Именно в эти страшные для нашей Родины дни расцвел «легальный» аргумент, объясняющий, почему с русским можно обращаться плохо. Россия не подписала Женевской конвенции о защите прав военнопленных, поэтому она сама виновата в муках своих бывших солдат. Интересно, что говорит Женевская конвенция о газовых камерах, айнзацкомандах, насильственном переселении и т. п.?
Инструкция ОКХ гласила:
«В соответствии с престижем и достоинством Германской армии, каждый немецкий солдат обязан соблюдать дистанцию и занимать такую позицию в отношении русских военнопленных, которая учитывает злобу и нечеловеческую брутальность русских в бою. Убегающие военнопленные должны расстреливаться без предварительного предупреждения. Всякое сопротивление пленников, даже пассивное, должно быть ликвидировано силой оружия».
Геринг, чей внешний вид уже давно не напоминал типично воинский, со смехом говорил министру иностранных дел Италии графу Чиано: «После того как военнопленные съедят всё пригодное в качестве пищи, включая подошвы своих сапог, они начнут есть друг друга и, что более серьезно, немецких часовых». Гиммлер предлагал расстрелять два миллиона советских военнопленных, чтобы увеличить рацион оставшихся и заставить их «более производительно работать на Германию». В клетках близ передовой пленные неделями размещались рядом с разлагающимися от жары трупами. Иногда в такие, с позволения сказать, камеры входили «санитары» с огнеметами, отражавшими исконный страх немцев перед эпидемиями. Одних только официально зафиксированных умерших в плену — 1 981 000 человек; погибших при транспортировке — 1 308 000.
Представь, читатель, что наша с тобой судьба оказалась бы в руках этих хладнокровных убийц. А ведь между такой участью и нами в жаркое лето 1942 года находилась всего лишь горстка потемневших от горя, злой доли, унижения отступления, многодневной жизни впроголодь, не знавших ни сна, ни отдыха солдат Красной Армии. Они отступали, но не сдавались. Они, может быть, уже даже не надеялись. Но они любили свою страну, и им не страшно было умереть. И доколе будет течь тихий Дон и не забудут нас украинские и другие братья, которые защищали нашу общую, свою страну, финал нашей истории будет отодвинут и мы соберемся с силами. Ведь была же искра надежды даже в то страшное лето?
Гальдер
Начальник штаба сухопутных войск генерал-полковник Гальдер не мог полностью противиться стратегии и тактике Гитлера, ведь ОКХ и сам он активно участвовали в планировании 1942 года. Это был факт, закрыть глаза на который профессиональные военные никак не могли. Но у них, у этой касты, создавшей Германию, было меньше того, что в изобилии порождал верховный главнокомандующий — авантюристического желания поставить все на одну карту в надежде на немотивированную благосклонность судьбы. В то же время Гальдер не мог предложить Гитлеру альтернативу, и весь этот парадокс несказанно раздражал Гитлера. В качестве примера приведем доклад Гальдера от 15 августа 1942 года. Он начинается словами: «Общая картина: не взяли ли мы на себя слишком большой риск?»
Мало что могло возмутить Гитлера более. Группа армий «А» уже прошла в своем движении на юг более полутысячи километров. Ее потрясающий полет замедлился только сейчас, когда она вошла в лесистые предгорья Кавказских гор. Майкоп был взят с ходу, хотя все скважины были уничтожены отступающими советскими войсками. 19 августа Гитлер говорит Геббельсу, что операции на Кавказе проводятся «исключительно удачно». Вслед за Майкопом будет взят Грозный и Баку. Нефть из рук СССР перейдет во владение Германии. Выйдя за границы Советского Союза, вермахт оккупирует Малую Азию, войдет в Иран и на территории Ирака перережет нефтяные артерии Британской империи. Через пару дней он прикажет взять Сталинград. Для взятия города понадобится максимум восемь дней. Через два дня флаг со свастикой взвился над Эльбрусом, самой высокой вершиной Кавказа (5642 метров). Гитлер требовал не ослаблять темпа и приступать к взятию Сухуми.
