И США и СССР внесли предложения относительно денежной реформы в Контрольный совет. Там маршал Соколовский сказал 1 февраля 1948 г. следующее: «Если у моих коллег хватит терпения, мы пройдем по американским предложениям пункт за пунктом, и станет очевидным, что оно приемлемо для нас». Но американская сторона уклонилась от совместного рассмотрения проблемы, и тогда Соколовский сказал, что новые деньги уже лежат в карманах у генерала Клея, что было очень недалеко от правды. Теперь мы знаем, что американцы напечатали новые германские марки еще в 1947 г.
Советская сторона объявила, что она в любом случае готова пройти свою половину пути, но «американский план экономической «помощи» и британский политический план для «Западной Европы» в конечном счете направлены против Восточной Европы и, соответственно, ведут к политическому расколу Европы».
США и их союзники рассуждали в устрашающих терминах. Директор политического департамента французского министерства иностранных дел, путешествуя в самолете Клея, сказал, что «война с Советским Союзом в течение ближайших двух или трех лет неизбежна — и может быть, что она начнется в текущем году».
В конце апреля военный министр Ройол пишет бывшему военному министру Стимсону: «Ясным кажется намерение Советского Союза вытеснить нас из Берлина, так как четырехсторонний контроль над Берлином и над Германией более не действует. У Советов есть определенные основания так думать ввиду трехсторонних действий, которые мы предприняли в отношении Германии как результат краха заседания министров иностранных дел в декабре. Они могут аргументировать с определенной логикой, что трехсторонние переговоры по Германии, начатые в Лондоне в феврале, являются доказательством наших намерений отказаться от четырехстороннего контроля. Они могут также кивать на установление нашего экономического совета по Германии… Козырные карты русских заключаются в контроле над железнодорожными и шоссейными магистралями, ведущими к Берлину, в контроле над тепловой станцией, снабжающей город электричеством».
18 июня 1948 г. три западные державы объявили о валютной реформе в трех своих зонах. Берлин пока исключался. Советская сторона снова ввела ограничения на перемещения в Берлин. Указывая на то, что западные страны разделяют Германию, советская сторона объявила, что весь Берлин включается в зону восточных денежных знаков. 23 июня западные державы объявили, что новые деньги Западной Германии будут иметь хождение в западных секторах Берлина. На следующий день советская сторона перекрыла сообщение между Западной Германией и Западным Берлином. Было отключено электричество, началась блокада города. В Западном Берлине угля должно было хватить на 45 дней. Теперь все зависело от авиационных возможностей. Клей приказал все транспортные самолеты С-47 бросить на берлинский маршрут.
Только воздушные транспортные коридоры были гарантированы письменными соглашениями военных союзников.
Если советские вооруженные силы начнут перехватывать самолеты, то это всех поставит на грань войны. В воздухе дело было серьезнее, чем на автобанах. Трумэн объявил: «Мы собираемся держаться». Бевин в Лондоне: «Оставление Берлина будет означать потерю Западной Европы». Начиная с 22 июля 1948 г. американские С-47 и С-54 стали делать два полета в день.
* * *
Берлинский кризис впервые поставил Америку и Советский Союз на грань войны. Бевин заявил, что отныне «понимает агонию Невилля Чемберлена в сентябре 1938 г.». 28 июня американцы запросили англичан о возможности перевода на Британские острова американских тяжелых бомбардировщиков. Согласие было получено в тот же день. 60 Б-29, известных миру как «атомные бомбардировщики», разместились в пределах полета к территории СССР. Другой отряд Б-29 прибыл на Окинаву. России показали, что ее будут бомбить атомным оружием с двух противоположных сторон. За что? За опасения в отношении восстановления мощи Германии? А если бы вместо мирной Канады у США на севере располагалась страна, убившая 27 млн. американцев — и некие страны начали через три года после окончания этой войны восстанавливать мощь убийцы?
Размещение американского атомного оружия на Британских островах было грозным символом. Теперь США показывали миру, что всякий несогласный с их политикой может попасть в атомный прицел. Холодная война поднялась на свою вершину. Американский историк Уолтер Миллис пишет, что «введением ядерного оружия впервые непосредственно в систему дипломатии и насилия» сдерживание перестало быть просто теорией и стало частью американской военной стратегии.
Даже англичане начали останавливать своих американских союзников. Бевин: «Я знаю, все вы — американцы — хотите войны». Американский дипломат: «С политической точки зрения Берлин стал важным символом только потому, что мы сделали его таковым». Был смысл в словах посла Уолтера Беделла Смита: «Наш нынешний истерический взрыв чувств по поводу берлинцев заставляет меня помнить, что три с по152 ловиной года назад меня считали бы героем, если бы я преуспел в уничтожении бомбами этих самых немцев».
Американцы боялись, что Франция, тоже устрашенная восстановлением германского колосса, переметнется к Советскому Союзу, желая возвратиться к четырехстороннему соглашению по Германии. Клей исключил какие-либо «срединные» варианты — это было бы для Америки «первоклассным политическим провалом, который показал бы всем слабость Америки. Это деморализовало бы Германию».
Западные послы и в августе 1948 г. продолжали навещать Кремль. Однако пока все попытки компромисса разбивались, прежде всего, о западное желание видеть вместо униженных германских зон могучее германское государство, начинающее свое существование с единой для трех зон валюты. Клей пишет бывшему госсекретарю Бирнсу 19 сентября: «Я уверен, что сильное западногерманское правительство, ориентированное на Западную Европу, восстановит баланс в Европе».
1 сентября 1948 г. в Бонне начала работу конституционная ассамблея, от которой американцы требовали быстрейшего создания западногерманского правительства. Воздушные перевозки в Западный Берлин набирали силу. К декабрю перевозилось 4500 тонн грузов в день. К весне 1949 г. эта цифра выросла до 8000 тонн в день — столько же, сколько ранее перевозилось по автобанам. Посредством этих перевозок Америка окончательно стала «европейской» страной. С пропагандистской точки зрения эти воздушные перевозки ослабляли позиции СССР— не решающегося их прервать. 21 сентября 1948 г. Маршалл сказал французскому министру иностранных дел Шуману и его английскому коллеге Бевину, что «русские отступают… Германия на пути к восстановлению».
Генерал Клей сказал, что блокада Берлина была «самым глупым шагом изо всех, которые могли совершить русские…
Воздушный мост в Берлин и наши контрблокадные действия сумели показать французам, откуда исходит главная угроза их безопасности, и заставили их не только присоединиться к процессу создания западногерманского правительства, но и сделать шаги в направлении франко-германского сближения».
В конечном счете, в мае 1949 г. советская сторона сняла блокаду, требуя взамен лишь восстановления заседаний Совета министров иностранных дел. На первом же восстановленном заседании Совета министров иностранных дел в Париже советские дипломаты постарались блюсти вежливость и корректность. Их целью было возвратить status quo ante, вернуться к четырехстороннему сотрудничеству по Германии. Увы, поезд уже ушел. Американцы стремились к глобальному контролю, а в Европе полагались на создаваемый военный блок. Отчетливо видя невозможность достигнуть своих целей, советская делегация 20 июня 1949 г. покинула заседания.
