, убеждал Г. Киссинджер, должна меньше полагаться на «финальное» оружие и больше проявлять творческую активность по созданию условий, максимально благоприятных для влияния США в мире. Эта позиция противостояла сугубому прагматизму всей многочисленной когорты политиков и профессоров периода Кеннеди — Джонсона. Предпосылкой выработки новой внешнеполитической концепции было убеждение Р. Никсона и его ближайшего окружения в том, что установившееся после Второй мировой войны в мире двухполюсное равновесие, основанное на противоборстве двух систем — не оптимальная схема. Интересам США, полагали они, лучше служила бы более сложная система — многополярный мир, в котором США более эффективно могли бы приложить свою мощь. Г. Киссинджер писал по этому поводу: «Двухполюсный мир не дает перспектив для нюансов; приобретение одной стороны означает абсолютную потерю для другой стороны. Каждая проблема оказывается приобщенной к процессу выживания. Малые державы раздираются между просьбами о защите и желанием избежать доминирования со стороны великих держав… В наших долговечных интересах создать более плюралистический мир». Статус-кво в мире, по мнению Киссинджера, должны вольно или невольно охранять не только ближайшие союзники США, но и их крупные политические противники. В более сложном мире ответственность за мировую стабильность, устраивающую США, объективно должна быть распределена между пятью вызревшими к рубежу 70-х годов центрами — США, Западной Европой, Японией, СССР и КНР. По мнению Р. Никсона, «пять великих держав будут определять экономическое будущее мира, а поскольку экономическая мощь является ключом к другим видам могущества, они будут определять будущее мира».
Многополюсная система, с точки зрения идеологов группы Никсона — Киссинджера, давала большие возможности для создания «мирового порядка» (это выражение, часто употреблявшееся республиканцами Р. Никсона, характеризует более жесткую, более регламентированную мировую структуру). Одним из новых элементов в этой структуре должна была стать объединенная Западная Европа. В отличие от традиционных атлантистов Г. Киссинджер в своих работах уже в середине 60-х годов считал, что тесно сплоченная западноевропейская группировка должна быть целью американской внешней политики. Позже (в 1968 г.) Г. Киссинджер определил как автономный и японский центр современного капитализма. В первом же президентском докладе о внешней политике США говорилось: «Никакой стабильный и прочный международный порядок недостижим без вклада нации, население которой составляет более 700 миллионов человек», (имелся в виду Китай). Р. Никсон пришел к идее полезности для США признания КНР еще до своего избрания президентом, в разгар вьетнамской войны. В 1967 г. он писал о том, что «в далекой перспективе мы просто не можем позволить себе навсегда исключить Китай из семьи народов». Таким образом, возникла схема «пятиугольного мира», той желанной структуры, являясь частью которой США надеялись ослабить разрушительный бег времени, замедлить скорость мировых перемен, еще на одно поколение удержаться на главенствующих мировых позициях.
В новом пятиполюсном мире стало бы, по мнению Киссинджера, более вероятным достижение искомой стабильности не как результата столкновения интересов, а как результата увеличивающейся склонности «к взаимной сдержанности, сосуществованию и в конечном счете сотрудничеству». Избрание в качестве желаемой модели пятиполюсного мира было значительным изменением в американской внешнеполитической стратегии. Проводников американской политики в этом контексте интересовало уже не «реформирование» мира по американскому образцу, а стабильность мировой системы — значительная перемена глобальных приоритетов. Более реалистичным стало определение собственно американских интересов. В декабре 1969 г. Г. Киссинджер объявил, что «мы будем судить о других государствах, включая коммунистические страны, исходя из их действий, а не на основе анализа их внутренней идеологии». Во время визита в феврале 1972 г. в Пекин президент Р. Никсон провозгласил: «Нам важна не внутренняя политическая философия нации. Важно то, какова политика этой нации в отношении мира, в отношении нас».
Стратегический паритет
Если предшественники хотели иметь превосходство над Советским Союзом по всем параметрам, то Р. Никсон выдвинул концепцию «достаточности». Лишь такое развитие стратегического планирования США позволило СССР и США зафиксировать примерный паритет центральных стратегических систем. То была дань реализму, и она сразу же оказала оздоровляющее влияние на всю систему советско-американских отношений. Президент Никсон говорил: «Наша цель состоит в том, чтобы иметь уверенность, что Соединенные Штаты обладают достаточной (подчеркнуто нами. — А.У.) военной мощью, чтобы защитить свои интересы и поддержать те обязательства, которые администрация сочтет существенными для интересов Соединенных Штатов во всем мире. Мне кажется, достаточность была бы лучшим термином, чем превосходство». Основание для такого подхода было: отчаянный рывок Кеннеди — Джонсона в 1961 — 1967 годах не дал США долговременного стратегического превосходства, СССР достиг паритета на высоком уровне; эксперты республиканской партии с помощью цифр убедительно показывали, что даже экстренные усилия не дадут США «безоговорочного превосходства», но поставят бюджет, да и всю экономику США в напряженное состояние.
На почве более здравого отношения к потенциальному противнику США заняли позиции, позволившие заключить первый договор об ограничении ядерных вооружений. По прошествии полугода пребывания у власти представители администрации Р. Никсона заявили о готовности начать переговоры с СССР, и они начались 17 ноября 1969 г. в Хельсинки. После двух с половиной лет переговоров удалось найти почву для обоюдовыгодного компромисса. Обе стороны, согласно бессрочному Договору об ограничении систем противоракетной обороны (подписан в Москве 26 мая 1972 г.), отказались от дорогостоящего и дестабилизирующего строительства систем противоракетной обороны.
Вторым важным шагом, сделанным в мае 1972 г., было заключение Договора об ограничении стратегических вооружений — ОСВ-1, согласно которому ограничивалось число стационарных пусковых установок МБР и пусковых установок баллистических ракет на подводных лодках. Договором и временным соглашением (сопутствующим договору) юридически закреплялся принцип равной безопасности в области наступательных стратегических вооружений. Поистине капитальные изменения произошли в стратегии глобальной экспансии: империализм США признал равной себе по силе и статусу другую державу — Советский Союз.