По всем внешним показателям, Германия достигла пика своего могущества. Ее войска стояли от Нордкапа на севере до Тобрука на юге, от французского Бреста на западе, почти до Каспийского моря на востоке. Огромная часть Европы покорена. Англия унижена в Сингапуре и Тобруке. Соединенные Штаты бессильно смотрят, как гибнут американские защитники Батаана. Над нашей родиной сгустились тучи. Враг терзает наши южные пределы, его боевой напор кажется неудержимым. Что могло противостоять победоносному завоевателю?
Глава 11
СТАЛИНГРАД
Во второй половине 1942 года численность Красной Армии, несмотря на все потери, несмотря на голод и агонию оккупированных территорий, начинает увеличиваться. Еще один набор нескладных подростков покинул школьные парты, места у станков и колхозное поле, чтобы влиться в единую и многонациональную Красную Армию. Ее численность начинает приближаться к шести миллионам человек, в то время как численность вермахта и его сателлитов-союзников довольно стабильно остается на цифре четыре миллиона. Приближается момент, когда атакующая армия должна либо добиться решающего успеха, либо начать ощущать, как время перестает быть фактором, стоящим на ее стороне, как оно начинает работать против сил вторжения.
Фридрих Паулюс
Пятидесятидвухлетний генерал-полковник Фридрих Паулюс, осторожный и спокойный интраверт, считал Адольфа Гитлера превосходным вождем германского народа. Строго говоря, он оставлял политику политикам и стремился к профессионализму в своем собственном ремесле. Победы в Польше, Франции, Скандинавии убедили его в безусловном превосходстве германской военной мысли и германского оружия. Паулюса в позитивном плане впечатляла и поражала спонтанная уверенность фюрера, его способность молниеносно оценить обстановку, его огромное импровизаторское мастерство. Для Паулюса Гитлер был гением. Победа в войне была лишь вопросом времени. Восточный соперник бездумно жертвовал всем, но делал это неумело, неэффективно, самоубийственно.
В своей серой палатке Паулюс, высокий и темноволосый офицер, удовлетворенно изучал карту прежде неведомых ему степей, пересекаемых редкими реками. Да, не хватало дорог, но плоская как стол степь — прекрасный полигон для танков; тяжелее приходится пехоте и службам снабжения, однако ощущение близости конца поднимает боевой дух. Каждый день он соприкасался с германскими гениями музыкальной гармонии — находил несколько минут, чтобы послушать при помощи граммофона обожаемого им Бетховена. Он не мыслил себе жизни без классической музыки. Но еще более его завораживала выпавшая ему потрясающая роль покорителя неведомых колоссальных пространств, где его части сминали соперника, двигаясь по всем направлениям с легкостью, в которой было нечто спортивное. Наверное, Александр Македонский в своих походах испытывал нечто подобное.
У генерала были все основания испытывать благодарность в отношении своей армии. Окружающие отличались примерным послушанием и дисциплиной. Кроме одного человека — жены, урожденной Елены Констанс Розетти-Солеску, происходившей из румынской королевской семьи. Один эпизод отложился в его памяти: осенью 1940 года он, вопреки правилам, принес домой карты, на которых синие стрелы пронзали территорию СССР. Супруга обнаружила эти карты и попыталась воздействовать на него» дисциплинированного штабного офицера: разве справедлива эта агрессия? После всех его неопровержимых и утешительных аргументов она сказала нечто вещее: «Что будет со всеми нами? Кто выживет в конце?» Утешая жену, Паулюс сказал, что война продлится шесть недель. Зимой 1941 года она имела право смотреть на мужа с укоризной. Но Паулюс был непоколебим. Да, планы требуют коррекции, но финальный результат неизменен, Германия неимитируема в своей военной мысли и в военной мощи.
