Разумеется, противостояние не окончилось. В декабре 1975 г., согласно единому интегрированному плану № 5, ядерные силы США и их союзников по НАТО были распределены для поражения 25 тыс. целей на территории СССР и его союзников по Варшавскому договору. Военный бюджет США на 1975 г. знаменовал собой конец тенденции первой половины 70-х годов — сокращения американских военных расходов в реальном исчислении и положил начало новому периоду их роста. США (как бы говорили эти явления) постепенно отказывались от схем, порожденных вьетнамским фиаско, схем «более прочной» мировой структуры. Экс-президент Никсон переживал фиаско в Калифорнии, у себя дома, а его ведущий теоретик Киссинджер становился все более уязвимой мишенью критиков надуманных схем.
Отчуждение Западной Европы
В феврале 1973 г. президент Р. Никсон пригласил английского премьера-консерватора Э. Хита в Вашингтон, надеясь увидеть продолжение тех «особых отношений», которые связывали его с предшественником — премьером-лейбористом Г. Вильсоном. Самое худшее, с точки зрения американского президента, заключалось бы в синхронном выходе вперед двух тенденций: ориентированного на ограничение внешней активности американского изоляционизма и западноевропейского протекционизма. Чтобы избежать этих опасностей, Р. Никсон предложил создать общие американо-английские группы по координации американо-западноевропейских целей и внешнеполитической стратегии, а также выдвинул идею созыва встреч на высшем уровне главных индустриальных стран Запада.
К удивлению американцев, Э. Хит не придал значения идее совместных американо-английских исследовательских групп, а обсуждение американо-западноевропейских отношений предложил отнести на будущее, когда будут созданы единые западноевропейские политические институты. «Он хотел, чтобы на наши вопросы (Западная) Европа давала ответы как единое целое», — пишет Г. Киссинджер (курсив Г. Киссинджера. — А.У.). Такое проявление самостоятельности Англии, поставившей связи с ЕЭС выше договоренностей с США, обеспокоило Вашингтон. Но еще более болезненно американская сторона восприняла новую линию самого опекаемого прежде партнера — ФРГ. В данном случае границы американскому влиянию в Европе ставила выпестованная американцами Западная Германия, прежде полностью зависимая от США, а к 1973 г. — вторая после США держава капиталистического мира. С точки зрения Г. Киссинджера, причиной переориентации канцлера ФРГ В. Брандта было его убеждение в том, что «достижение германского единства или по меньшей мере частичное преодоление внутригерманского раскола не могло быть достигнуто посредством беспрекословного подчинения Америке и НАТО».
Изменение западногерманской позиции происходило на фоне уже устоявшегося, подчеркнуто самостоятельного курса Парижа. Напомним, что Франция в 1967 г. вышла из военной организации НАТО, именно она открыла двери ЕЭС перед Англией. Париж официально осудил вьетнамскую авантюру США и первый — после визита президента де Голля в Москву в 1966 г. — встал на путь нормализации отношений с СССР. Почувствовав уменьшение своего влияния в Лондоне и Бонне, американская сторона попыталась компенсировать потери на французском направлении, постаралась улучшить состояние дел в американо-французских отношениях. Но во Франции, после очередной победы голлистов на выборах в Национальное собрание, президент Ж. Помпиду назначил на пост министра иностранных дел своего личного советника М. Жобера, который стал одним из главных действующих лиц во время «выяснения атлантических отношений» 1973 — 1974 годов. М. Жобер оказался вторым по значению противником американской политики в Западной Европе после Ш. де Голля.
Главные державы Западной Европы взяли курс на ограничение американского влияния в сфере их деятельности и интересов. «Окончилась эпоха, — признал Г. Киссинджер, — определенная решениями, принятыми поколение назад… Главные среди новых реальностей: возрождение Западной Европы и ее интеграционное развитие; стратегический баланс Восток — Запад; превращение Японии в мировой центр, с которым атлантический мир не может не считаться. Эти факторы произвели драматическую трансформацию на Западе — перемена, представляющая самый глубокий современный вызов государственному искусству Запада… В Соединенных Штатах десятилетия глобального бремени вызвали, а разочарования войны в Юго-Восточной Азии акцентировали ослабление решимости поддерживать всемирное вовлечение на основе господствующей американской ответственности».
Наступила пора нового перераспределения ролей, определения задач Западной Европы и США как важнейших доминирующих регионов капиталистического мира. Западноевропейским государствам предлагалось подписать «новую атлантическую хартию», в которой значилось бы, что «Соединенные Штаты имеют глобальные интересы и глобальную ответственность. Наши западноевропейские союзники имеют интересы региональные». В этом многие западноевропейцы сразу же увидели «соль» выступления Киссинджера: Западной Европе предлагалось публично признать ограниченность своих мировых притязаний западноевропейским регионом.
Развивающиеся страны
Движение неприсоединения и «Группа 77» сплотили пестрый лагерь развивающихся стран, а Организация стран — экспортеров нефти стала лидером наступления «третьего мира», когда объявила в 1973 г. эмбарго на поставки нефти ряду развитых капиталистических стран, прежде всего США. Целью многих развивающихся стран стала борьба за установление нового международного экономического порядка (НМЭП), на что Соединенные Штаты отреагировали выдвижением тезиса о том, что руководители развивающихся стран требуют экономических улучшений не для своих народов, а для удовлетворения своих политических амбиций. В январе 1976 г. министр финансов США У. Саймон обрушился на «фальшивых богов тех, кто желает установления нового международного экономического порядка», — экспроприации иностранной и вообще частной собственности, объединения экспортеров однородных продуктов. В обсуждении стратегической линии взаимоотношений с развивающимися странами судьба международного экономического обмена была прямо связана с судьбами главенства в мировой системе США. Заместитель министра финансов Дж. Парски объявил об этом публично в речи перед сан-францисским советом по мировым проблемам: «Если по политическим мотивам пойти на уступку с требованиями о создании новой экономической системы, то будет совершенно, невозможно, исходя из экономических оснований, оправдать наше желание сохранять нашу систему в будущем».
Противники уступок развивающимся странам по существу объединились вокруг тезиса, что «неимущие нации хотят равенства с имущими нациями, не собираясь при этом проходить весь процесс развития». Их главные аргументы против соглашений с развивающимися странами были основаны на том положении, что уступчивость этим государствам будет означать крах всякой системы международной законности, растущий неоправданный волюнтаризм со стороны правительств развивающихся стран, готовых якобы порвать все прежние экономические соглашения и действовать сугубо в эгоистической манере. Новый экономический порядок будет, по их мнению, означать по существу беспорядок.
Большинство в правящих кругах Соединенных Штатов не устраивал сам подход, когда целью развивающихся стран объявлялось производство к 2000 г. 25% мировой промышленной продукции. Представители США официально заявляли, что они против подобных наметок, что они «настроены скептически в отношении полезности ставить перед собой формальную цель», потому что «не существует надежного, научно обоснованного базиса, согласно которому может быть определена конкретная цифра, определение глобальной цели лишь затемнит особые нужды большинства серьезно заинтересованных стран… Правительство Соединенных Штатов не имеет возможностей гарантировать, что их частный сектор может достичь определенной цели. Наше правительство не имеет — и не желает иметь — подобного вида контроля над нашим частным сектором».
