«Сила русского солдата заключается в его бесчувственном азиатском упорстве, с которым мы, как пехотные офицеры действующей армии, хорошо познакомились прежде всего в 1914–1915 годах. В те дни считалось абсолютно надежным поручить одной германской дивизии сдерживать две или три русские дивизии. В цепных атаках, столь любимых русскими как детьми природы, часто от 10 до 12 цепей пехотинцев двигались одна за другой против наших, лишенных глубокого тыла, позиций. Ружья и пулеметы стреляли до тех пор, пока не раскалялись до предела».
Гитлер полностью соглашался с такой оценкой. «Русские — ниже нас» — его слова.
Германские оценки
Главным разведывательным центром, ответственным за сбор информации о Советском Союзе, стал отдел верховного командования сухопутных сил (ОКХ), носивший название «Иностранные армии — Восток» (ФХО). Созданный в 1938 году, ФХО отвечал за военную информацию о Польше, скандинавских странах, некоторых балканских странах, СССР, Китае и Японии. Но, начиная с 31 июля 1940 года, когда Гитлер отдал ОКХ приказ готовиться к выступлению на восток, ФХО сосредоточился на Советском Союзе.
Руководитель отдела «Иностранные армии — Восток» полковник Кинцель дал обобщенную оценку Красной Армии в конце 1939 года: «В численном отношении мощный военный инструмент. — Основной акцент падает на «массу войск». — Организация, оснащение и средства управления недостаточны. — Принципы руководства неудовлетворительны, само руководство слишком молодо и неопытно… — Качество войск в сложной боевой обстановке сомнительно. Русская «масса» не достигает уровня армии, оснащенной современным оружием и руководством более высокого класса».
Разумеется, значение потери одного из четырех офицеров в чистках 30-х годов было хорошо известно германским военным. Наихудшее впечатление Красная Армия произвела в ходе финской войны. Тогда Гитлер позволил себе сказать: «Русская армия — это шутка… Если нанести удар, то Советский Союз лопнет как мыльный пузырь».
После окончания основной волны чисток в армии журнал «Милитер-Вохенблатт» объявил, что Красная Армия лишилась руководителей полностью. Признаком самоослепления вермахта было то, что в германской военной печати почти не освещались успехи СССР на озере Хасан в боях против японцев в 1938 году.
Шпионаж против СССР был развернут абвером после прихода Гитлера к власти. Центр реорганизованной немецкой военной разведки размещался в Кенигсберге, «выдвинутом» исторически и географически к советским границам. Напомним, что у Германии не было общей границы с СССР, и она при засылке агентов полагалась либо на дипломатические каналы, либо на лежащую «между» страну, какой в данном случае была Литва. Начиная с 1927 года между абвером и разведкой соседней Литвы существовала связь, специально назначенный офицер абвера отвечал за нее. Полтысячи километров границы Литвы с СССР, границы, проходящей по лесам и болотам, были особо ценимы абвером.
С 1936 года немцы интенсивно ищут пути проникновения в СССР. Абвер во главе с Пикенброком сумел наладить связь прежде всего с разведками Австрии и Венгрии. Затем последовали попытки проникновения со стороны Румынии, Болгарии, Китая и Японии. Тесными стали контакты с Польшей. Лишь связи через Финляндию и Турцию дали определенно ценную информацию, общая же картина не могла удовлетворить никого в Берлине.
Абвер обратился к эмиграции, а именно к эмиграции националистов. Канарис установил связи с Организацией украинских националистов (ОУН) в 1937 году. Было проведено несколько конференций, многие оуновцы были готовы сотрудничать с немцами, но и они не могли помочь стратегической разведке.
Немцы попытались использовать для сбора информации представителей более чем миллионного населения Поволжской республики. Однако прямое и косвенное (через Немецкий институт внешних связей) обращение к ним германской военной разведки не помогло установить надежные связи. Советские немцы не изменяли своей новой родине.
Когда был подписан пакт Риббентропа — Молотова, Гитлер отдал приказ на время прекратить попытки активного сбора информации, чтобы не вызвать раздражения противоположной стороны. Но абвер воспользовался польскими разведывательными связями, уже созданной сетью агентов в Белоруссии и на Украине. Теперь у Германии была огромная общая граница с СССР. Именно в это время абвер стал наиболее активен, он создал близ границы тренировочные центры и постепенно увеличивал число засылаемых агентов.
Германская разведка, по существу, призналась в своем бессилии. Военный атташе писал из Москвы адмиралу Канарису: «Арабу в бурнусе легче пройти по Берлину незамеченным, чем иностранному агенту войти в Россию». Немцы обратились к дружественным странам и потенциальным союзникам. Турецкая разведка не смогла оказать помощи. Японцы снабдили сведениями о дальневосточных частях, но германский военный атташе в Токио оценил эту информацию как не имеющую практической значимости. В Будапеште регент Хорти не сумел собрать фактических данных, но поделился своими размышлениями:
«Сегодня существуют советские республики; если все их завтра превратить в независимые государства, проблема коммунизма будет решена. Германия сможет завершить эту самую важную для человечества работу, за которую история будет благословлять ее в грядущие столетия, и она проделает эту работу за недели».
Ценную информацию предоставила Финляндия. Благодаря финским данным, германский Генеральный штаб уточнил число советских дивизий в европейской части СССР (их оказалось на 15 больше). Финны сообщили также важные сведения о характере советских вооружений. Из этих же источников немцы узнали о состоянии советских парашютно-десантных войск, об оборонительном потенциале районов Ленинграда и Пскова.
Воздушная разведка сообщила важные сведения о состоянии приграничных округов. Дороги оказались лучше, чем предполагалось. Определены были основные военные лагеря, аэродромы, склады и т. п. Но огромная Россия так и осталась лежать таинственной зоной за пределами фотоаппаратов группы аэрофотосъемки подразделения Т. Ровеля.
Немцы всегда помнили, что поразительные победы на начальном этапе Первой мировой войны оказались возможными благодаря тому, что они сумели полностью перехватывать донесения русских армий, скажем, вторгшихся в августе 1914 года в Восточную Пруссию. Этот успех стимулировал немцев подготовиться соответственно и в 1941 году. Красная Армия извлекла свои уроки из прежних поражений, и радиодисциплина была ужесточена. Некоторые западные специалисты называют советское радиоприкрытие лучшим в Европе. Благом России неожиданно стало значительно меньшее число телефонных и телеграфных линий. Сообщения теперь чаще следовали по радио. И хотя немцы приложили немалые усилия, они не прочли советские военные коды. Россия, по существу, осталась герметично закрытой. Радиоразведка дала удивительно мало.
Интенсификация разведывательных усилий Германии произошла после встречи в конце декабря 1940 года фельдмаршала Кейтеля и генерала Йодля с адмиралом Канарисом и его заместителем, отвечающим за разведку на Востоке, Пикенброком. Йодль сказал руководителям разведки, что его, собственно, не очень интересуют данные о Красной Армии в целом. Главное — иметь точные сведения о том, какие процессы происходят в размещении Красной Армии неподалеку от границы. По существу, руководители вермахта приказали абверу отказаться от стратегических оценок и сосредоточиться на оперативно-тактических проблемах. Главным козырем в этом инструктаже прозвучала ссылка на Гитлера, считавшего, что Россия падет после битвы у границы.
