Состояние неустойчивого равновесия, последовавшее за взятием Советской Армией Харькова, решилось благоприятно для германской стороны. С военной точки зрения, удивительным периодом для немцев оказались две последние недели февраля и первая неделя марта. Военное везение оказалось — довольно неожиданно — на их стороне. Роммель пишет жене 24 февраля: «Наконец-то коммюнике с востока снова звучат позитивно. Это луч света после таких тяжелых времен».
Германское наступление февраля-марта 1943 года — лебединая песня блицкрига, быстрых маневренных операций германской армии между 1939 и 1942 годами, между Варшавой и Сталинградом. В последний раз вермахт продемонстрировал удивительную слаженность родов войск, маневренность атакующих сил, сочетание плана и инициативы. Замысел Манштейна был достаточно прост: две эсэсовские танковые дивизии — «Мертвая голова» и «Адольф Гитлер» вторгаются в Харьков с юга, отрезая от своих те части, которые в отчаянной смелости устремились на Полтаву, в глубину Центральной Украины, где на горизонте маячил Киев.
Наиболее важное обсуждение германского ответа на советское наступление под Сталинградом произошло в украинском Запорожье 17–19 февраля 1943 года. Гитлер прибыл в Запорожье вместе с Йодлем и Цайтцлером на второй день после потери немцами Харькова. Ситуация была воистину драматическая: передовые танки 25-го советского корпуса рвались к городу, и дивизии генерала Попова приблизились к Запорожью вплотную — на расстояние восьмидесяти километров от Днепра.
Присутствующие словно договорились игнорировать фактический распад левого фланга Манштейна. То было место максимальной приближенности Гитлера к частям Советской Армии. Советские казаки вышли к Днепру, а танки были на расстоянии пушечного выстрела от аэродрома, на котором приземлился Гитлер, где охрана была незначительна — зенитчики и рота охраны штаба группы армий «Юг». Это заставляло нервничать даже уравновешенного фельдмаршала Манштейна.
Буквально под дулами советских пушек совещание продлилось три дня. Собственно, это был диалог Гитлера и Манштейна. Йодль и Цайтц-лер по большей части молчали. Может быть, впервые, оглушенный Сталинградом, Гитлер позволил Манштейну самому справиться с кризисом на Северском Донце. Свои «пожелания» Гитлер изложил сразу: возвратить Харьков, стабилизировать фронт, осуществить контрнаступательные операции. При этом Гитлер был в своей лучшей физической форме, он позволял генералам проявлять стратегическую самостоятельность, а сам, пользуясь своей исключительной памятью, как бы оживлял обсуждение описанием возможностей 88-миллиметровой пушки, извлеченными из памяти требованиями к обслуживанию взвода, роты, батальона; характеристикой особенностей авиационной поддержки и т. п.
Манштейн тоже был в своей лучшей форме. Он не воспринимал трагически даже то, что части Красной Армии появились буквально под окнами, и подробно обрисовал сложившуюся ситуацию. Дивизия СС «Викинг» (в которой много было добровольцев-прибалтов) не может одна сдержать Попова. 4-я танковая армия как минимум еще две недели не сможет участвовать в боевых действиях. 1-я танковая армия представляет собой фактически лишь одну танковую дивизию. Для восстановления и стабилизации фронта необходимы подкрепления.
В отношении советского наступления он проявлял здоровый скепсис. Он полагал, что русские действуют механически, что у них нет плана. Что они пытаются захватить — Киев, Львов? Скорее всего, они попытаются прижать группу армий «Юг» к Черному морю. Это им не удастся. Второго Сталинграда не будет. Задачу остановить их он видел решаемой — чем дальше они отрываются от своих баз снабжения, тем легче это можно будет сделать. Русские войска истощены бесконечными боями, их порыв не может продолжаться слишком долго — пусть почувствуют сложности наступающей армии, которая (в отличие от обороняющейся) не может рассчитывать на готовые пункты реабилитации, помощи, снабжения. Когда они приблизятся к Днепру, Гот нанесет свой удар, и вермахт восстановит свои позиции. Затем наступит неизбежная шестинедельная весенняя распутица, и германская армия полностью придет в себя.
