Американская сторона приготовила Молотову контрпредложения, обусловленные созданием «благоприятных» политических условий. Но замгоссекретаря США Джозеф Грю, один из самых непримиримых противников компромисса с СССР, полагал, что такое революционное государство, как Россия, принципиально неспособно создать благоприятные политические условия. В мае 1945 г. Грю жестко говорит, что «с величайшим нежеланием рассматривает вопрос о каком либо шаге на пути взаимозависимости с Россией в будущем».
В этом было его отличие от Гарримана, который все же верил в силу переговоров, в использование Америкой своих благоприятных позиций, в то, что проблему займа можно было эффективно использовать в широком переговорном процессе. И когда в мае Молотов спросил его, почему американская сторона не отвечает на запрос, сделанный еще в январе, Гарриман ответил: «Мне не представляется необходимым давать какое-либо объяснение советскому правительству». В январе 1945 г., когда немцы крушили американские войска в Арденнах и главная надежда возлагалась на русское контрнаступление, американский посол в Москве просто был неспособен ответить таким образом.
А в Вашингтоне летом 1945 г. замгоссекретаря Грю ответил Стеттиниусу, что вопрос о займе всерьез не рассматривается. Вопрос был отложен в дальний ящик. Недовольство этим выразил даже временно исполняющий обязанности министра финансов Дональд Нельсон, обсуждавший перспективы двусторонних отношений со Сталиным в 1944 г. В конце июля 1945 г. он жалуется президенту Трумэну на политику государственного департамента. Но Грю продолжал оставаться главой сугубо антирусского фронта в госдепартаменте, он настаивал на необходимости нажима на русскую сторону посредством ленд-лиза. Грю полагал, что манипулирование экономической помощью может эффективно повлиять на русских. Словесная жесткость 23 апреля получит адекватное реальное воплощение. Грю наладил эффективную связь с главой Внешней экономической администрации Лео Кроули, чтобы заставить президента Трумэна подписать приказ от 11 мая 1945 г. о прекращении поставок России товаров по ленд-лизу. Джозеф Грю заявил, что «помощь по ленд-лизу является единственным инструментом нашего правительства в отношениях с Советским Союзом».
Это было жестокое решение. По приказу Кроули и с одобрения Грю даже вышедшие уже в море корабли были возвращены назад. Это вызвало шок не только у советских союзников Америки, но даже у таких проводников американской внешней политики, как государственный секретарь Стеттиниус и посол в Москве Гарриман.
Сталин назвал решение американского правительства «брутальным». Советское правительство отчетливо показало, что оно понимает происходящее, как форму давления. Протест вызвал некоторую коррекцию, товары, которые были уже в пути, было решено довести до цели. И все же это было жестокое и несправедливое решение. Ситуация приобрела такую остроту, что посол Гарриман решил использовать старые методы, к которым он обращался при Рузвельте — минуя государственный департамент обратился 21 июня 1945 г. непосредственно к Гарри Гопкинсу, все еще рассматривавшемуся как специальный советник президента. «Тяжко обеспокоен задержками с поставками русским по ленд-лизу… Сделайте все что можете для незамедлительных действий».
(Среди американских историков до сих пор идет спор по поводу того, что вызвало это фатальное решение Вашингтона. Автор специальной и детальной работы Герман Герринг все же считает, что прекращение поставок Советскому Союзу по ленд-лизу было результатом бюрократической ошибки и внутриамериканского давления. Но более серьезные исследования (прежде всего Д. Йергин) убедительно говорят о том, что главенствующим был геополитический фактор.)
В своих мемуарах Трумэн утверждает, что он не прочитал приказа, отзывающего корабли с товарами по ленд-лизу, а просто подписал текст, составленный Джозефом Грю и Кроули. Но есть свидетельства того, что Кроули сообщил Грю о том, что «он хотел бы быть уверенным в том, что президент отчетливо понимает сложившуюся ситуацию и что он поддержит нас и никого не допустит к этому делу».
* * *
Тогда же, в это роковое лето 1945 г., американская сторона постаралась использовать в качестве фактора давления на СССР вопрос о репарациях. В Москве знали, что даже англичане поддерживают общую сумму в 20 млрд. долл., согласованную в Ялте. Участвующая в союзнических согласованиях американская делегация во главе с Айседором Любином предпочитала отмалчиваться, а в середине апреля 1945 г. покинула переговоры. Оставаясь связующим звеном, посол Гарриман признавая правомочность русских пожеланий, предложил использовать репарации в качестве мощного рычага против «их недостаточного желания выполнить ряд крымских решений». Гарриман предложил инкорпорировать репарации в общий ряд двусторонней политики. Противоречие: одновременно Гарриман советовал Любину «все время демонстрировать русским свое положительное отношение к советскому желанию получить значительные репарации из Германии».
Смерть Рузвельта много переменила в этом вопросе.
Сама цифра 20 млрд. перестала использоваться, было решено использовать репарации в качестве инструмента воздействия на СССР. Трумэн усомнился в статистике Любина: «Это самая важная работа в США на настоящий момент. Она определит состояние экономики Европы в целом, и я хотел бы видеть во главе американской делегации авторитетного лидера, который мог бы бросить на весы решений свой престиж».
В качестве такового Трумэн избрал чрезвычайно богатого нефтяного магната Эдвина Паули.
Вопрос о репарациях был окончательно пересмотрен в начале мая 1945 г., когда давление в отношениях Америки с Советским Союзом начало нарастать, когда американцы стали бояться хаоса в Центральной Европе, которые (говорили президенту советники) могут привести к «политической революции и коммунистической инфильтрации».
На историческую сцену выплывает один из ярких героев периода после Первой мировой войны — руководитель американской помощи разоренной Европе после 1918 г. Герберт Гувер (политически похороненный Франклином Рузвельтом в 1932–1933 гг.). Прежний президент встречается в середине мая 1945 г. с Трумэном, Стимсоном, Форрестолом. Важное решение: невоенную промышленность Германии и Японии не следует демонтировать, на нее американцам следует опереться.
Гувер пошел еще дальше в уже обозначившейся русской политике новой администрации. Уважаемый политик со значительным политическим весом придал повороту в американской политике новый — и значительный вес. За день до апокалипсического меморандума Джозефа Грю Гувер предупредил военного министра Стимсона, что Сталин «создаст преимущественно коммунистические правительства в Италии, Греции и северо-западной Германии».
Важным поворотным пунктом в истории холодной войны было принятое в эти дни решение о приоритете Западной Европы над Советским Союзом как проблеме американской внешней политики. Это решение имело два аспекта: репарации из Германии будут держаться на минимальном уровне; весь экспорт западных зон оккупации Германии будет использоваться, прежде всего, для оплаты товаров из западных стран — и только остатки пойдут на компенсацию продуктов из восточноевропейских стран. Германия будет интегрирована в западный блок стран, руководимых Америкой, до начала получения Советским Союзом репараций.
