«Первое. Операция «Сатурн», направленная на Каменск — Ростов, была замыслена тогда, когда общая ситуация складывалась в нашу пользу, когда у немцев не было более резервов в районе Боковской — Моро-зовской — Нижне-Чирской, когда 5-я танковая армия успешно наступала на Морозовскую и когда казалось, что наступление с севера будет поддержано наступлением с востока, устремленным к Лихой. В этих обстоятельствах предполагалось, что 2-я танковая армия двинется в район Калача и разовьет успешное наступление в направлении Ростова — Таганрога.
Второе. За последнее время ситуация начала развиваться не в нашу пользу. 5-я танковая армия Романенко и 3-я гвардейская армия Лелю-шенко перешли к обороне и не могут наступать; с запада выступают несколько пехотных дивизий и танковых формирований, сдерживающих советские войска. Следовательно, наступление с севера не получит прямой помощи Романенко с востока,' вследствие чего наступление в направлении Каменска — Ростова не обещает успеха. Я должен сказать, что 2-я гвардейская армия не может более быть использована в операции «Сатурн», поскольку она задействована на другом фронте.
Третье. В свете всего этого необходимо пересмотреть операцию «Сатурн». Пересмотр заключается в том, что главный удар должен быть нанесен не в южном направлении, но в юго-восточном направлении, на Нижний Астахов с выходом к Морозовской для того, чтобы ворваться в тыл армейской группировки противника…»
Голиков (возможно, в свете опыта террора 30-х годов) немедленно согласился с пересмотром стратегии. Но более молодой Ватутин всячески пытался спасти «Большой Сатурн». Он настаивал на подчинении ему 17-го танкового корпуса. По его убеждению, 6-я армия должна нанести удар в направлении Марковка — Четковка, а 17-й танковый корпус на Волошино — к западу от Миллерова. Ватутин был полон решимости «действовать по максимуму». Но днем 14-го Генеральный штаб вмешался довольно решительно: переходим к «Малому Сатурну». Теперь судьба Малиновского была теснейшим образом связана с судьбой Гота. Кто-то из них должен был выиграть или проиграть вчистую. Малиновский получил помощь — немцев останавливала не только его Вторая гвардейская армия, грудью вставшая на пути танков Гота, но и «Малый Сатурн», обещавший зайти в тыл танкистам Гота.
И где сам Гот? Не вырвался ли он на стратегический простор, оставив позади русских зевак, главный герой фольклора которых спал тридцать три года на печи? Как пишет в воспоминаниях Еременко, «восточнее линии Ивановка — Аксай не было ни одного человека. Если бы противник нанес удар вдоль железнодорожной линии на Абганерово и со стороны Цыбенко на Зету, это поставило бы наши войска в исключительно тяжелое положение».
Но на этом боевое счастье 6-й танковой дивизии немцев окончилось. Впереди стояла столь бесценно поднятая Василевским к бою Вторая гвардейская армия, посланная предотвратить прорыв кольца извне.
Вот дневник боевых действий 11-го танкового полка немцев за 20 декабря 1942 года (6 часов утра):
«Постепенно возрастающее сопротивление становится все более жестким с каждым часом. Наши силы недостаточны — двадцать один танк без горючего и две слабые наступательные роты — этого недостаточно, чтобы расширить плацдарм».
Даже слабые части сражались. Против новых германских «тигров» выкатились модернизированные 57- и 76-мм противотанковые пушки.
13-й танковый корпус горел, но не отходил. Еременко передал отправляющемуся пересечь дорогу Гота Малиновскому 4-й механизированный и 4-й кавалерийский корпуса.
Дневник 6-й армии свидетельствует о грозных для командования процессах внутри сталинградского котла, о признаках начинающегося распада:
"Пищевые рационы уменьшаются, начиная с 26 ноября. В результате очередного сокращения 8 ноября боевые способности войск ослаблены. В настоящее время военнослужащим выдается одна треть нормы. Отмечаются потери ввиду истощения». Понятно, что выход танков Манштейна в 8 часов утра 13 декабря на северный берег реки Аксай был воспринят в 6-й армии как луч надежды. Для советского кольца вокруг группировки Паулюса это был удар в набат. Весы истории опять покачнулись в страшном для нас направлении."
Генерал Паулюс приказал десяти радиооператорам не отрываясь следить за радиоэфиром. Сигналы слабых танковых раций звучали победным громом для «крепости Сталинград». В эфир вошли советские глушители, было сделано несколько попыток дезинформировать замерших в ожидании защитников «крепости». Но важнее были не эти эпизоды психологической войны, а те боевые действия, которые продолжала вести словно восставшая из пепла 62-я армия в Сталинграде. Хотя и здесь психология была важна. Из заснеженного Куйбышева, где в лишениях и тревоге жила семья генерала Чуйкова, где тяжко болела его ослабевшая дочь, жена писала своему мужу:
«Дорогой Василий! Я знаю тебя двадцать лет и знаю твою силу. Невозможно представить себе, что какой-то Адольф победит тебя. Этого никогда не случится. Бабушка, наша соседка, встречает меня каждое утро и говорит: «Молю Господа за Василия Ивановича». И когда Чуйков демонстрировал несгибаемый дух непокоримого народа, в этом была заслуга всех тех, кто не жаловался на лихолетье военной поры и скрепя сердце ободрял своих близких, вышедших на смертный бой.
Сейчас они нуждались в ободрении. Умелый враг смело шел навстречу сталинградскому кольцу, грозя обесценить месяцы боев в городе и ноябрьский успех окружения. Успех или неудача зависели от способности советских частей остановить «группу спасения». Триста советских танков встретили утром 14 декабря авангард германской колонны. Вначале немцы из 6-й танковой дивизии, увидев покрашенные в белый цвет танки, приняли их за свои. Дистанция сближения составляла менее полукилометра, когда командир первого танка закричал в микрофон «ахтунг!». Тридцать два наших танка дымились в поле у станицы Верхне-Кумское, из которого противник так и не был выбит. Но и этот бой задержал врага. А Паулюс готовил силы поддержки, готовые ударить по советским войскам в месте подхода передовых частей Манштейна. Авангардом направляющейся на юго-запад группы стал 53-й минометный полк. Паулюс смог придать ему только восемьдесят танков. Два строительных батальона должны были очистить узкую дорогу в добротных минных полях.
Танкисты Гота видели зарево над Сталинградом. Все казалось доступным. Русские сражались отчаянно, они умирали, но не сдавались, даже когда танковые пушки били по их головам с расстояния в несколько метров. Практически обреченные, они все же дождались своих танков. Урча как затравленные звери, исчерпав боезапас и горючее, немецкие танки откатили в сумерках 16 декабря к негостеприимной земле между реками Аксай и Мышковая.
В небе были видны летящие к «Питомнику» грузовые самолеты, они увеличили получаемые Паулюсом припасы на пятьдесят тонн в день, что было существенно, но недостаточно. Немцы в кольце начали есть собак и стреляли по мышам. Одежда стала примерзать к телу. А 6-я танковая дивизия в семидесяти километрах от котла лихорадочно искала слабые места в советской оборонительной системе. Прибывающие с се-веро-востока советские части стремились вернуть Верхне-Кумскую. Для обеих сторон целью была река Мышковая. 17-я танковая дивизия немцев 17 декабря наконец-то нагнала своих товарищей, и ее свежие силы позволили пересечь степную речушку тридцатиметровой ширины. Ночью слышна была перестрелка в Сталинграде — примерно в пятидесяти километрах к северу.