19 февраля германское командование окончательно приняло план «Цитадель», план контрнаступления на основе наиболее эффективного использования своих танковых дивизий в условиях перенапряжения советских частей. Манштейн быстро переводит свой штаб в Днепропетровск, он подготавливает свои мобильные, прежде всего танковые, части для нанесения контрудара, для возврата Донбасса и очередного обескровливания советских войск у Харькова. Его хладнокровие наложило свой отпечаток на подготовку танков, обеспечило ясность общего замысла и использование нечеловеческой усталости оторвавшегося от своих баз авангарда советских частей. В руках Манштейна элитарные 1-я и 4-я танковые армии.
В течение пяти дней собирался ударный кулак «сталинградца» Гота; два танковых корпуса, 48-й и 57-й, стояли на острие, выдвинутом по железной дороге к Красноармейску. Одновременно южнее Харькова собирались танковые корпуса СС. Общее наступление началось 21 февраля 1943 года. 40-й германский танковый корпус начинает движение в направлении Северного, т. е. на северо-запад. На его пути обессилевшие наши лучшие части — остановившаяся из-за нехватки бензина 1-я гвардейская армия, остатки 10-го и 18-го корпусов, две бригады 3-го танкового корпуса. Главной атаке был подвергнут Попов, левый фланг 1-й гвардейской армии. Во главе дивизий СС «Дас райх» и «Гроссдойчланд» шли новенькие «тигры», практически неуязвимые в строю и во фронтальной плоскости. Если прежде с «Т-34» могла совладать лишь 88-миллиметровая пушка, то теперь орудия «тигров» пробивали броню нашего наиболее эффективного танка. Гусеницы «тигра» были столь широки, что позволяли пройти практически везде.
Печальная лихость препятствовала своевременному отводу войск на более укрепленные позиции, и 21–22 февраля 1943 года доблестный авангард Ватутина ощутил на себе удар танковых войск СС. Приказы взять Днепропетровск, Запорожье и Мелитополь сейчас смотрятся как удивительное верхоглядство. Немцы были более чем сильны, отдать эти города они могли, лишь потеряв свою боевую силу. Где грань между желанием до предела воспользоваться ситуацией и чувством надвигающейся грозы? Танки советского 25-го танкового корпуса замерли из-за отсутствия горючего в двадцати километрах от Запорожья — отрыв от частей снабжения на 80 километров. По линиям этих протяженных коммуникаций уже шел 48-й германский танковый корпус. Правый фланг Ватутина трагически завис. Данью трезвости был отвод 1-й гвардейской танковой армии и 4-го гвардейского стрелкового корпуса. Но корпуса Харитонова уже в западне. С севера Голиков постарался помочь соседу. Две армии — 3-я гвардейская Рыбалко и 69-я Казакова, утомленные и понесшие значительные потери, повернули от Харькова на юг, на помощь гибнущему авангарду Юго-Западного фронта. Но навстречу им уже мчали танки дивизии СС «Гроссдойчланд». После 23 февраля ситуация на фронте ухудшается для советских войск буквально с каждым часом.
Большой проблемой для наступающих на юге советских войск была адекватная оценка расположения и намерений германских войск. С долей самокритичности следует признать, что оба фронта — Голиков и Ватутин — фактически блуждали в тумане. С теми обескровленными частями, которые были в их распоряжении, они могли преследовать отступающего противника, но они уже не могли вести наступательные операции. Это и был главный вопрос: в каком состоянии германские войска и что они собираются предпринять. 21 февраля Сталин поручает представляющему оперативный отдел Генерального штаба генерал-лейтенанту Боголюбову определить конкретно, что происходит в Донбассе и поблизости. Оптимистически настроенная фронтовая разведка говорила о полном уходе немцев из данного региона. Но поднятые в воздух разведывательные самолеты обнаружили концентрацию германских войск в районе Краснограда, Днепропетровска и Красноармейска. Как интерпретировать авиасведения? Оптимисты говорили, что это колонны прикрытия отступающих войск. Штаб Ватутина увидел доказательства продолжающегося ухода немцев из Донбасса в направлении Запорожья. Реалисты начали предполагать худшее.
