В начале 1941 года маршал Тимошенко готовил штабную игру большого масштаба. Как никогда в советской истории, интерес к ней проявили члены политбюро, высшее руководство страны. Этот интерес не был случайным. Советская Россия напряглась в страшном предчувствии. Самая мощная армия мира, овладевшая всей Западной Европой, лязгая гусеницами танков, таила неимоверную угрозу. Подпись Риббентропа и слова Гитлера ничего не значили. С глубоким презрением, с расовой и идеологической ненавистью, с фантастической самоуверенностью вожди нацистской Германии были все жестче с Советской Россией, открыто презирая ее способность выжить после германского удара.
Оставалось двадцать недель.
Глава 5
ПЛАН «БАРБАРОССА»
Гитлер подписал с нами пакт о ненападении. Германия завязла по уши в войне на Западе» и я полагаю, что Гитлер не рискнет открыть второй фронт нападением на Советский Союз. Гитлер не настолько дурак, чтобы видеть в Советском Союзе Польшу.
И. В. Сталин, середина июня 1941 г.
Я вручил сегодня судьбу нашего государства и нашего народа в руки наших солдат.
Адольф Гитлер, 22 июня 1941 г.
Решение Гитлера
Заключение пакта с СССР никоим образом не изменило отношение Гитлера к России как к зоне будущей колонизации, объект германской экспансии. Несмотря на поток обмена любезностями, последовавший за падением Польши, общее направление стратегического мышления Гитлера оставалось неизменным: «Дранг нах Остен».
Менее чем через два месяца после подписания советско-германского договора Гитлер отдал армейскому командованию распоряжение рассматривать оккупированную польскую территорию как зону сосредоточения для будущих германских операций.
Однако кошмар прежней войны на два фронта продолжал преследовать его. Подталкивая своих генералов к ускорению планирования операций на западе, Гитлер ясно указывал, что у него на уме: «Мы можем выступить против России только после того, как у нас окажутся свободными руки на западе». Он неоднократно обещал своим генералам не повторить ошибки кайзера.
Летом 1940 года Центральная и Западная Европа стали германской зоной влияния. Любуясь альпийскими пиками, Гитлер вызвал главнокомандующего сухопутными силами фон Браухича и удивил того тем, что отставил английскую тему в сторону. Браухич остался в воспоминаниях современников компетентным военачальником, но его характер имел дефект, фатальный для Германии. Генерал не знал, как вести себя в присутствии фюрера. Его профессиональные качества теряли всякую ценность, когда в помещение входил прежний ефрейтор с безграничными амбициями. Возможно, Гитлеру даже доставляло удовольствие видеть страдания классического представителя прусской военной касты, не знающего, как совладать с собой в присутствии неведомой силы.
Гитлер говорил с Браухичем о Восточной Европе. Беседа ничем не напоминала штабные обсуждения. В исторической перспективе Гитлер видел образование новых, зависимых от Германии государств на Украине, в Белоруссии, формирование Балтийской федерации и расширение территориальных пределов Финляндии. Достижение этих целей было возможно лишь при одном условии: расчленении Советского Союза.
На следующий день подчиненный Браухича — начальник штаба сухопутных сил генерал Гальдер перечислил в дневнике цели, поставленные Гитлером:
«Англия надеется на Россию и Соединенные Штаты. Если надежды на Россию не оправдаются, то и Америка останется в стороне, потому что уничтожение России чрезвычайно увеличит мощь Японии на Дальнем Востоке… Россия — фактор, на который больше всего полагается Англия… Когда Россия будет раздавлена, последняя надежда Англии рассыплется в прах. Тогда Германия станет господином Европы и Балкан. Решение: уничтожение России должно быть частью этой борьбы. Весна 41-го. Чем скорее Россия будет раздавлена, тем лучше. Нападение может достичь цели только, если корни российского государства будут подорваны одним ударом. Захват части страны ничего не дает… Если мы начнем в мае 41-го, у нас будет пять месяцев, чтобы все закончить. Лучше всего было бы закончить все в текущем году, но в это время невозможно осуществить скоординированные действия. Нанести поражение русской армии, оккупировать как можно больше русской территории, защитить Берлин и Силезский индустриальный район от возможных атак с воздуха. Желательно продвинуть наши позиции так далеко на восток, чтобы наши собственные воздушные силы могли разрушить самые важные районы России».
Командующий сухопутными силами и его штаб уже имели свои наметки. По их мнению, кампания против СССР должна продлиться не более четырех или, в крайнем случае, шести недель. Браухич полагал, что для достижения этой задачи потребуется от 80 до 100 немецких дивизий, а с советской стороны им будут противостоять от 50 до 75 «хороших дивизий». (Заметим, что никто из германских генералов не высказал даже гипотетического предположения, что СССР может выступить против Германии превентивно.)
Роковое решение о грядущем нападении на СССР было объявлено германским генералам в Бергхофе 31 июля 1940 года. Докладывал генерал Гальдер, он же производил запись замечаний Гитлера.
Фюрер заявил в Бергхофе, что к операции стоит приступать лишь в том случае, если Россию можно будет сокрушить одним ударом. Его не интересовал захват территории: «Уничтожить у России саму волю к жизни. Такова наша цель!» Находясь в одном из своих экстатических состояний, Гитлер рисовал картину будущей битвы широкими мазками: Россия будет сокрушена двумя ударами. Один на юге, в направлении Киева, второй на севере, в направлении Ленинграда. Достигнув своей цели, обе группировки поворачиваются друг к другу и замыкают кольцо, северная группировка при этом берет Москву. Гитлер говорил и о возможности побочной дополнительной операции по захвату Баку. Он уже знал, что делать с будущей покоренной страной. Непосредственно в рейх войдут Украина, Белоруссия и три балтийские республики. К Финляндии отойдет территория до Белого моря. Оставляя на западе 60 дивизий, фюрер бросал против России 120 дивизий.
Планируемая операция разрабатывалась на трех уровнях. Генерал Варлимонт руководил планированием в оперативном штабе верховного командования вооруженных сил (ОКВ), генерал Томас вел работу в экономическом отделе ОКВ, Гальдер руководил планированием в штабе сухопутных сил (ОКХ).
О дате предстоящего наступления говорило распоряжение Гитлера Герингу: поставки в СССР осуществлять лишь до весны 1941 года. Учреждение Томаса педантично определяло ценность отдельных районов СССР, расположение центров добычи нефти. Со спокойной уверенностью оно готовилось не только получить в свои руки советскую экономику, но и управлять ею.
Гальдеру предстояло инструктировать непосредственного (на этом этапе) автора плана новой операции — прибывшего в главную штаб-квартиру сухопутных сил (ОКХ) начальника штаба восемнадцатой армии генерала Маркса. Генерал Маркс 5 августа представил свои суждения о проведении кампании на Востоке. Эта грандиозная операция, считал Маркс, должна быть направлена на то, чтобы осуществить «разгром советских вооруженных сил с целью сделать невозможным возрождение России как врага Германии в обозримом будущем». Центры индустриальной мощи Советского Союза находятся на Украине, в Донецком бассейне, Москве и Ленинграде, а индустриальная зона восточнее указанных районов «не имеет особого значения». План Маркса ставил задачу захвата территории по линии Северная Двина, Средняя Волга и Нижний Дон — города Архангельск, Горький и Ростов. Следует отметить, что взгляды Маркса во многом определили ход военных действий на востоке.
